Начало пути - Александр Клыгин

– Хорошо, – сказал Эльдорадо. – До встречи.

Грэй растворился в толпе, а Эльдорадо подошел к Крулсу.

– С кем это ты разговаривал? – спросил Крулс, явно не узнавший Грэя.

– Да так, человек один спрашивал, что стало с выкупленным нами рабом, – усмехнулся в ответ Эльдорадо.

– С каким рабом? – спросил Крулс.

– Которого ты изображал, – ответил Эльдорадо.

– И что ты ему сказал? – ужаснулся Крулс.

– Не волнуйся, я ему такого наплел, что никто теперь не сомневается, что мы действительно выкупили раба, а не разыграли все это ради денег, – ответил Эльдорадо.

– Спасибо, – облегченно вздохнул Крулс.

Между тем на митинг антирабской кампании обратил внимание отряд полиции. А обратив внимание, отряд полиции начал разгонять митингующих дубинками и слезоточивым газом. В тот же день Парэрасу донесли о том, что Морвис городил с трибуны. Ни Эльдорадо, ни Крулса полицейские вообще не видели – Эльдорадо вовремя догадался сделать ноги с митинга.

Ни пуха, ни пера

Спустя пару дней на похоронах Ричмонда собрался не менее многочисленный митинг. Ричмонда похоронили в довольно живописном месте – он заранее купил место на одном из лучших частных кладбищ Квартала. Правда, место Ричмонд купил в кредит и пока не полностью выплатил его стоимость, но активисты опять сбросились и доплатили.

Это кладбище называлось «Ни пуха, ни пера» – возможно, владелец так странно перевел поговорку «пусть земля тебе будет пухом», а возможно, это было связано с верованиями кошандийцев. На кладбище «Ни пуха, ни пера» было довольно много кошандийских захоронений, а кошандийцы предпочитали кремацию, что не мешало им возводить умершим скульптурные памятники, если на то были деньги. По поводу кремации у них была своя поговорка «пусть не останется от тебя ни пуха, ни пера». Возможно, эта поговорка насчет пуха как-то связана с тем, что каждый кошандиец периодически линял, а откуда в поговорке взялось перо, уже не помнят даже сами кошандийцы, но это, в принципе, не столь важно.

Однако хотелось бы отметить, как оригинально выглядели захоронения кошандийцев – если не было скульптуры, то могила представляла собой небольшое углубление в земле, куда закапывали маленький металлический ящичек с прахом. Сверху все ящички были накрыты каменными табличками с именем покойного. А иногда рядом стояла скульптура или бюст. Кажется, кроме праха усопшего кошандийцы клали в ящичек и какую-нибудь мелочь из его вещей, упомянутую в завещании – каждый кошандиец выбирал себе вещичку, которая должна была после смерти служить проводником между его духом и миром живых.

Что ж, о традициях кошандийцев мы обязательно вспомним в нужный момент, однако сейчас вернемся к митингу, который активисты антирабской кампании устроили прямо перед кладбищем, где только что торжественно похоронили Ричмонда. Мимоходом заметим, что Эльдорадо, оглядев кошандийские захоронения, подумал: «По крайней мере, сколько места экономят!»

Морвис снова стоял на трибуне и подбивал толпу выступить против правительства, разгромить Белый Дом, повязать Парэраса, пока он сам не повязал всех остальных, ну и так далее. Эльдорадо, на всякий случай замаскировавшись под полного идиота по примеру Грэя, стоял неподалеку от трибуны и внимательно оглядывал толпу. После Морвиса выступали и другие друзья Ричмонда. Эльдорадо заключил, что все они до сих пор не оправились от эмоционального шока, вызванного убийством их лидера – все как один были возбуждены, возмущены и призывали толпу громить все подряд. Толпа между тем тоже была слегка разгоряченной – может быть, сказались вчерашние полицейские дубинки.

«Интересно, что Парэрас собирается делать со всем этим стадом? – подумал Эльдорадо. – Ясно, что оставлять в живых Морвиса и всех наших новых „лидеров“ опасно. Причем опасно не только для Парэраса, но и для нас. Если они действительно каким-то чудом поднимут толпу на погромы, хреново будет всем, потому что тогда-то Парэрас с Родэрваласом уж точно в долгу не останутся. Да, надо бы с ними со всеми что-то делать. И надо придумать, что именно. И куда подевался Грэй, когда как раз он-то и нужен?!»

Возможно, Эльдорадо и придумал бы, что надо делать, но тут вдалеке показался очередной отряд полиции и наш герой поспешил удалиться с кладбища.

«Radio… someone still love you»

Вечером Эльдорадо сидел дома и слушал радио. По радио крутили «Queen», затем «Uriah heep». Эльдорадо автоматически начал переводить слова песни «Uriah heep». Слова были примерно такие: «Проснись, отстаивай свои взгляды, мы ни за что не потерпим поражение, нужно постоять за свои права и справедливость восторжествует, может быть, ты сидишь перед окном, глядя в бесконечную ночь, и ищешь какое-то решение, но помни, что ты должен сыграть свою роль…» Эльдорадо не все понимал в быстрой песне на английском языке, но хорошо разобрал припев и еще одну строчку – «прекрати бесконечные убийства, пока сам не умер». note 3

Эльдорадо усмехнулся. За это он и любил самых первых рокеров – тех, кто начинал это движение. Была в их песнях какая-то надежда на то, что можно взять и одним махом изменить мир, вера в то, что все будет хорошо, как бы хреново ни было сидящему перед окном и глядящему в бесконечную ночь. А строчка про то, что человек должен сыграть свою роль даже наполняла жизнь каким-то смыслом. Эльдорадо подумал о том, каким же простым раньше был этот мир, когда достаточно было достаточно даже усилий одного человека, чтобы раз и навсегда изменить жизнь всех людей. И рокеры, верившие в это, тоже как-то изменили мир. Вот только тот мир, который они изменили, уже давно рухнул в пустоту вместе с самими рокерами, а над оставшимися между небом и землей людьми царила хаотичная система, способная в один миг перемолоть всех, кто попробует что-то сделать ей наперекор. Эльдорадо вспомнил, что и в песне, которую он только что слышал, было что-то про «перемолоть». А потом он подумал, что может быть, старые рокеры-то как раз и не канули в пустоту, а наоборот, поднялись на более высокую ступень существования, а в пустоту канул тот мир, в котором жил Эльдорадо. И в этом мире от старых рокеров остались только песни – воспоминания, наполненные давно позабытым смыслом. По крайней мере, восточная мистика вполне допускала такой вариант развития событий.

«Интересно, что надо сделать, чтобы сейчас оказаться там же, где сейчас все эти рокеры? – подумал Эльдорадо. – Мысль интересная, я ее додумаю, но позже. А чем у них там песня кончилась? Прекратить убийства, пока сам не умер? Это как раз про меня. Надо что-то придумать, раз уж я каким-то образом ввязался в разборки между правительством и антирабской кампанией».