Алое и золотое - Олеся Велецкая

— Ульрих крепко поцеловал жену в губы, а когда ребенок заснул, отнес ее в спальню.

Семейство Боненгалей поздравили уже почти все родственники и знакомые, даже из самых далеких земель. Кроме Мины и Шера, которые жили — рукой подать.

— Я боюсь, — объясняла Шеру Мина, — я боюсь начать завидовать им. У нас с тобой ведь никогда не будет детей. Я боюсь расплакаться от зависти прямо там.

— Может быть, попробовать усыновить сирот? — предложил Шер

— Нельзя взять себе детей из церковного сиротского приюта. Они же верующие. Увидят хоть раз в твоем поведении что-то не то и побегут докладывать Инквизиции, что ты дьявол.

— Знаешь, Мина, в конце концов, я могу забрать тебя куда угодно. В какую угодно страну. И начать все сначала. Давай рискнем. Давай я возьму хотя бы двух сирот, брата и сестру, я видел их в городе, они очень хотят жить в доме, в семье. В Рождество они таааак смотрели на дома, в которых семьи справляли Рождество, а потом вернулись в свой помойный закуток на заводе и плакали, обнявши друг друга.

— Хорошо, Шер, рискни. Приводи их сюда. Когда сможешь. В человеческой форме. И возьми денег, возможно, придется выкупить их договор на работу с хозяином завода. И я надеюсь — она строго повысила голос, — что ты не переплатишь этому живодеру.

Потом они пошли поздравлять Эрту. И Мина все-таки заплакала

— Я правда рада за вас братиком, Эрта! Ты веришь мне? — рыдала она, — но…. Маленький милый Марк, он такой хорошенький, что мне до боли хочется такого же от Шера.

Эрта обняла ее и сказала:

— Прости, Мина, за мое эгоистичное желание видеть тебя здесь. Конечно же, я верю, что ты рада за нас, я же эмпат. Я поступила очень эгоистично. Прости меня.

— Да ничего, — отмахнулась Мина, — наверное, я просто старею, — раньше я бы никогда не позволила себе расплакаться при людях.

— Знаешь, — сказала Эрта, — со мной было то же самое, когда я встретила Ульриха. До этого я не плакала никогда. У меня не было достаточных нужных эмоций. Может и у тебя так.

— Достаточные эмоции это хорошо или плохо — спросила Мина.

— Сверхэмоциональность — это эмпатия. Но, чтобы она не причиняла боли, нужна сверхрациональность. Они стабилизируют друг друга. — объяснила Эрта, — иначе эмпат погибает или сходит с ума. В основном от чужой боли.

— Значит эмпатия это не очень хорошо, — решила Мина, — и зря я к ней стремилась.

— Неотлаженная и не проверенная медиками и учеными — абсолютно точно нехорошо, — подтвердила Эрта. — Но есть один вид эмпатии, который есть у многих-многих людей даже здесь. Это любовь. И пока ты любишь — частично ты можешь чувствовать чувства своего любимого человека и передавать ему свои чувства. А больно бывает от нее потому, что люди еще немодифицированы и надо помнить о рациональности. В тебе, Мина, ее много, тебе не должно быть больно от любви.

— Я сейчас скажу тебе ужасную вещь, Мина… — прошептала Эрта, — но может быть вам завести ребенка от Эрика? — он же до сих пор не против переспать с тобой. Спроси Шера.

— Шер предложил сирот. Это вроде бы как его предложение и похоже, что как будто это дети от него — попробуем сначала так, — сквозь слезы улыбнулась Мина

Потом они попрощались, и слуги проводили Мину домой.

Несколько дней Мина хозяйничала в дома одна. А потом, к ночи, появился Шер и привел двух грязных волчат. На вид 3 и 5 лет. Они были темненькие. Это очень обрадовало Мину. Похожие на Шера.

— Привет, — ласково сказала она, — я очень люблю детей. Вы знаете дом Гретель? Это мой дом. Но сама я не могу иметь детей. А мне очень хочется. Если у вас есть родители, мы отведем вас к ним, если нет, то я очень прошу вас остаться со мной и моим мужем.

— В доме Гретель умерла наша мама, — сказала трехлетняя девочка, с застывшими, как у умалишенной глазами, — там ее забили до смерти.

— И она не успела нам сказать кто наш отец — зло выдохнул 5-летний мальчик, буравя Мину глазами, полными ненависти.

— Ну вот, — выдохнула Мина со слезами, выступающими на глазах, — теперь мне с ними никак не подружиться. Их мать убила Берта. Она давно уволена, но ведь им не объяснишь, что я, нынешняя владелица Дома Гретель, не виновата в смерти их матери.

— Объяснишь, сказал Шер, он превратился в багровое веретено, и открыл своей тело.

— Заходите, — сказала он, — страшнее того, что вы уже пережили, на свете не бывает.

— Но ведь ты можешь нас сожрать, — зло крикнул мальчишка, еще не отошедший от того что человек превратился в чудище.

— Тогда пусть сожрет меня первым, — бесстрашно сказала Мина и вошла в привычную пещеру. Клетка с огнем на этот раз была далеко.

Держась за руки, позади нее, осторожно оглядываясь, вошли дети.

— Вы колдуны, да? — спросил мальчик?

— Нет, — всхлипнула Мина, я простая обычная девушка, а он — инопланетянин, он звезда.

— Этого не может быть! — не поверил мальчик — на земле могут быть только люди, демоны, ангелы и колдуны.

Какой бесстрашный мальчик, думала Мина, он нравился ей все больше и больше.

— Я тоже так раньше думала. Но таких планет как наша Земля существует много-много во Вселенной и не некоторых есть другие люди, не похожие на нас. Если хочешь, Мы можем даже попроситься посмотреть планету Шера.

— Вы оба — сумасшедшие колдуны, вас надо сдать в церковь — злобно настаивал мальчик, пятясь к выходу и увлекая за руку апатичную сестру.

Когда рядом с ними начали появляться, местами отретушированные черными квадратами, воспоминания Шера, когда он был рядом и не знал, как помочь Мине:

'Сначала из-под кровати вылезла служанка Агата с маленьким сверточком ребенка. Потом объяснила о нравах Старухи Гретель по отношению к женщинам, растящих детей без отцов. Потом о Берте, потом Мина кинулась искать подземелье и сказала Гретель, что она не бог, чтобы судить людей. Потом Мина сказала старухе, что готова составить контракт и заменять на столбе для наказаний всех кормящих матерей. Берта хлестала ее розгами не щадя, но очень опытно, розгами или плетью она умела причинять наивозможно большую боль, она старалась достигнуть той особенно сильной боли, которую вызывают удары плетью по нежной женской коже, когда тонкая кожа краснела, и под ударами плети нервы тела возбуждаются так, что подпрыгивают в болевых конвульсиях. Было очень больно, но Мина упорно решила не кричать. Она упорно шептала одну молитву за другой: Потом Мина потеряла сознание.'

— А потом все изменилось, — сказал Шер. — Берту уволили и заперли в сумасшедшем доме.

— Потому что она видела тебя, да? — спросила девочка

— Да, она видела меня.

— Ты не страшный, даже смешной снаружи — сказала девочка — и ее глаза, вдруг, прояснились и засияли.

— Твоя жена спасла нашу маму.

— Наша мама умерла, Анна — дернул ее за руку брат

— Я знаю, Михаэль, — но она все равно спасла нашу маму. Теперь в этом доме не умрет ничья мама. И наша бы не умерла.

— Просто нам не повезло, — угрюмо сказала девочка, бредя к выходу.

Мальчик побежал за ней.

— Вы останетесь? — безнадежным отчаянием спросила Мина.

Шер принял свой человеческий вид, подошел к Мине, кусающей губы и обнял ее.

— Не волнуйся, — сказал он жене, — я сотру им память и верну на место.

— Я не о том волнуюсь, Шер, — сказала Мина, пытаясь сдерживать слезы

Пройдя сто метров, дети развернулись к ним. Девочка уговаривала мальчика и тянула обратно.

Эпизод 20

Казнь пульсара

Мина была на седьмом небе. Она понимала, что мальчик поддался только уговорам сестры, боится их и не верит им. Когда-то их постригли от вшей, бритвой для стрижки овец, и поэтому волосы были короткими и неровными. Лица были чуть вытянутыми и худыми и поэтому на них выделялись большие глаза с кругами под глазами. Мина вздохнула.

— Завтра поедем в цирюльню и по магазинам. И не забудьте, что вы теперь Анна фон Бальдерсхейм и Михаэль фон Бальдерсхейм из рода маркграфа Восточной марки Боненгаля.

— И поверь, — сказала она мальчику — если я покажу тебя всему городу, — у меня не будет резона тебя убивать для своих колдовских целей.

— Да знаю я, что ты не колдунья, — ухмыльнулся мальчик, — но муж твой колдун. Если не сам дьявол.

— Михаэль, как ты думаешь, сколько дьяволов существует на свете? — спросила она мальчика, когда купала его в большой лохани вместе с сестрой

— Один конечно! И один Бог! — уверенно отплевывался намыленный мыльным корнем мальчишка.

— Значит, если ты увидишь, много таких, как Шер, то ты поверишь что они не маги и не колдуны, а просто живут на другой планете?

— Что такое планета? — озадачился Михаэль

— О, это ты спроси у Шера! — засмеялась Мина — и обязательно, слышишь, обязательно, попроси его свозить тебя и Анну на планету Оумага. Так называется их народ.