Mayday. Я влюбляюсь (СИ) - Саммер Катя

Ника не хотела думать о том, что почувствовала. Ника вообще не хотела думать о том, что произошло. Спасибо Алику, тот спокойно вырулил на главную улицу и продолжил путь.

– А откуда у тебя шрам? – спросила она, только чтобы не молчать и дальше.

Ее щеки пылали, губы горели, Нике было не по себе – слишком много самых разных эмоций будил Белозеров. Но лишь спросив, поняла, что сделала: задав вопрос, сдала свой кухонный шпионаж целиком и полностью. Ника закусила от досады губу, и Алик вдруг слишком явно вильнул на дороге. Оба ощутили гулкое эхо той ночи наяву.

– Всегда, – наконец соизволил ответить Алик, – всегда нужно быть предельно осторожным с незнакомыми людьми. Кто-то может очень внезапно ударить ножом в спину. Ну, в прямом смысле слова.

Ника ахнула, не сдержавшись. И как он мог так спокойно об этом говорить?

Сумасшедший.

– Забудь, это дела давно минувших дней. Просто нельзя забывать, что люди… те же опасные животные. Нельзя терять бдительность и поворачиваться к ним спиной.

– И ты не перестал помогать даже после всего?

Широко распахнутые глаза Ники глядели на парня с непониманием. Он залюбовался их голубизной.

– Не смог бы, даже если бы очень захотел, – с грустью ответил Белозеров и после шепотом добавил: – Смерть каждого человека умаляет меня…

Да уж, Алик смог удивить ее Хемингуэем.

Ибо я един с человечеством, – уже про себя добавила она.

Глава 15

– Чем ты все-таки занимаешься? – спросила Ника у Алика, шагая по подземной парковке.

Белозеров уже несколько минут ждал, когда она заговорит. Заметил, как девушка хмурила лоб – и раньше так делала, сдерживая любопытство.

– Телефонами, компьютерами: обслуживанием, продажей.

Ее губы вытянулись в трубочку и выдали нечто похожее на «О-о!», как раз когда они зашли в лифт. Орлова прокрутила что-то в голове и улыбнулась собственным мыслям. Белозеров наблюдал за ней, не отрываясь.

– А ты что думала?

Ника услышала вопрос и собиралась ответить, но отвлеклась на оповещение. Открыла входящее смс и пробежала по тексту глазами, не понимая ничего. Остановилась и перечитала концовку стихотворения.

…Он,

Изучавший потребность

и возможность

человека.

Человек, изучавший Человека для Человека,

Он так и не обратил свой взор

к небу,

потому что в тысяча пятьсот пятьдесят третьем году,

в Женеве,

он сгорел между двумя полюсами века:

между ненавистью человека

и невежеством человека.

Послание пришло с анонимного интернет-ресурса. Нике стало не по себе, но она быстро списала все на очередную рассылку или чью-то ошибку, потому что вспомнила, отчего горел ярлык программы во «ВКонтакте». Райкин. Она писала ему вчера. Только что конкретно? Открыла соцсеть и залилась краской.

– Извини, минуту, – бросила она, встретив тяжелый взгляд, и скорее спрятала свой в наборе букв, которые переворачивали весь ее мир с ног на голову.

«злравствуй. Извини за вопрмс спустя столько лет. Мне нужно знать, ; почему ты тогда ищвинился передо мной».

«Хэллоооу, красотка! Извиняю! Да Белозеров заставил, придурок».

Двойной перезвон возвещал о прибытии на десятый этаж, но Ника так и осталась стоять на месте, перечитывая в третий раз сообщения Райкина.

«Он сох по тебе по ходу. Помнишь пацанов, которые таскались за тобой до дома и Орлихой звали? Им он тоже навалял, как и мне. Шизонутый был парень».

– Ты идешь? – услышала она слова будто издалека.

Темные глаза с добротой смотрели на нее, выжидали. А Ника не верила. Да так просто не бывает! Как можно было заиметь настоящего ангела-хранителя и не знать об этом? Еще смышленой себя считала.

Сейчас настал тот миг, когда нужно было принимать решения. Или доверять полностью, не сомневаясь, или уйти, бросив все, как есть. Шагнуть в неизвестность или остаться на безопасном расстоянии?

Нике всегда тяжело давался вопрос сближения. Но сейчас все внутри, как ни странно, подталкивало ее вперед. И когда створки лифта начали съезжаться обратно, она в последний момент проскочила между ними и, широко улыбаясь, врезалась в парня. Его руки удержали девушку за талию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теперь Ника знала, что у ее везения было имя Алика Белозерова. Рассмеялась и продолжила разговор, как будто и не замолкала без причины.

– Ну-у, про это точно не думала. Скорее, про наркотики там всякие, – чуть тише добавила в конце.

– Че-го? – удивился Алик.

С кем его только не путали, кем не обзывали, но точно не наркодилером.

– А что? Ты вечно какие-то поставки обсуждал. По телефону шептался, что не хочешь в тюрьму.

Вот тут Алик уже не сдержал смех и заполнил им пустой коридор этажа. Ника захихикала следом, чувствуя легкость в теле и покалывания в тех местах на спине, которых касалась его рука – он ненавязчиво и при всем настойчиво удерживал ее рядом.

– Если тебе станет легче, то в тюрьму я не хотел за партию краденных телефонов из Америки, которую один из официальных поставщиков предлагал подлатать, перебить и отправить в продажу у нас за большие деньги.

Ника понимающе кивала, а сама косилась на высокого рыжего парня – на его мягкую улыбку и добрые глаза, ямочки на щеках и выразительные губы.

Алик зашел в квартиру первым, чтобы выключить сигнализацию, и у него из-под ног послышался хруст. Ника шагнула следом: стекло. Дверь за спиной захлопнулась с громким звуком, вернувшим с небес на землю. Холодную, твердую землю.

Девушке стало не по себе. На полу валялись осколки зеркала, дорожка разбитой посуды вела на кухню. Стул и вешалка в прихожей были перевернуты. Здесь без сомнения состоялся скандал. А Ника ведь и думать забыла о том, что у Белозерова тоже могла быть личная жизнь. Точнее, казалось, ее это не волновало. Но вот на лицо факты, подтверждавшие существование незримой пассии Алика, и настроение внезапно скатилось к нулю.

А как же поцелуй?

– Обуй тапки и пройди пока в комнату, нужно пропылесосить.

Алик даже бровью не повел. Ушел, вернулся с веником и совком. А Ника так и не двинулась с места.

– Я могу помочь, – предложила она.

Чувствовала причастность к этому беспорядку и хотела сделать хоть что-нибудь. Для Алика. Потому что он уже сделал для нее слишком много.

– Я справлюсь, – ответил Белозеров, подмигнув, и бросил перед ней уже испробованные в прошлый раз шлепки. – Возьми удобную одежду в шкафу. Сейчас там полно маек и шорт. Подготовился.

Опять тепло. Ника выбросила всю чушь из головы. Ей хорошо, не это ли главное? Давно так не было. Если вообще хоть раз.

Алик тоже был рад. Был рад, что все целы, она рядом. Он не интересовался, почему Ника напилась, догадывался примерно. А зачем глубже лезть? Он и сам бы не хотел посвящать никого в подробности последних двух дней. Прошлое должно оставаться прошлым. Особенно когда настоящее – вне всяких похвал.

Спустя несколько минут Ника переоделась в белую футболку и широкие серые шорты, пояс которых пришлось затянуть, обернув вокруг талии дважды. Она уже десятый раз подряд пыталась заплести перед зеркалом божеского вида косичку из непослушных волос, но выходило плохо. Наконец, бросила затею, оставив короткие пряди спадать на плечи в творческом беспорядке.

Ника ждала, что он придет. А пока перебирала в голове все, что случилось вчера, и благополучно мечтала забыть – и о чертовом Максе, и об ужине, и о несчетном количестве стопок минту. И о том, что не помнила, как очутилась в номере. Это ж надо было так перебрать!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Белозеров тем временем не шел и не звал. Ника услышала из зала его повышенный тон и осторожно приоткрыла дверь. Звуки было не разобрать, поэтому она скользнула вдоль стены.

– …и не звони мне больше. Надеюсь, все у тебя будет хорошо, – произнес он тише и спокойнее, чем прежде.

Белозеров отключил вызов и закрыл балкон. Ника поняла, что нужно бежать, когда между ними оставалось всего несколько шагов. И хотела скрыться незамеченной, да не тут-то было. Мимо прошмыгнул кот. Причем так неожиданно, что Ника с трудом не запуталась в ногах и не уселась прямо перед Аликом на пол.