Рианон - Натали Якобсон

– Оставь его, немедленно! – скомандовала она, сама еще не зная, возымеет ли какое-либо действие ее приказ.

На симпатичном лице Рона расцвела чужая, но такая знакомая ухмылка.

– Как скажешь, госпожа, – золотистое сияние начало выходить из ставшего чуть более угловатым тела, но потом вдруг стремительно вернулось назад, глаза снова зажглись злым огнем. – Знаешь, а я сделал для себя один вывод, мне нравится примерять на себя тела тех, кто испытывает симпатию к тебе или твоих недоброжелателей.

– Без этого придется обойтись. В будущем я запрещаю тебе делать это. Я ведь имею право тебе запретить. В конце концов, ты сам сказал, что я теперь твоя госпожа.

– Ты хочешь сказать, что в своем собственном обличье я нравлюсь тебе намного больше? – он глупо и вызывающе усмехнулся.

– Оно тебе больше подходит, – грубо отрезала Рианон. В конце концов, шут должен оставаться шутом. Бубенцы на шляпе и разноцветная одежка куда больше соответствовали его дерзкому тону, чем хорошо сложенное тело юноши. Она не верила, чтобы Рон даже потехи ради стал кривляться так, как это ежеминутно делал Орфей. Он понял ее и еще больше обозлился. Гневные глаза на чужом лице еще сильнее заполыхали.

– Все равно приятно ощущать себя в чужом теле, – он развернул и осмотрел кисть руки, каким-то образом на миг послушной ему, – очень даже приятно.

– Но раз твоя госпожа приказывает тебе это тело оставить, то ты ведь вынужден подчиниться. Не так ли?

Он сумел таки сжать в тонкую линию непослушные губы – слабая потуга на выражение людской досады. Чужое лицо, как маска обтягивавшее его, слушалось с трудом.

– Выходит, что так, – наконец признал он. – Твое дело повелевать, мое подчиняться. Но это ведь так весело, – ему явно не хотелось спешить с выполнением приказа. – Неужели тебе не хочется посмотреть, как я буду делать это со многими. У тебя может появляться время от времени много разных спутников, и внутри каждого из них буду я. Только представь, никакие погони тебе будут больше не страшны, потому что на каждой дороге у тебя будет появляться новый защитник.

– А что потом? Ты такой неловкий, тебя убьют внутри чужого тела, точнее убью само это тело, а ты останешься.

– Ну и что с того? Разве недостаточно тех, кого ты хотела бы видеть мертвыми?

Сперва она не разделила его энтузиазма, но заманчивая мысль того, что произойдет, окажись Орфей в замке и внутри тела регента, тут же заняла ее внимание. Однако пока, рядом были только те, кто оказались к ней добры. Конечно, Орфей сходил с ума от ревности, ведь у нее появились новые друзья кроме него, но это еще не повод примерять их тело на себя, как шутовской кафтан, а потом сбрасывать уже ненужную и опустошенную оболочку.

– Отпусти его, – все-таки велела она. – Надеюсь, его рассудок не повредиться после того, как ты побывал в его теле?

– В любом случае потеря будет не большая. Парень уже повредился в уме при одном взгляде на тебя. У него у самого ищейки короля на хвосте, а он решил завести себе леди, которую можно опекать. Хотя возможно он был слаб умом и до встречи с тобой.

– Не только глупые в наши времена лишаются своих титулов и имений.

– Что поделаешь? Мир таков, что если не захватить вовремя чужую крепость, то останешься заодно и без своей, – он все еще любовно разглядывал чужие руки, ставшие пока что его.

– Выполнять приказ побыстрее, – одернула его Рианон.

– Ну, ладно, – хоть он и не хотел, но вынужден был послушаться. Сверкающий дымок выходил из плененного тела медленно, даже слишком медленно. Смутные очертания головы Орфея уже обозначились в воздухе, а тело юноши все еще находилось в его власти.

– Будут еще приказания? – лукаво осведомился он.

– Пока что уходи. И не смей трогать больше моих друзей, – строго велела она, не особо, конечно, надеясь, что он выполнит приказание. Но кто знает, может то, что он самовольно объявил себя ее духом накладывает на него некоторые ограничения и он вынужден хотя бы иногда подчиняться ей.

– Кто знает, может вселяться в тела твоих врагов для меня окажется намного приятнее, – съязвил он напоследок, покидая, наконец, тело ничего не подозревающего Рона. Оно безвольно упало возле коряги. Кажется, его белокурая голова слегка стукнулась о выпирающий корень дерева. Рон едва охнул, ощутив толчок в затылок, и, кажется, только теперь начал приходить в себя. Ему наверняка казалось, что он только что проснулся. Интересно показалось ли ему всего лишь дурным сном то, что его телом кто-то пытается манипулировать или же он вообще ни о чем не подозревает и ничего не помнит.

Рианон огляделась по сторонам. Ощущение того, что в тихой лесной прогалине, где они остановились на ночь, за ней ведется постоянное наблюдение, преследовало ее. Разумеется, Орфей всегда за ней наблюдает и не только в этой прогалине, но и везде, куда бы она не направилась.

– Ну и влипла, – сквозь зубы прошептала она, опасаясь, что то и дело будет замечать между веток его ухмыляющееся лицо.

– Что? – уже проснувшийся Рон, конечно же, ее не понял.

– Ничего, – поспешила заверить она. Стоило во избежание подозрений добавить, наверное, что в последнее время у нее выработалась привычка за неимением подобающего светского общества общаться с самой собой, но ему объяснять ничего было и не надо. Этим Рон ей и нравился прежде всего, она могла сделать любую глупость, а он бы решил, что так и не нужно и совсем не потому, что он дурак, просто ему было так приятно на нее смотреть, что он поневоле обо всем остальном забывал.

Он глупо уставился на обточенную для лука ветку, которая теперь валялась в грязи у ручья. Он ведь сам ее затачивал и естественно не помнил, как Орфей брал ее его руками и водил по глинистой почве у ручья. Вода уже смыла странные символы. Никаких улик не осталось.

Хорошо если Орфей не станет тайком выливать их вино, рвать одежду и выбрасывать скудные запасы пищи. От него всего можно ожидать. Рианон не нравилась его вспыльчивость и беспочвенная ревность к людям. Он ведь всего лишь дух, он должен только наблюдать, предупреждать об опасности, если это необходимо и выполнять ее поручения. Иначе, зачем он нужен вообще.

В черную долину они так и не пошли. Во-первых, не хватило смелости, во-вторых, найти туда дорогу в сумерках оказалось не так-то просто, да и путь был неблизкий. Ну и ладно, никто ведь не выдвигал им условие провести в долине именно прошедшую ночь, а не скажем следующую или ту, которая наступит только через неделю, когда они все, наконец, окончательно придут в себя, протрезвеют и наберутся мужества. Лично ей хотелось оттянуть пугающий момент как можно дольше или вообще нарушить уговор. Кто узнает? Кто накажет их? Кто придет за ними, чтобы потребовать обещанное? Разве только сама смерть или сам дьявол. Ощущая полную безнаказанность такого уклонения, можно было позволить себе любую крамольную мысль. Рианон почему-то совсем не хотелось идти в это странное, овеянное слухами место, да и всем остальным, пожалуй, тоже. Только Рону, похоже, с недавних пор стало все равно, куда и зачем идти. Кажется, с тех пор, как увидел ее, он совсем потерял инстинкт самосохранения. А ведь в ее положении было бы намного лучше постоянно держаться настороже, чем думать о том, как в ущерб собственным делам провести час – другой наедине с дамой. Рианон вздохнула. Он был таким миловидным и абсолютно беззлобным. Было бы жаль, если бы такая привлекательная голова слетела с плеч. Если он не возьмет себя в руки, то на это и тянет.

Всех, кто увлекался ею, на это тянуло. Рианон вспомнила череду мрачных событий в замке и даже за его пределами. Ей не хотелось даже думать об этом, но мысли лезли в голову сами.

Ее друзья просыпались медленно и крайне неохотно. Неужели так сильно сказалось вчерашнее похмелье? У нее голова совсем не болела, но она заметила как Бром судорожно потирает свою. Возможно, он давно уже столько не пил. Хотя, нет, похоже дело здесь было вовсе не в опьянении. С них со всех как будто сходила наколдованная пелена, и они наконец-то начинали видеть и соображать так, как хотели сами, а не как внушала им некая сила.

– Я не помню, как сюда пришел, – Бром потер ногу чуть ниже колена и болезненно сморщился. Рианон проследила за движением его руки старавшейся закатать штанину. Она и раньше приметила, что обувь на его ногах разного цвета, скорее всего только один из этих сапог принадлежал ему, а второй он нашел где-то или снял с убитого. Правда, обе подошвы уже прохудились, но сейчас привлекло ее не это. Она тоже заметила мелкую красную сыпь на его лодыжке. Волдыри набухали, но не лопались. Не похоже на ожог крапивой. Больше сыпь напоминала нечто ядовитое и гнойное. Бром не мог сам расчесать кожу так, чтобы она стала напоминать сетку алых нарывов.

– Сильно болит? – осведомилась она и услышала в ответ только сдавленный стон.

– Это ведь то самое место, где он коснулся меня своей рясой, – прохрипел Бром.