Коварство идеальной леди - Виктория Александер

Габриэла ободряюще улыбнулась ей.

— Там масляные канделябры по обе стороны двери.

Через мгновение вспыхнул свет. Габриэла последовала за женихом. Стерлинг и Кадуоллендер ждали Оливию. Похоже, она не решалась сделать первый шаг. Как будто переступив порог, она снова превратилась бы в ту, кем вынуждена была быть на протяжении последних десяти лет.

— Думаю, это то, что нам нужно. — Габриэла потянула за шарообразную ручку панели, и панель отошла, открыв длинный стеклянный выставочный стенд. Под стеклом находились ряды узких полок, сплошь заставленных различными предметами, которые даже неискушенная Оливия определила как древнеегипетские.

— Боже правый. — Стерлинг уставился на стенд.

Габриэла кивнула.

— Это лишь некоторые из египетских артефактов. Есть также греческие, римские, этрусские экспонаты. Эти собрания могут соперничать с собраниями любого музея и, насколько мне удалось определить, представляют едва ли не каждую знаменательную эпоху древнего человека. — Она посмотрела на Оливию. — Есть даже стенд с драгоценными камнями, ограненными и необработанными.

— Сами по себе артефакты не имеют цены, но драгоценные камни… — Натаниел присвистнул. — Это богатство, Оливия.

— Отлично. — Богатство ее покойного мужа, его имущество превышали ее запросы в тысячу раз. Его сокровищам следовало найти лучшее применение. — И когда это богатство станет моим и я смогу делать с ним что захочу, оно пойдет на благие цели.

Натаниел ухмыльнулся, Габриэла улыбнулась, Стерлинг одобрительно кивнул, и даже на Кадуоллендера это произвело впечатление.

— Но прежде, — взгляд Оливии скользнул по предметам, изготовленным руками давно ушедших из жизни людей, — нужно определить, какие из собраний нам предстоит пополнить.

Стерлинг пожал плечами.

— Не вижу смысла. — Он взглянул на поверенного. — Мистер Кадуоллендер, в завещании или в сопроводительных документах есть какое-то указание на то, какие из собраний нужно укомплектовать?

Поверенный мотнул головой.

— Нет, милорд.

— Неясности заведомо предусмотрены, по-видимому для того, чтобы затруднить поиск. — Оливия не сомневалась, что ее покойный муж постарался максимально усложнить даже задачу определения, какие из собраний нуждаются в доукомплектовании. — Мы даже не знаем, предстоит ли пополнить собрание двадцати каноп с головой, или собрание сосудов с внутренностями жен этого фараона, или…

— Мне кажется, определиться с этим мог бы мистер Кадуоллендер, — мягко заметил Стерлинг.

Молодой человек уставился на Стерлинга, потом кивнул.

— Поскольку точного указания собрания нет, любое подходящее по стилю и содержанию для комплектации указанным предметом не будет противоречить условиям завещания.

— Отлично, — отозвался Стерлинг. — Поскольку Натаниел и Габриэла лучше разбираются в таких вещах, оставим их здесь — пусть поищут. Мы же определимся, где в настоящее время находится нужный нам сосуд.

— Я располагаю этой информацией, милорд. — Кадуоллендер направился обратно в библиотеку. — При составлении завещания виконт Рэтборн снабдил нас копиями писем, адресованных нынешним владельцам тех предметов, которые предстоит приобрести леди Рэтборн, а также копиями их ответов. У ее светлости, несомненно, есть те же копии.

Стерлинг посмотрел на Оливию. Если она уделила время чтению всех оставленных мистером Холлисом документов, то должна была бы знать это. Стерлинг не сказал об этом вслух, но было ясно, о чем он думал.

Поверенный вынул из портфеля бумагу и провозгласил:

— Искомым предметом владеет сэр Лоуренс Уиллоуби.

— Вы просто клад, мистер Кадуоллендер. — Оливия адресовала ему самую сияющую из своих улыбок.

— Однако… — Поверенный нахмурился, глядя в бумагу. — В настоящее время он проживает в Каире.

— Египет? — проявил озабоченность Стерлинг.

Оливия оживилась.

— Я всегда хотела увидеть пирамиды. — И в самом деле, путешествие по экзотическим местам значилось почти в самом верху ее списка. «Прогулка под сенью богов». — Как интересно.

— Как далеко, — пробормотал Стерлинг.

— Ты еще не бывала в Египте, Оливия? — В библиотеку вошел Натаниел. — Завидую тебе. Помню свое первое…

— Вот они, — донесся крик Габриэлы из сокровищницы, затем она присоединилась к жениху. — Это было очень легко. Другие три сосуда Аашет оказались в третьем по счету шкафчике из тех, в которые я заглянула.

— Чудесно. — Оливия заулыбалась. — Теперь вперед, в Египет.

Габриэла покачала головой.

— Хочу предупредить, что все трудности впереди. Сэр Лоуренс такой же страстный коллекционер, как и ваш покойный муж. Я никогда не слышала, чтобы он расстался хотя бы с одним из своих артефактов.

— По-моему, он какой-то академик. Исследования… — Натаниел запнулся, припоминая.

— Обряд похорон и мумификация в Древнем Египте, — пришла на помощь Габриэла. — Время от времени он бывает в Лондоне на собраниях Античного общества. Я встречалась с ним однажды, насколько помню. — Она наморщила носик. — Довольно неприятный тип.

Оливия махнула рукой.

— По мне, так пусть хоть людоед. Меня интересует только его канопа.

— Леди Рэтборн, я вынужден с сожалением отметить, что согласно этому, — поверенный взмахнул копией письма, — сэр Лоуренс не единожды отказывался продать этот сосуд вашему мужу.

— Тем лучше, так как у меня нет денег на покупку этой вещи. — Ее лицо лучилось довольством. — И все же я уверена, что смогу убедить сэра Лоуренса отдать мне сосуд.

— Не вижу, каким образом. — Поверенный покачал головой.

— Мистер Кадуоллендер, — уверенно начала Оливия, — коль скоро нам предстоит путешествовать вместе…

— Путешествовать вместе? — Кадуоллендер округлил глаза.

Стерлинг насупился:

— Путешествовать вместе?

—…вам следует настроиться на более оптимистичный лад. Я не имею понятия, как мы будем добывать эту канопу, но мы ее добудем. — Она усмехнулась. — Я нисколько не сомневаюсь в успехе, и очень хотела бы, чтобы и вы не сомневались.

Кадуоллендер кивнул:

— Да, леди Рэтборн.

— О, когда мы в узком кругу, зовите меня Оливией, а я буду звать вас Джозайей. — Она кивнула в сторону Стерлинга. — Графа тоже можете называть по имени.

Стерлинг натянуто улыбнулся, и Оливия сдержала смех. Он определенно стал намного чопорнее, чем был когда-то.

Кадуоллендер, или Джозайя, покачал головой.

— Не думаю, что это было бы правильно.

Оливия смиренно вздохнула.

— Джозайя, у меня такое впечатление, что вы меня совершенно не слушаете. Мне больше нет дела до приличий. Отныне я буду соблюдать их лишь в той степени, в какой они представляются мне разумными.