Львиная стража - Барбара Вайн

Однако он вскоре перестал переживать на этот счет. Каждый день трое рабочих прибывали на своих машинах и мотоцикле, приходил их начальник; они приезжали в то время, о котором и предупреждали, и уезжали точно в срок, и все они соответствовали своим полароидным фотографиям. Гораздо большей проблемой стала Джессика. Гарнету ужасно не хотелось оставлять ее одну. Он уже гадал, что будет делать в следующий понедельник.

В четверг утром, в Чистый четверг, Пол, как обычно, проверил рабочих, а затем на «Вольво» отвез Джессику к Эмме. Девочки подружились очень быстро. Они познакомились только в середине весеннего семестра, когда Джессика пришла в школу, и быстро стали закадычными подружками – делились секретами, вместе хихикали в своем замкнутом мирке, куда доступ взрослым был закрыт. Что касается Шейлы, мамы Эммы, то в ее дружелюбии Пол уверен не был. Она держалась с ним сухо и холодно, как будто собиралась с духом, чтобы в следующий раз, когда он обратится к ней с просьбой, сказать «нет».

Он ехал обратно по пустой дороге, умиротворенный первыми признаками весны. Живые изгороди из боярышника уже одевались в листву. Листочки проклюнулись всего два дня назад, а сегодня уже превратились в плотный зеленый покров, за которым не видно веток. На ферме этот сорт боярышника называли однопестичным, и было очень приятно срывать молодые побеги и жевать их. Нужно было поймать их в правильный момент, вспоминал Пол, когда они еще зеленые и мягкие, потому что потом они становились горькими. Поддавшись порыву, он остановил машину, вылез и нарвал молодых побегов с кустов. Их острый зеленый привкус вернул детство, продуваемые ветром поля, овец, пасущихся на давно не паханном поле, море, которое подгрызало сушу и каждый год откусывало несколько футов от отцовской земли.

«Я подавал такие надежды», – подумал он. Первый из семьи, кто поступил в университет, практически первый, кто не работал на ферме после окончания школы. Хороший дипломный проект, хорошая первая работа, учителем на севере, потом Кэтрин, встреча с Кэтрин, которая тоже работала в школе, и переезд в Лондон. Когда и почему все это рухнуло? Возможно, это его вина, или дело в том, что никто с его знаниями и, гм, идеалами – претенциозное слово, но какое еще подобрать? – не смог бы сменить преподавание на должность воспитателя в исправительном доме и пожертвовать всем лишь ради того, чтобы не позволять воспитанникам шуметь и препятствовать их попыткам разнести заведение в щепки. В ту неделю, когда Кэтрин ушла от него, одна пятнадцатилетняя девочка подошла к нему и без предупреждения и, насколько он знал, без какой-либо провокации с его стороны ударила его по лицу. То было в начале прошлого года. С тех пор он часто повторял себе: «У меня хотя бы есть Джессика, хотя бы она со мной».

Пол оказался в том же положении, что и другие члены семьи, те, которые не поступили в университет: они работали на земле или в строительном бизнесе или шли, как это называлось во времена его родителей, «в услужение», а сейчас обзавелось более горделивыми эвфемизмами. Пол стал просматривать объявления. Он ходил в бюро по трудоустройству. Дом был выставлен на продажу, чтобы Кэтрин могла получить свою долю, он – свою, а строительное общество – вернуть себе львиную долю. «Я испортил себе жизнь», – часто думал Пол, а потом бросал взгляд на Джессику и пересматривал свое отношение к прошлому. Суд наградил его опекой и попечением над ней. Кэтрин она была не нужна, она любила свою дочь до того, как та родилась, а потом стала равнодушна к ней; он не мог этого понять, но это было так. Она собиралась вернуться в университет, чтобы получить магистерскую степень.

Саффолк – тот факт, что Апсоланды жили в Саффолке, был решающим. А потом, когда Пол познакомился с ними, эта семья его заинтересовала. Он был слегка озадачен, заинтригован. Сперва, как и у других на его месте, у него в голове сложился образ миссис Апсоланд, расфуфыренной, сильно накрашенной, с той нелепой прической, к которой, кажется, тяготеют все богатые, или модные, или отдаленно связанные с шоу-бизнесом женщины, – такой, когда волосы, обязательно золотистые, уложены беспорядочной, спутанной, взбитой массой. Апсоланд привел его в малую гостиную, где в тот момент сидела она и читала. Вся сцена показалась Полу немного постановочной, но он решил, что это просто игра воображения. Она выглядела очень юной, очень обычной. Она была тоненькой, как девочка-подросток. У нее была бледная кожа и очень голубые глаза. Она улыбнулась, и Пол забыл, что всего секунду назад назвал ее обычной. Он увидел, что она очень красива, изящна, совершенна в мелких деталях и остается такой же красивой, когда ее улыбка гаснет. У нее была привычка держать голову чуть-чуть набок, как будто она тщательно что-то обдумывала, прежде чем высказать вслух.

– Мой муж сказал вам? – сказала она Гарнету. – Нам нужен тот, кто возил бы меня, а еще тот, кто приглядывал бы за мной. – Голос – глубокий и сильный и при этом нежный – стал для него неожиданностью. Ему показалось, что он увидел призрак улыбки на ее еле уловимо изогнутых губах. Вероятно, она поняла, что необходимы дополнительные разъяснения. Апсоланд просто стоял рядом, его лицо напоминало тупую маску. – Я довольно нервная. Мы оба нервные. Ведь случаются всякие ужасы, правда? – Она хотя бы не сказала, что у нее агорафобия.

Они пробыли в гостиной всего пять минут, а потом Апсоланд представил его собакам, что оказалось менее приятной процедурой. Пол тогда долго размышлял над ее словами, что нужен тот, кто будет присматривать за ней, и впоследствии не раз задумывался о них. О них же он думал и тогда, когда вошел в большой дом через заднюю дверь и, не обнаружив никого поблизости, пошел по коридору к малой гостиной. Тихо подкрасться к ней – это худшее, что он может сделать, решил Пол, поэтому шагал тяжело и дважды прокашлялся. Но она все равно подскочила, когда он вошел в комнату, а когда женщина повернулась, он увидел, что она прижимает руку к горлу.

– Простите, что напугал вас, – сказал Пол.

Миссис Апсоланд улыбнулась, слегка дернув плечиком.

– Ничего подобного. Просто я легко пугаюсь. – Она была готова к выходу, даже сумку из телячьей кожи повесила на плечо. Она снова надела джинсы и белую кожаную куртку. В это утро было холодно. – Я трусиха, правда? Вы, должно быть, так подумали. – Она не ждала ответа, который, естественно, был бы отрицательным. Ее голова слегка склонилась набок. – Я не всегда была такой. Когда-то я была храброй. Поехали?

Он открыл ей дверцу, и она села на заднее сиденье «Бентли». Пока Пол вел машину по подъездной дороге, у него появилось ощущение, что сегодня его ждут великие откровения, что ему откроется нечто новое. Ему даже показалось, что он чувствует, как в пространстве между ними трепещет еще не выраженная, но очень сильная потребность выговориться и исповедаться. Однако она всего лишь сказала:

– Я была наверху, смотрела в окно… – Леди Шалот, подумал он. – И увидела, как вы везете свою маленькую девочку в школу. А мне казалось, что их отпустили на пасхальные каникулы.

Ему пришлось объяснять. Она перебила Пола, когда тот заговорил о матери Эммы:

– О, но вы могли бы брать ее с нами. Я бы с радостью познакомилась с ней. Я вообще не знакома ни с одним ребенком. Смешно, правда?

– Вы серьезно?

– Серьезно насчет того, чтобы брать ее с нами, или насчет моего желания познакомиться с ней? Наверное, насчет того и другого. Почему бы вам не захватить ее в понедельник, а?.. Ой, понедельник же у нас пасхальная неделя, по идее, я не должна заставлять вас работать.

– Я не прочь поработать в пасхальный понедельник, миссис Апсоланд.

– Ральф едет на выставку. То есть на местную сельхозвыставку. Он, знаете ли, всерьез относится к роли провинциального джентльмена. – Женщина засмеялась. – Я уже говорила, что обедаю с друзьями в Олдборо. – Пол понял, хотя и не видел ее, что ей очень нравится ее план. – Вы могли бы взять с собой Джессику, и она провела бы целый день на море. Я еду туда надолго, наверняка задержусь на чай, так что у вас с Джессикой будет куча времени. Так и сделаем?

В первое мгновение им владела безграничная благодарность за то, что она не забыла имя Джессики. Насколько Гарнет помнил, он упомянул его только однажды, и это было во второй или третий раз, когда он вез ее куда-то. Потом Пол представил, как привезет Джессику в Олдборо и, пока миссис Апсоланд будет общаться с друзьями, отвезет ее на север, к своему брату, который теперь владел фермой.

– Меня это здорово выручило бы, – сказал он. – Вы очень добры. Спасибо.

Роль благодарного слуги все еще давалась Гарнету тяжело. И ему было очень трудно обращаться к ней «миссис», когда она обращалась к нему по имени. Хорошо еще, что он него не ждут всяких «сэр» и «мадам». Некоторое время миссис Апсоланд молчала. Пол ехал по второстепенным дорогам, направляясь в Лавенхэм и оттуда в Бери. На скоростной трассе он начал думать о сером «Фиате», хотя не видел его несколько недель.