"Ребенки" пленных не берут - Михаил Гвор

Дурацкая песня про мертвых пчел, исполняемая на суржике посреди заснеженных гор сидящим в снегу капитаном российской армии. Смешно? И мне смешно!

Ладно, товарищ Напаваротти, хватит песни петь, местную фауну заунывьем шугать, время позднее, надо вниз. До вторых озер, а там налево перевал к следующим озерам, и к Пенджикенту форсированным маршем. Подожди, а где здесь альплагерь? В записке писали… Карта врет? Или в записке напутали? Ладно, там видно будет. Не сегодня. Сегодня дойти бы до ближних озер — тех самых, которые Мутные. Переплетение каменных гряд впереди оптимизма не добавляет. Особенно с учетом моего «шикарного» самочувствия. Горы все-таки достали. И мстят бывшему промальпу, гордящемуся тем, что горы никогда не любил. Ветерок, между прочим, усиливается. И темнеет, ой как нехорошо. И быстро-быстро.

Проверить автомат. Умные люди перед снеговой акробатикой оружие в чехлы убирают. Ну, сильно умным я себя никогда не считал, но догадался. Не особо, значит, и тупой. Тут всё в порядке. Одеть куртку из борькиного магазина. Ага! Я, конечно, тупой солдафон и вообще, но хорошей вещью не побрезгую. Кое-что еще в Самаре заценил. А уж на зимовке… Так что штормовочка у меня самая современная! И вообще мега пыщ-пыщ. Куда лучше всякой «цифры» и прочего табельного. Рюкзак за спину — и вперед.

По дороге не забыть присмотреть укрытия, погода портится. Чем дальше иду, тем сильнее убеждаюсь, что лимит везения на сегодня исчерпан до донышка. Вокруг уже основательно метет, сверху сыпет крупа, ветер норовит сбить с ног.

Самое неприятное, что во всех этих каменных навалах до сих пор не попалось ни одного места, где можно укрыться от ветра. Видимость пока держится метров сто — сто пятьдесят, но дальше будет только хуже. Надо срочно прятаться. Хоть тент в рюкзаке лежит. Толку, конечно, от него… Хотя лучше стандартной плащ-палатки. Незаметно для себя выскакиваю на ровное поле. Справа высится стена какой-то скалы, слева окончание осыпного гребня. Попросту навал крупных камней. Поле — ровное как стол и уже засыпано снегом. Сантиметров 15–20. Самый гадостный. Был бы хоть с полметра — спиной вниз улегся, тентом закрылся. Да и степи Приднестровья нихрена не горы Таджа. Тут такие фокусы могут плачевно кончиться. Поэтому — надо идти. Была бы погода — милое дело по такому полю гнать вниз, до самого леса, там хоть дрова есть. Может, так и сделать? Нет, тропы не видно, влечу еще куда-нибудь. К вершине? Сомнительно, лучше в камнях искать. Сворачиваю налево и пробираюсь краем гребня, подходя к каждому крупному камню. Ничего. В лучшем случае немного прикрывает от ветра, не более. А ведь есть здесь то, что нужно, обязательно есть! Найти бы только… Холодает. Штаны встают колом, они уже не мокрая тряпка, а ледяной короб! Сверху получше, пока еще куртка спасает. И чего не послушал Борьку, надо было полный комплект туристского барахла взять. Были бы такие же штаны… А так физически ощущаю, как уходит тепло. Не подхватить бы чего, в этой ситуёвине только заболеть не хватает…

Наконец на глаза попадается что-то отдаленно похожее: два булыжника стоят углом и слегка нависают. Ну хоть такая защита от ветра, он сейчас разогнался где-то до 20–30 метров в секунду. Нервно смеюсь — с таким ветром жалеешь, что нету парусного вооружения как на клипере. Уже на месте был бы… Но с этим можно бороться. Вытаскиваю из рюкзака тент. Пытаюсь кое-как соорудить полог. Плохо получается, не хватает опыта, никогда не делал подобное на камнях. Были бы деревья… Окоченевшие пальцы отказываются шевелиться. Пытаюсь вернуть чувствительность, колочу ледышками о камень. Не помогает. Только перестаю их чувствовать. Сил нет совсем, все тело колотит, как в лихорадке. Надо сделать укрытие, иначе замерзну нахрен. И будет классическая экспедиция Андрэ. Только у того хоть воздушный шар был. И голуби. Очередной порыв ветра вырывает из рук ткань. Дергаюсь за ним, спотыкаюсь о невидимый под снегом камень и падаю. Пытаюсь встать, но ничего не выходит. Руки в очередной раз подламываются, и с размаху падаю в проклятый снег. Сознание медленно ускользает, проползает ленивая мысль: «Вот и все, капитан. Конец». И наступает темнота…

— Хорхе! Пургень идет!

— Дьябло! — Выругался испанец и добавил нечто вовсе уж непереводимое.

— Сглазил! Придется зарываться!

— До дальней седловины успеем?

— Болт на тридцать шесть! И зарыться там негде!

Патрульные прибавили ходу. Обидно же как. Отлично проскочили Зеленоград, и, встретившись с Пашкиной группой, погнали обратно, вернулись на ледник. Осталось пробежать через четыре седловинки ВАА. Набор крохотный, сброс тоже. Час работы! Даже подумывали успеть на Мутные, переночевать в коше. Пришлось бы часок по темноте поработать, но это не страшно. И на тебе! Но с пургенем не шутят. До Мутных точно не успеешь. А зарываться, когда вокруг свистит… на фиг нужно такое удовольствие! Особенно если учесть, что построить укрытие можно далеко не в любом месте. Здесь, на леднике Малой Ганзы — без проблем. На ближней седловине ВАА — тоже можно. А дальше — только на озерах. Но там и строить не надо, кош есть.

Так что сейчас вопрос только один — полчаса до первой седловины. Рискнуть или нет? Казнок оттуда не виден, но место намного безопаснее. И Рация добьет до лагеря, можно сообщить об отсидке. Конечно, спасателей за ними так и так не вышлют, пургень не заметить сложно. Но лучше быть со связью. Мало ли что!

— Гоним на первую седловину, — скомандовал Хорхе, оценив скорость разрастания черной полоски на горизонте, — свободный ход.

Теперь каждый мог идти своим темпом, не дожидаясь остальных. Первый пришедший начинает рыть пещеру. Может так получиться, что к приходу последнего она будет готова. Но вряд ли, не настолько разнятся силы патрульных.

Тем не менее, Витас сразу вырвался вперед и полез по тропе, наращивая темп. Оба пса рванули за ним. Всё правильно: когда патруль идет на пределе скорости, люди не в состоянии смотреть по сторонам и могут прозевать опасность. Вот для этих целей и нужны собачьи носы. От снайпера не спасут, а любого лазутчика учуют на раз.

Когда тройка вышла на седловину, всю южную часть неба уже затянуло тучами.

— Полчаса максимум, — оценил Хорхе.

Витас, выигравший за счет рывка минут пять, уже вовсю резал ножом кирпичи, бешеным кротом вгрызаясь в склон. Остальные присоединились к нему, переложив охрану на собак.

Ниша быстро росла, и вскоре резальщиков осталось только двое: литовец и француз углубляли прямоугольную нишу в склоне, а русский и испанец переключились на строительство защитной стенки. Через двадцать минут убежище было готово. Оставалось лишь прорезать вход.

Только теперь Хорхе отвлекся для связи с лагерем.

— База — Второму!

В ответ тишина.

— База — Второму!

Ни ответа, ни привета. Даже статики почти нет. Неужели, пургень экранирует? Такое бывает, хотя и редко. Но ведь непогода еще не пришла!

— База — Второму!

— Второй, что у тебя? — пробился все же сигнал сквозь плотную завесу снега и ветра.

— Пургень. Зарылись на первой седловине ВАА.

— Принял. Ахмадов атакует Пасруд большими силами. Ваша задача — после пургеня прикрыть Казнок. Возможна попытка прорыва. Как поняли?

— Принял и понял на пять. Прикрыть Казнок.

— Правильно. СК.

— СК.

Пока длился сеанс связи, подчиненные уже затащили в пещеру вещи и залезли сами. Хорхе убрал рацию и нырнул следом. Только теперь забрались псы.

— Что-то вы быстро вход отрыли, — сказал командир, снимая шапку и с хрустом разминая шею.

— А это не мы, — рассмеялся Митька, — Барсик!

Пес, услышав своё имя, поднял голову, убедился, что ничего страшного не случилось, и уронил ее обратно на лапы.

— Барс? — удивился Хорхе.

— Ага. Только щели в стене затерли, подошел и давай рыть. Да так быстро! Пока сообразили, что к чему — уже обратно вылезает. Идеально прорыл. Под длинной плитой, точно по центру. Даже править ничего не пришлось!

— Ох, не зря мсье Аверин говорит, что собаки умнее людей, — сказал Франсуа, — вытеснят они нас как биологический вид. И будут править Землей.

— И слава богу, — откликнулся Витас. — Уж они-то ядерную войну точно не устроят.

День тяжелый выдался. Как обычно, впрочем. Дети, они такие… Накорми, убери, постирай, сказку расскажи, по заднице тресни… И так целый день. Под вечер и сил нет. До постели только добраться да на подушку упасть…

Проснулась рывком. Как будто что-то в бок толкнуло. Только что? В детской тихо. Поднялась, пошла проверить, на всякий случай. Дашунька разметалась в кровати, но спит спокойно, улыбается… Поправила одеяло…

Близнецы дрыхнут, обнявшись. Как не пыталась переложить каждого в свою постель, не выходит. Порознь орать начинают, хоть убейся. А вместе — просто примерные дети. Ничего, отучатся, когда подрастут. Маленькие ведь, года еще нет…