Mayday. Я влюбляюсь (СИ) - Саммер Катя

Кажется, прошла вечность, прежде чем Ника осмелилась поднять голову. Слезы текли сами собой. И хотелось бы поверить в то, что фантазия разыгралась, да на стекле водителя зияли три сквозные отверстия.

Просто кошмар.

Машина свернула на грунтовую дорогу, ее стало сильно трясти. Только тогда Ника поднялась обратно на сидение. Алик остановился и погасил фары.

– Где мы? – глухим шепотом разрезал тишину ее голос.

– Надо избавиться от тачки. Не знаю как, но они выследили ее.

Алик выпрыгнул из автомобиля и спешным шагом направился к темно-серым гаражам, спрятанным за ветвистыми кронами деревьев.

Только бы ключ был на месте. Только бы ключ…

Белозеров очень надеялся, что сваливший в отпуск товарищ, не изменяя традиции, оставил ключ от гаража, где Алик иногда прятал «Ниссан» от полицейской погони, на прежнем месте. Под крайним верхним кирпичом, что лежали поверх шиферной крыши.

Есть.

Ключ был именно там. Белозеров снял амбарный замок и загнал машину внутрь. Когда он забрался обратно в салон и без предупреждения, наклонившись к Нике спиной, выбил ногами левое боковое стекло, девушка вздрогнула, с ее губ сорвался всхлип.

– Лучше так, чем с дырками от пуль, – пожав плечами, выдал в ответ Алик. – Выйди.

Ника, как в тумане, выбралась из «Рендж Ровера», взяла с заднего сидения сумку, покачнулась и скользнула взглядом по своему окну с двумя отверстиями. Затем отпрыгнула, когда парень выбил из рамы и его. А после, прихватив из бардачка документы с кошельком, подобрал и понес в сторону свалки, что находилась напротив.

В вечерней прохладе у девушки закружилась голова, и она подперла стенку гаража спиной. Алик суетился, что-то перемещал, а она чувствовала слабость во всем теле. Чертовски замерзла. Захотелось забраться под одеяло и уснуть.

– Не думаю, что они отстанут, но мы можем выиграть время, – останавливаясь рядом, сообщил Белозеров.

– Сколько?

– Не знаю. Несколько дней или часов.

Ника собиралась задать тысячу и один вопрос, когда заметила тонкие струйки, стекающие по его левой руке.

– Боже! Ты ранен!

В сознание разом пришла ясность, изображение схватило фокус. Кровь. Это была кровь, и она капала на землю. Непрерывно.

Алик повернулся левым плечом. В куртке со стороны спины виднелась дыра. Но выходящего отверстия не было. Парень пошатнулся и разом побледнел. Ника помогла скинуть верхнюю одежду и обнаружила насквозь мокрую футболку. Кровь пропитала темную материю, выглядело жутко.

– Нужно в больницу.

– Нет, – зашипел Алик от боли. – Как ты объяснишь пулевое ранение?

Ника стиснула зубы. Молча полезла в багажник, нашла аптечку. В ускоренном темпе размотала бинт, перегрызла его и под глухие стоны Белозерова, затянула тому плечо. Надеясь хоть как-то приостановить кровь.

После этого девушка достала из кармана айфон и открыла приложение.

– Не вызывай такси, отследят. А лучше выключи телефон, – выдохнул Алик, оседая на гору резиновых шин.

– Так дело не пойдет.

Нику внезапно осенило, она вспомнила хорошего знакомого, который мог помочь. Поэтому заставила Белозерова подняться и силком потащила к дороге, где поймала мимо проезжающую разбитую девятку с кривыми шашечками.

Достав из заднего кармана Алика тысячу рублей, назвала необъятных размеров водителю адрес и запихнула «пьяного и не стоящего на ногах» парня в автомобиль.

Глава 17

Почему все таксисты такие философы?

Пока Ника зажимала без конца кровоточащую рану, этот, например, рассказывал, что в советское время при Сталине народ жил совсем другой, настоящий, а современное общество взращивало лишь алкашей да подонков. Что в наши дни новорожденный не мог стать человеком в полном смысле слова из-за ущербности окружающих людей. Водитель бранил власть, обвинял во всех смертных грехах. Но Ника, не в защиту правящей верхушке, поспорила бы с ним, так как считала, что все в нашем мире начиналось с маленького человека. Да неужели уличный дворник, получив те же денежные ресурсы и дорвавшись до управления, стал бы вести себя иначе?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эти интересные темы Ника с удовольствием бы обсудила, если бы Алик не истекал кровью.

– Нет-нет, не спи!

Девушка похлопала парня по щекам, прижала к спинке сидения и взмолилась, чтобы такси ехало быстрее. Почему, когда не нужно, соблюдались все скоростные ограничения?

«Девятка» припарковалась перед круглосуточной ветеринарной клиникой, и таксист странно покосился назад. Нике было плевать. Главная задача сейчас состояла в том, чтобы дотащить нелегкую «ношу» до входа и каким-то образом объясниться с Колей, ее другом, что ждал Нику «по очень срочному вопросу» – так она сообщила в разговоре по дороге сюда.

Коля, с которым выросла бок о бок, был ее единственной надеждой. Только на его огромное неравнодушное сердце девушка и рассчитывала. Мальчишка из соседнего подъезда вырос в настоящего профессионала своего дела, часто и безвозмездно помогал бездомным животным, спасал их от живодеров, устраивал в хорошие приюты, оставлял у себя на передержке. Рекса, пятнистую дворняжку, подстреленную на заводе рядом с его домом, после чудесного выздоровления он и вовсе поселил в квартире.

Но даже он удивился, встретив Орлову, подпирающую правым плечом Белозерова, который терял сознание прямо на ходу.

– Нет посторонних? – прошептала Ника и зашипела от тяжести рыжего парня под боком.

– Я один.

В этот миг Белозеров пошатнулся и чуть было не завалился на пол, но Коля вовремя помог Орловой удержать парня. Они вместе дотянули Алика до стальной кушетки и усадили на нее. Никин друг посмотрел на свои руки, все измазанные кровью.

– Я лечу животных, – глухо прошипел он.

– Представь, что это о-очень большая собака!

Ника взмолилась про себя. И все было видно по ее глазам. Коля никогда не умел отказывать сумасшедшей девчонке. А это вот выражение лица было вообще запрещенным приемом. И во что она вляпалась?

Белозеров прикрыл глаза и, потеряв ориентацию, чуть не лег на спину.

– Держи его! – подхватив парня, указал ветеринар. – Я тут недавно овчарку от бешенства прививал.

Совместными усилиями Белозерова раздели, оставили в одних штанах. Тот даже немного пришел в себя и с силой сжал Никин локоть, когда Коля обработал рану и засадил несколько уколов подряд. Что там было в шприцах, девушка понятия не имела, но другу полностью доверяла. Вот только когда он достал устрашающие операционные инструменты и едва заметно ей кивнул, Орловой без преувеличения стало тошно. Алику будто передалось, он тотчас сделал попытку повернуться, но Ника удержала его лицо в руках. Усилив хватку, прислонила его лоб к своему и напряженно выдохнула вместе с первым, но не последним стоном боли, что вырвался из легких Белозерова.

Парень невольно дернулся.

– Держи его, – прорычал Коля.

И Ника не придумала ничего лучше, чем крепко обнять, пока ее друг трудился, вытаскивая пулю.

Боже, как ей было больно смотреть, будто ее кожу резал скальпель, будто ее кожу пронзала игла. Рыжий время от времени сильнее сжимал ее талию здоровой рукой, иногда даже слишком, но Ника готова была терпеть. Лишь бы хоть как-нибудь помочь, хотя бы немного облегчить его пытку.

Алик спас ее. Снова спас. И от этой мысли хотелось смеяться и плакать одновременно. Эмоции вырвались за грань. И если бы не Коля, если бы не чертово железо в плече Белозерова! Ника заулыбалась и спрятала нос где-то в районе его шеи. Господи, мужчина просто не мог пахнуть так безумно прекрасно!

Коля механически и без усилий выполнял все действия. Он не первый раз оперировал людей, случай был не смертельный, так что он сильно не напрягался. Но то и дело поглядывал на Орлову: обычно сдержанная и скупая на эмоции девчонка просто извергала залпы чувств. Ее била дрожь переживаний, она источала безграничную нежность, благоговение в глазах делало ее только прекрасней. Никогда прежде он не видел ничего подобного, никогда не видел ее такой живой. И даже одно это заставляло помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})