Mayday. Я влюбляюсь (СИ) - Саммер Катя

Паб был забит людьми, колонки кричали извечными хитами. После свежей уличной прохлады внутри Белозерову показалось слишком тесно и душно. Просканировав беснующуюся толпу, Алик не нашел знакомой светлой макушки и снова напрягся. Что он вообще здесь забыл? Сам не знал. Но пока, нарушая все правила дорожного движения, рыскал по городу, казалось жизненно необходимым убедиться, что с Орловой все в порядке.

Какой бред.

Алик сам на себя разозлился. Подумал просто развернуться и свалить. Отдохнуть, наконец, нормально! Но вовремя заметил, как парень за барной стойкой призывно размахивал руками, и подошел к нему.

– Ты за девчонкой? – спросил он вдруг.

Белозеров удивленно поднял бровь.

– За ней.

Бармен кивнул и громко крикнул натирающей стаканы блондинке с пирсингом в носу и губе, что отлучится на пару минут. Та безразлично глянула на него и вытянула средний палец в ответ. Алик улыбнулся и последовал за парнем.

Они пересекли шумный зал и зашли в дверь с надписью «только для персонала». А после нескольких резких поворотов оказались в маленькой и плохо освещенной комнате, заваленной вещами, где на узкой раскладушке спала укрытая курткой Орлова.

– Буди свою спящую красавицу поцелуем любви и проваливайте давайте, пока я из-за вас не отхватил.

Алик усилием воли отвел глаза.

– Спасибо тебе, – бросил парню и достал из кармана несколько тысячных купюр.

– О-о, нет. – Бармен замахал руками. – Деньги я беру только за баром. Эта акция щедрости – моя личная инициатива и мамкино воспитание.

Он похлопал Белозерова по плечу и ухмыльнулся.

– Удачи парень, девчонка – огонь. Дураком будешь, если упустишь.

Алик кивнул, сжав кулаки и мысленно смеясь над собой: он ведь только этим и занимался всю жизнь – упускал ее. Нет, будь, конечно, его воля, приклеил бы к себе навсегда, да никогда не имел на это права. Рядом с ней всегда был кто-то другой. И как результат – она часто влипала в нелепые, а порой и откровенно опасные ситуации.

Белозеров прикрыл окно, в комнате было довольно прохладно. Он сел перед ней на пол и погладил золотистые локоны. Орлова выглядела так невинно сейчас – расслабленная, без колючек и масок, совсем как та малышка, которую он отчаянно защищал много лет подряд.

Раздражение разрасталось с каждым новым вздохом. И о чем она только думала? А если бы замерзла где-нибудь на улице? Если бы этот бармен оказался непорядочным мужиком? Если бы она нарвалась на уродов, которые запихнули в машину и…

Вот дурная!

Дальше додумывать совсем не было желания. Алик разогнал дурацкие мысли, немного успокоился. Орлова как раз заерзала на неудобной кровати и слегка сморщила нос. Одинокая лампочка отбрасывала тусклый свет, но Алик видел черты девушки так ясно – дрожащие ресницы, аккуратные брови, ее губы, будто измазанные вишней, такие спелые и сочные, что хотелось укусить. Он потер отросшую за пару откровенно безумных дней щетину и задумался: нет, правда нужно поставить ей на телефон отслеживающую программу, чтобы не носиться по всему городу, когда она вляпается в очередную историю.

Как в старые-добрые времена, Белозеров. Ты гребаный ангел-хранитель!

– Ну и что мне с тобой делать? – прошептал Алик в глухую пустоту.

Он и вправду не знал. Везти ее к себе было нельзя – Яна с отцом вряд ли уберутся до утра. Домой к Орловой тоже не лучший вариант, а вдруг родители вернулись? Будет много вопросов и мало приятного, когда увидят ее состояние.

Алик покосился на женскую сумку, что лежала у девушки под рукой, а затем аккуратно – насколько это возможно – достал выглядывающий из нее айфон. Посягательств на личное пространство он не любил, но других вариантов не осталось. Белозеров, затаив дыхание, прислонил кнопку телефона к пальцу Орловой, чтобы разблокировать экран. Он всего лишь собирался отыскать номер ее сестры и обсудить с ней план дальнейших действий – лучше ничего не придумал. Но, нажав на кнопку дважды, наткнулся среди открытых страниц на переписку, где некий «Макс» сыпал бесконечными «извини» и не получал ничего в ответ. Соблазн влезть на запретную территорию был слишком велик, поэтому Алик поспешил смахнуть вкладку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Избавился от одного искушения, появилось другое. Программа с бронированием гостиницы на сегодняшнее число просила подтверждение об отмене.

«Уверены ли вы, что хотите…?».

Нет, Алик был совершенно не уверен. Ни в одном из желаемых действий. Но уже через полчаса стоял на ресепшене отеля с Орловой на руках и протягивал ее паспорт удивленному администратору.

Служащий гостиницы то и дело поглядывал на странную парочку. Белозеров улыбался в надежде скорее завершить все формальности и спрятать Орлову от посторонних глаз.

К его сожалению, номер уже оплатили. Работник отеля уточнил предпочтения по завтраку и поздравил Алика с годовщиной. И только спустя еще десять минут бумажной волокиты попросил следовать за лакеем.

Когда лифт взмыл наверх, Белозеров с удовольствием выдохнул. Как будто все время после злосчастного телефонного разговора с Орловой не дышал. А сейчас смотрел на нее и все глубже проваливался в прошлое.

Он же чуть не выдал себя. Тогда в квартире, ляпнув про закорючки над буквами. Откуда знал, что на экзамене Орлова не сдержалась и украсила ими свой бланк? Потому что видел ее ответы. Когда восстанавливал справедливость.

Еще до начала выпускного экзамена он слышал, как мажор Давыдян хвастался, что сдаст неродной ему «русский язык» в два счета. А тот слово «лучший» писал с тремя ошибками. Но пока дело не касалось лично его или Орловой, Алик не интересовался подробностями аферы. Он с бо́льшим удовольствием рассматривал спину одноклассницы, которая сидела в трех партах от него и накручивала на палец прядь волос. Имел право – давно закончил экзаменационный тест, не заморачиваясь с сочинением.

Так задумался да засмотрелся, что чуть не пропустил момент, когда Орлова сдала работу и прошествовала на выход. Хотел уже сорваться следом, как вдруг заметил неладное: сначала наблюдатель приклеила на ее ответы маленький красный стикер, а затем Давыдян с довольной ухмылкой понес сдавать пустые бланки и тоже получил цветную отметку, но в виде зеленой бумажки.

Алик остался в кабинете, чтобы проследить за преподавателем, которая старалась делать все незаметно. Только не слишком умело: Алик подмечал яркие стикеры и незаполненные бланки заядлых двоечников. Просидел до самого конца, выжидая.

Часы показали одиннадцать, и женщина вышла из-за стола. Она объявила о том, что время истекло, и попросила убрать все материалы на край парты. Прошлась по опустевшим рядам и поставила прочерки в пустой части листов. Затем собрала бланки, сделала три стопки и разложила в разные доставочные пакеты. И все бы ничего, только заклеила их как-то плохо. Ненадежно, стык волнами пошел.

Белозеров покинул кабинет последним. Умудрился стащить со стола ключи от класса и скрылся в уборной, чтобы переждать незамеченным.

Минут через десять он услышал удаляющийся голос преподавательницы, которая с досадой жаловалась по телефону, что отправилась искать запасные ключи. Убедился, что поблизости пусто, и проскочил обратно в кабинет, закрыл за собой дверь на замок, чтобы успеть организовать сквозняк и спрятаться в шкафу с картами, если поймают.

Пакет с бланками, как он и подозревал, легко открылся. Причина обнаружилась – двусторонняя клейкая лента с защитной пленкой. Изобретательно.

Белозеров пролистал работы и легко обнаружил закономерность между красными и зелеными стикерами: по всей видимости, хорошим ребятам не собирались вручать медали, после того как они отказались платить положенный «оброк» за успешную сдачу экзаменов, а вот платежеспособным «умникам», напротив, явно желали помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лишнего времени не было, но Алик все равно с упоением перечитал эссе Орловой – сам он никогда бы так не написал. Зато, просмотрев первую часть ответов, даже исправил парочку – у нее оказался тот же вариант. Как положено было, закрасил клетку черным и написал рядом верную букву – Орлова явно не дружила с ударениями, которые Алик знал наизусть.