Монарх и Узник - Ольга Мехти

В Иране репрессии к бахаи продолжаются. Сотрудники государственной службы безопасности врываются в дома и забирают бахаи с собой. Облавы хорошо скоординированы и ясно свидетельствуют о стремлении руководства страны снова нанести удар и запугать иранскую общину. Как повторяются события, как повторяются методы и приемы запугивания бахаи в деспотических государствах! Тем не менее, рассказывают очевидцы, когда власти, держащие в тюрьме бахаи, не позволили ему похоронить умершую жену, то в ответ на этот беспредел к иноверцам пришли пять тысяч иранцев, чтобы проводить в последний путь землячку. В последнее время появились новости, что мусульманская молодежь Ирана стремится попасть на сайты бахаи, чтобы самим узнать правду о гонимой в их стране религии, вывешивают на улицах лозунги с полюбившимися изречениями Бахауллы: «Смотри на человека как на рудник, полный бесценных самоцветов. Только образование может извлечь сии сокровища и помочь человечеству обратить их себе на пользу». Выдающиеся иранцы, авторитетные люди всего мира постоянно призывают к свободе приверженцев веры бахаи, невинно заточенных в тюрьмах Ирана. Недавно в Ашхабаде познакомилась с выпускником тегеранского вуза и очень удивилась, когда узнала, что там на лекциях по теологии уделяли время изучению принципов религии бахаи. Конечно, такое позитивное отношение во многом зависело от мироощущения их талантливого и смелого преподавателя, а не от прогрессивных изменений в образовательной политике этой страны. Однако шаги уже делаются…

Вахид — архитектор, болеющий душой за сохранение исторического облика родного Йезда. Он водил меня по старым кварталам. Под толстым слоем пыли деревянные двери, узорчатые металлические решетки, фрагменты цветных оконных и дверных витражей, прекрасной работы сундуки, другая мебель из хорошего дерева, разбросанные на полу фото, помятые самовары и даже каменные жернова — все это оставлено зардошти, наспех уехавшими в веротерпимую Индию. Там они называются «парси», процветают в коммерции и, как могут, сохраняют угасающие культы своей древней религии.

В этом квартале полуразрушенных домов мы встретили бахаи, тоже из зороастрийцев. Он инвалид и одинок. Однако длинный коридор полуразрушенного дома заканчивается прекрасным балконом с видом на оживленную часть города. Там, сложив у бордюра костыли, старик проводит все время. Сверху, с балкона, он первым заметил нас. И весенний иранский ветер понес по улицам «Алла-у-Абха!», что означает: «Бог всеславен!» Конечно, это приветствие запрещено в Иране. Наверное, и в Ашхабаде было под запретом, когда мой тихий и законопослушный отец так здоровался с друзьями, а я, еще ребенок, тогда думала, что это обычное ашхабадское приветствие.

В доме иранского дяди я часто поднималась по глиняным ступенькам на прогретую солнцем крышу. Вспоминала детство, отца, свои давние мечты увидеть иранских родных. Я почувствовала себя маленькой девочкой и губами пыталась отрывать изумрудные градины с огромной кисти старинного сорта «халили». Отец выращивал в Ашхабаде виноград именно этого очень раннего сорта за нежный вкус. А может, в память о благословенном и любимом Иране, в котором он сам так никогда и не побывал.

Послесловие

Я, конечно, видела много прекрасных мест. Но сколько бы ни путешествовала, куда только ни закидывала меня судьба, вновь стремлюсь к ашхабадскому дому, понимая, что только здесь можно обдумать пережитое, набраться сил для нового пути. И теперь только осознаю: отнимите у меня эту сухую потрескавшуюся землю, эти барханы, эти горы, которые, стряхивая покрывало облаков, здороваются со мной через запыленное окно; отнимите шафрановый шар солнца, который, не смущаясь, ранним утром заглядывает ко мне в спальню; отнимите перекаленный, но самый целебный для моих легких воздух — и тогда от меня не останется ничего примечательного. Меня замучает ностальгия. Она высушит душу, испепелит сердце. Я из тех туркменских русских, которые не покинули землю, где родились. Гуляя вечерами под ярким светом неоновых фонарей по тщательно выдраенным тротуарам нового туркменского города, я ностальгически вспоминаю город моего детства. Тот, без сияния золотых куполов, без прямых проспектов и беломраморных дворцов. Я, как старая ашхабадская кошка, тоскую по прежним беленым домам. Тогда улицы, хоть и пыльные, но тенистые, были не только средой обитания, но и степенью родства, исторической памятью. До сих пор же помню соседей, как близких родственников. Мои улицы уже давно переименованы. Но мы, уже старожилы, называем их почему-то как прежде: Маргеланская, Кокандская, Андижанская… Только теперь на этих улицах я падчерица. В молодости было наоборот: всякий раз, приезжая из Москвы, после посещения ее музеев и выставок, я так мучилась от скудости интеллектуальной жизни моего города, так страдала от тусклости именно этих улиц. В старом Ашхабаде прошла главная часть моей жизни, прелесть которой ощутила только сейчас. Но я знаю, что «мой» город не исчез. Он остался в думах, фото, стихах и песнях друзей, давно разъехавшихся по миру. Он остался в наших душах и греет своей «остаточной энергией». Это понятие из арсенала и физиков, и религиозных философов.

Раскрыть историю преемственности религий нашей цивилизации помогло прошлое моей родины. Туркменская земля: печать вечности и величия… Предвзятых, то есть тех, которые знают об этой стране только из одиозных СМИ, охватывают сомнения в правильности моих суждений. Однако же я не перестаю собирать информацию о древности туркменской земли и удивительные пророчества о ее будущем, нанизывая все добытое на нить духовного развития человеческого сообщества. Уверена, что Туркменистан — это тот котел, в котором сегодня варится история будущего. Да, конечно, ныне страна где-то в хвосте каравана; когда же она пойдет по новому маршруту, указанному Творцом, она непременно окажется среди первых.

12 декабря 1995 года мировое сообщество признало независимый Туркменистан в качестве нового нейтрального государства, представители 185 стран единогласно проголосовали за специальную резолюцию, в которой Генеральная Ассамблея ООН признала и поддержала объявленный Туркменистаном статус постоянного нейтралитета. Зачем это нужно? Еще пригодится. Хотя, конечно, сегодня эти важные политические статусы страны больше похожи на дорогие фамильные бриллианты, которые не носят, но они греют душу уже тем, что лежат дома и в несгораемом шкафу. Туркменистан не относится ни к одному государству как к своему противнику, не принимает участия в военных блоках и союзах, не делает иных шагов, которые могут привести к войне или военному конфликту. Прислушайтесь, именно так Бахаулла говорил о мерах коллективной безопасности будущего планетарного содружества народов: «О сонм повелителей! Если примиритесь вы между собой, то не потребуется вам много солдат и бое припасов, а лишь то количество, которым оберегаете вы ваши страны и города. Страшитесь пренебречь тем, чем назидали мы вам от Знающего, Верного». Похоже, что Туркменистан, сам еще не осознавая того, начал идти по новому пути, который указал землянам Всевышний. Страна сделала выбор в пользу независимости без истерик, обвинений и продолжает нормальное сотрудничество, не вступая в союзы, а Америка даже не заикается о том, чтобы разместить свои ракеты и базы на туркменской территории. Так же оценивают позицию нейтрального Туркменистана и лидеры многих стран. По мнению политиков, Туркменистан благодаря своему геополитическому положению должен рассматриваться как ключевое связующее звено между Европой и Азией. Это обстоятельство открывает широкие возможности для успешного диалога. Это порог на пути Запад-Восток.

Заглянем в завтра. Придут другие президенты, будем надеяться, еще справедливее и лучше. На земле будут еще страшные потрясения и беспримерные бедствия, но Бахаулла уверяет нас, «…что эти бесплодные споры, эти разорительные войны вскоре уйдут в небытие и воцарится Величайший Мир». Буквально лет сто назад единение мира воспринималось многими людьми как утопия. Нам теперь совершенно естественна концепция единства человечества. Наши гены помнят сакральное единство «золотого века» древних жителей земли. Время идет быстро, и мир, хоть и медленно, но неуклонно движется к ясному пониманию главной идеи всех мировых религий, что мир — единый сосуд, его разбили, но его можно склеить. Человечество обязано перейти от враждебности групп, народов, религий к содружеству, единому миру под началом Творца. «Все мы — ветви одного дерева!» Эта основополагающая идея учения Бахауллы, Посланника Всевышнего, конечно, не нова. Она утверждается во всех священных Писаниях, переданных Творцом на Землю, но в его учении она, как заключительный органный аккорд великой мессы, омывает сердце высокой радостью смысла всего происходившего и происходящего на Земле. Эта цель труднодостижима без сознательного и одухотворенного участия большинства человечества в делах и жизни сообщества. Духовная информация, «распечатанная» Бахауллой для новой эпохи, без труда улавливается чутко настроенными «приемниками» современников. Такая эволюция развития человечества включена в бесконечный план Творца.