Mayday. Я влюбляюсь (СИ) - Саммер Катя

Яна не заставила себя ждать. Устроила концерт. Много плакала, кричала о предательстве и непонятной любви. Вокруг летали предметы, разбилось зеркало. В какой-то миг Алик испугался, что Яна схватит один из осколков и полоснет себе вены, а она могла. Поэтому скрутил ее и силой уложил на диван, накрыв собой.

Девчонка тряслась, что-то шептала, наверное, бредила. Алик понимал, что это не истерика, скорее, ломка. Ему самому было больно от того, как крепко он стискивал ее запястья, но не выходило иначе.

Спустя полчаса она все же уснула, а Белозеров еще некоторое время лежал и боялся шевельнуться. Встал, только когда постучали в дверь.

Оказалось, очень тяжело наблюдать за властным родителем, который гладил волосы дочери и сквозь слезы приговаривал что-то под нос. Жуткое зрелище. Алик быстро оделся и убрался из дома, полный ненависти к себе. Теперь Яна была в надежных руках, а не в его.

На улице уже стемнело, время двигалось к полуночи. Спускаясь на парковку, он вспомнил, что ему писала Орлова, а он ей толком не ответил. Но в то время и, правда, не было новостей. Ну а теперь Марк кое-что прислал, и у Белозерова имелся шикарный повод ей позвонить.

Вот только с первых же слов девушки – растянутых, игривых – Алик понял, что она нетрезва.

Какого черта?

В его голове разом сорвало все предохранители.

Глава 12

Mia Boyka – Розовые звезды

Ника

Несколько часов назад

Такси остановилось напротив двухэтажного ресторана «Ля гармония», освещенного двумя одинокими уличными фонарями. Ника огляделась по сторонам: новый жилой район на краю города хоть и рекламировался активно, обжит был еще довольно плохо. Место казалось пустынным. И на кой черт Максу приспичило забраться сюда? Ника не понимала. Да, модное заведение, которое часто хвалили, но таких было и в центре полно.

Она раздраженно хлопнула дверью автомобиля и пошла по узкой темной аллее к ресторану, причитая про себя, что лучше бы разобралась с Быковым по телефону. И даже растерялась, заметив вдруг его на входе. Макс стоял у дверей с большим букетом красных роз, в белой рубашке, которая контрастировала с черными волосами и смуглой кожей. И – внимание – не в кроссовках! Правда, Орлова вовремя спохватилась и выдохнула: не стоило терять бдительность, Макс умел быть таким – красивым, галантным, когда ему это удобно, умел кричать о любви, но ничего для нее не делать. Эгоист и потребитель, всегда перетягивающий одеяло на себя. Но теперь, когда Ника могла трезвой головой взглянуть со стороны, она хотя бы нашла оправдание, почему все же влезла в эту запутанную историю – паршивец был хорош, плевать даже на розы.

Он перестал пинать камень под ногами и обернулся, услышав ее приближение. Широко улыбнулся и, протянув девушке букет, решительно наклонился к губам. Ника же юрко проскользнула мимо Макса, цветов и открыла входную дверь.

Внутри царил тот же полумрак, что и снаружи, только народу оказалось гораздо больше, чем девушка предполагала. Администратор проводила пару в дальний угол и предложила меню и винную карту, где Ника не встретила знакомых названий. При помощи недовольной официантки, которая упорствовала в выборе более дорогих бутылок, все же нашла нечто среднее, сухое и красное, а из блюд, не изменяя себе, взяла «Цезарь». Макс заказал говядину и настоял на более «серьезном» ужине, поэтому к общему списку Ника добавила индейку в брусничном соусе.

Размышления девушки о том, откуда Макс возьмет на этот прекрасный вечер деньги, оказались прерваны упреком.

– Ты была у Леши? Ты ж не сказала ему? Он вел себя странновато.

Ника и сама собиралась поговорить, но раз Макс начал первым – еще лучше.

– А если и сказала? – ухмыльнулась она.

Хотела посмотреть на реакцию парня, что не заставила ждать. На миг тот превратился в затравленного зверька, был просто жалок. И как раньше этого не замечала?

– Да расслабься. Смысл рассказывать о том, чего нет.

Макс шумно выдохнул и на мгновение, пока официантка разливала вино, замолчал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Фух, Ник, я обязательно скажу, – заговорил он, как только они снова остались наедине.

И вдруг сощурил взгляд. Кажется, до него с запозданием дошла суть предыдущей фразы.

– В смысле нет? Ник? Мы вообще годовщину отмечаем.

– Скорее, похороны, – пробормотала Орлова, отпивая из бокала терпкий напиток.

– Блин, ты че? Какие похороны? Я тебя люблю, ужин тебе тут устраиваю!

Ника закатила глаза.

– О какой любви вообще идет речь? Если для тебя это пустой звук. Ты на каждый косяк твердишь, что любишь меня. Да не бывает так плохо, когда люди любят друг друга!

Макс смотрел прямо на нее. Даже моргал нечасто.

– Знач, ты просто меня не любишь.

Боже, за что?

– Это все было ошибкой. Ресторан, мы с тобой.

Ника отставила бокал и убрала салфетку с колен, намереваясь уйти. Отвлеклась на резкий звук за соседним столом, и Макс успел усадить ее обратно, потянув за руку. Глядел теперь довольно и наглаживал ладошку. А Нике было плевать. Она не могла оторваться от рядом сидящей девчонки, на которую замахнулся огромного вида мужик.

Миниатюрная брюнетка сгорала от стыда под пристальными взглядами. Но вот ее спутник громко пробасил, что все у них хорошо, и люди дружно отвернулись, сделав вид, что ничего и не произошло. Макс отвернулся вместе с остальными. А Ника смотрела. И не понимала. Вот что заставляло эту милую девочку сидеть, терпеть оскорбления и крепкий хват на запястьях? Общество, которое приравнивало подобную грязь к норме?

Ублюдок вцепился в нее так, что девчонка громко ойкнула и попыталась выдернуть руку. Ника неосознанно подалась вперед, хотя вряд ли знала, чем могла помочь против такой груды мышц.

– Это не наше дело, – сжав ее ладонь чуть сильнее, прошипел Макс, чтобы было слышно только ей.

Он ненавидел привлекать внимание. И сейчас стал Нике особенно противен. Она одернула руку, будто ужаленная.

– А если он убьет ее прямо здесь – это тоже не наше дело? А если ты замахнешься на меня – тоже никому не вмешиваться?

– Не драматизируй!

Орлова уже приготовилась выдать Максу все, что накопилось внутри, плеснуть в лицо красным сухим и гордо удалиться, но тот внезапно ее опередил.

– Извини, я на минутку, – бросил он, уже вскакивая с места и исчезая в направлении уборных.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ника не поняла, что случилось. Пожала плечами и продолжила потягивать вино из бокала, отложив момент расправы до его возвращения. Но не успела сделать и трех глотков, как с ней вдруг поздоровались – те самые Пашкины, из-за свадьбы которых они с Максом поссорились. Парочка выглядела как с обложки: такие же идеальные и неестественные.

– Как жаль, что ты не смогла прийти, дорогая! – приобняв за плечи, с наигранной досадой произнесла Маргарита. – Знаю, что тебя не отпустили с работы. Бедняжка. Как же ты все это выносишь? Максим рассказал, что ты до сих пор им помогаешь с Лешей. У тебя невероятная выдержка!

Нике был неприятен этот разговор. Каждое слово неискреннее, все интонации – лживые. Она достойно поддерживала бессмысленный диалог, но он противно затягивался. Гламурная чета будто ждала чего-то, то и дело оглядываясь по сторонам. А Ника желала избавиться от них быстрее. От них и от Макса, которого собиралась, наконец, послать прямым текстом и доходчиво объяснить, что хватит с нее всех этих тайн Мадридского двора. Вот только Быков где-то запропастился.

Пашкина задала очередной глупый вопрос о работе, когда Ника услышала вибрацию телефона. Отвлеклась, лишь бы избавиться от назойливого общества. И получила от судьбы неожиданный удар под дых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Прости», – горело на экране смс от Макса.

Следом телефон выдал уведомление о переводе денежных средств. От него же. И Ника истерично рассмеялась полученной сумме, которая по ее примерным подсчетам едва ли покрывала треть чека. Парочка даже отшатнулась от нее.