Театр кошмаров - Таня Свон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суматошная сцена в парке – калейдоскоп гнева и ненависти. Однако Каспер чувствовал, что во всем этом остался какой-то пробел. По его памяти словно прошлись ластиком, и из-за этого картинка прошлого казалась неполноценной. Искусственной.
Но ощущали ли нечто подобное остальные?
– Мы найдем его, – неуверенно пообещала Клео, но Тобиас только пренебрежительно махнул рукой:
– Не сомневаюсь.
Этот ответ не давал Касперу покоя. Если Тобиас Вальетти всерьез возьмется за Дарена – тихоне конец.
Йоркер оступился, но не сделал ничего, за что его стоило бы ненавидеть и втаптывать в грязь. Но Тобиас – разбалованный сын главного судьи Фирбси и последний отморозок. Он со своей свитой портил жизни и за меньшие провинности. А Дарен конкретно накосячил… Теперь Тобиас не оставит его в покое, пока не отыграется за заваленный зачет, подмоченную репутацию и игру в догонялки, которая Вальетти порядком наскучила.
Вопрос лишь в том, насколько Дарен вывел Тобиаса из себя. Прибегнет ли Вальетти к помощи и статусу своего отца, чтобы быстро нарыть информацию на Йоркера, или у того еще есть время, чтобы забиться в угол потемнее?
Таймер спокойной жизни Дарена тикал в голове Каспера так оглушительно громко, что даже спустя два дня он едва ли мог думать о чем-то другом. Тонкий, как струна скрипки, и бледный, как луна, Дарен прочно поселился в голове Каспера.
«Во всем этом есть и твоя вина», – шелестел в мыслях знакомый голос. Каспер хорошо его знал – так звучала совесть.
Каспер не мог перестать вспоминать, как носился по парку, пытаясь найти Дарена. Для чего? Чтобы сдать свите или помочь сбежать?
Он хорошо знал ответ на свой вопрос, как и то, что помочь Дарену не сумел тогда и не сможет спасти его от Тобиаса потом. К тому же Йоркер пропал. Растворился в толпе парка и исчез прямо из-под крысиных носов свиты. О Дарене не было никаких новостей, и Касперу хотелось верить, что это к лучшему.
Может, Дарен уехал на лето в другой город? Да, наверное, так и есть.
Но адрес, который Каспер прочитал в чужой квитанции, звал и маячил перед глазами, даже когда он пытался отвлечься на чтение манги или скейт.
Координаты жилища Дарена постоянно стояли перед внутренним взором, как назойливый квест, висящий в углу экрана. Очень скоро Каспер возненавидел тот момент, в который решился поднять чужой блокнот, и проклял сам себя за то, что сглупил и пролистал записную книжку. Если бы он не знал, где живет Дарен, в нем бы не вспыхнуло это непреодолимое желание сорваться с места и помчать на противоположный конец города сию секунду.
Зачем?
Каспер не знал, почему сгорает изнутри от этого желания, хотя догадывался, что своим визитом хотел успокоить и заткнуть совесть. Всего-то нужно увидеть, что Дарен в порядке. Что до него еще не добрался ни Тобиас, ни другие его друзья.
Но что он скажет, если окажется лицом к лицу с парнем, которого прилюдно избили лишь потому, что Каспер струсил?
Извини? Мне очень жаль?
Глупость. Дарену не нужны сожаления. Они не залечат разбитый нос и не спасут от Тобиаса, который в любой момент может устроить новую расправу.
Дарену не нужны сожаления. Ему нужен союзник… которым Каспер быть не может. Он не готов снова стать прошлой версией себя – одиноким ничтожеством и новым объектом для издевательств. Без свиты он никто.
Но как бы Каспер ни пытался забыть, оленьи карие глаза возникали перед взором всякий раз, стоило смежить веки. Он видел тонкое, со впалыми щеками лицо, покрытое веснушками, как капельками янтаря. И каждый раз в его видениях бледную кожу Дарена марали гранатовые брызги крови, а искусанные губы начинали дрожать.
Адрес заклятьем повторялся в мыслях, гипнотизируя. И в конце концов Каспер не вытерпел: несмотря на поздний вечер и затухающий закат, он схватил рюкзак, закинул в него чужой блокнот и свою толстовку. Ехать на скейте долго, и хоть Каспер не планировал задерживаться у дома Дарена, возвращаться придется ночью. Будет холодно…
Он хотел лишь убедиться, что Йоркер дома. Цел и относительно невредим. Однако проверка сорвалась, и пытка совестью растянулась на долгие часы, ведь на пороге своего дома Каспер столкнулся с Этель.
– Уходишь? – вместо приветствия спросила она, окинув Каспера внимательным взглядом.
Внутри что-то болезненно сжалось, когда Каспер услышал надломленный голос Этель и взглянул в ее помрачневшие глаза, из которых исчезли яркие искорки чувств. Даже если он и собирался стремглав отправиться на другой конец города, сейчас это отошло на второй план.
– Ты не предупреждала, что придешь сегодня, – вместо ответа напомнил Каспер, но все же посторонился и пригласил подругу войти.
– Возникли внезапные проблемы. Поругались с Рондой, – Этель грустно улыбнулась и потупила взгляд. – Но, если тебе надо идти…
Ее печальный тон остро кольнул где-то под ребрами. Этель не единожды выручала Каспера и была рядом каждый раз, когда он в этом нуждался. Даже если Каспер об этом не просил вслух.
– Все в порядке! Мои дела подождут, а вот твое разбитое сердечко нужно срочно залечить, – Каспер бросил на пол собранный рюкзак, но это отозвалось щемящей болью в груди.
Он словно снова отвернулся от Дарена. Хотя… Йоркер не звал на помощь. Он просто будто сквозь землю провалился.
«Проверю его завтра, перед тренировкой», – подумал Каспер и через силу широко улыбнулся Этель:
– Сегодня я в вашем распоряжении, миледи!
* * *
На следующий день все снова пошло не по плану.
Каспер проспал, и времени на то, чтобы съездить к дому Дарена перед тренировкой, не осталось. Он наспех оделся, сбежал через ступеньку по лестнице на кухню, залитую полуденным солнцем, и через силу запихнул в себя мюсли с бананом. Еда вставала поперек горла, которое будто сдавила незримая рука. За последний год, который Каспер провел со свитой, он часто сталкивался с этим чувством, а потому точно знал, какая эмоция его душит.
Сожаление.
Однако еще никогда груз ошибок и отвращения к самому себе не был настолько тяжел. Раньше Касперу удавалось отогнать темные чувства, но сейчас они словно захватили его в тугой невидимый кокон. Каспер задыхался в нем и слеп, пока перед глазами все ярче и ослепительнее мелькали сцены его ошибок.
Каспер так резко поднялся из-за стола, что стул с высокой спинкой с грохотом
