За все надо платить - Патриция Макдональд

Дилан сделал еще один бросок. Мяч ударился о доску и вернулся прямо к нему в руки.

— Не понимаю, о чем ты, — ответил он.

Кили зябко поежилась, жалея, что не захватила свитер или куртку.

— Ты сказал, что я обвиняю тебя в смерти Марка.

Дилан прицелился в кольцо и снова метнул мяч. И опять не попал.

— Черт! — проворчал он.

— Уже темно, — заметила Кили. — Кольца не видно.

Дилан пожал плечами и снова швырнул мяч. Тот на секунду как будто завис над кольцом, а потом провалился в него.

— Как бы то ни было, — продолжала Кили, — я хочу, чтобы все было предельно ясно: я тебя ни в чем не виню, мой родной. И никогда не винила. Просто такие вещи иногда случаются. Мы ничего не можем сделать, чтобы изменить ход событий. Даже думать об этом не стоит, это было бы бесполезной тратой времени. Это надо просто пережить, оставить в прошлом.

— Это все, что ты хотела мне сказать? — холодно осведомился Дилан.

— Я просто хочу, чтобы ты знал: я никоим образом не считаю тебя ответственным за то, что случилось, милый. Ты меня понимаешь?

— Я понимаю, — ответил Дилан и швырнул мяч в темноту рядом с гаражом. — Меня тошнит от этой игры!

Не прибавив ни слова, он прошел мимо нее и направился в дом.

— Дилан, в чем дело? Поговори со мной. Я хочу, чтобы между нами не было никаких недомолвок. За что ты на меня сердишься? Что бы я ни сделала, все выходит не так.

Дилан остановился перед входной дверью. Его силуэт, очерченный светом на крыльце, до боли напомнил ей Ричарда. Дилан унаследовал худощавое сложение отца, его высокий рост, правильные черты лица. Ей казалось, что он унаследовал от Ричарда даже склонность скрывать свои заветные мысли… Кили вдруг почувствовала, что Дилан хочет с ней чем-то поделиться, но у него ничего не вышло. Вместо этого он сказал:

— Телефон звонит.

— Пусть звонит.

— Эбби разбудит.

Кили вздохнула, но делать было нечего: он был прав. Она подбежала к телефону. Оказалось, что это всего лишь агент по недвижимости хочет договориться о встрече на следующий день. Кили постаралась побыстрее закончить разговор и отправилась искать Дилана. Пока она говорила по телефону, хлопнула дверь, — значит, он где-то в доме. Но когда она окликнула его внизу, ответа не последовало. Кили поднялась по лестнице и прошла по коридору к его комнате. Куртка Дилана висела на спинке стула у письменного стола, одежда валялась на полу. Дверь в ванную была закрыта, Кили слышала, как за этой дверью шумит вода. «Вытесняет меня», — подумала Кили. Она со вздохом собрала в узел его грязную одежду и направилась по коридору к лестнице.

7

— Вы уверены, что мы вам не помешаем? — задыхаясь от возбуждения, спросила Нэн Рэнстед.

Кили заставила себя улыбнуться. Нэн работала в агентстве недвижимости, через которое Кили пыталась продать свой дом. Она позвонила полчаса назад, чтобы сообщить, что у нее в кабинете сидят клиенты, жаждущие осмотреть дом. Кили ответила, что ее дочка всего несколько минут назад заснула, так что она не сможет освободить помещение, но готова принять посетителей.

— Мы будем ходить на цыпочках и не дышать, — пообещала Нэн.

Вслед за ней на крыльцо поднялась хорошо одетая молодая пара.

«Они, наверное, принимают меня за домработницу», — подумала Кили, бросив на себя взгляд в зеркало, висящее в холле. Ее футболка совсем растянулась, старые джинсы были перепачканы детским питанием, льняные волосы обвисли, а лицо без косметики казалось нездоровым и бледным. У нее не было ни сил, ни охоты прихорашиваться. Она с трудом заставляла себя вставать с постели по утрам и проживать день до вечера.

— Эбби спит в детской, — объяснила она Нэн. — Я там и подожду. Если захотите осмотреть детскую, просто приоткройте дверь.

— Мы недолго, — пообещала Нэн.

— Можете не спешить, — ответила Кили.

Она вошла в детскую и села в белое кресло-качалку у окна, выходящего во двор. Сквозь деревья, разделяющие участки, ей был виден двор доктора Коннелли. Эвелин вела своего престарелого отца по дорожке к машине. Глядя на него сейчас, трудно было поверить, что он был когда-то уважаемым врачом. Он совсем впал в детство и не был нужен никому, кроме дочери. До Кили доносился ее голос. Она что-то резко выговаривала отцу, подсаживая его на переднее сиденье.

Накануне, увидев выставленный на лужайке перед домом Кили знак «Продается», Эвелин расстроилась и не преминула зайти, чтобы выразить свое недовольство.

— Вам никогда не найти другой такой тихой улицы и такого прекрасного дома, — предупредила она Кили. — Это бесподобное место для детей. Уж я-то знаю, я сама здесь выросла.

Кили что-то пробормотала в знак согласия и подумала, что, вероятно, воспоминания о счастливом детстве дают Эвелин силы продолжать жить. Ведь сейчас ей наверняка грустно и одиноко одной в большом доме. Даже самый прекрасный дом не мог заменить семью и друзей.

Сама Кили решила переехать вместе с детьми обратно в Мичиган, как только дом будет продан. Ее братья с семьями по-прежнему жили в этом штате. Правда, братья были намного старше ее, и все-таки это была семейная связь, на которую она могла рассчитывать. Может быть, ей удастся найти работу в той самой школе, где она преподавала раньше. И тогда Дилан возобновит дружбу со своими старыми друзьями. Кили считала, что им надо переехать куда-то, где они будут чувствовать себя своими. Здесь по ним никто тосковать не будет.

Ну… почти никто. Лукас и Бетси, конечно, будут сожалеть об их отъезде, но теперь, после смерти Марка, связь между ними уже казалась Кили призрачной. Марк всегда говорил, что мысль о его усыновлении принадлежала Лукасу, а Бетси согласилась с мужем просто по доброте душевной. Судя по тому, что она сама успела узнать о Бетси, Кили была склонна согласиться с мнением Марка. Разумеется, Уиверы будут сожалеть, но не станут тосковать, когда она с детьми уедет из города.

А вот при мысли об Ингрид, матери Ричарда, Кили ощутила укол совести. Ингрид обожала своего внука. Казалось, она потому и приняла так великодушно известие о втором замужестве Кили, что оно давало возможность Дилану жить рядом с ней. Ингрид с распростертыми объятиями приняла Эбби, никогда не отказывала Кили в просьбе посидеть с малышкой. После смерти Марка она старалась чем могла по-дружески помочь Кили. Да, Ингрид придет в отчаяние, если они уедут. «Мы купим дом с гостевой спальней, — пообещала себе Кили. — И будем приглашать ее пожить у нас».

Дверной звонок вывел ее из задумчивости. Испугавшись, что он разбудит спящую малышку, Кили вскочила и бросилась к входной двери.