Счастье быть вдвоем - Элис Стрик

Не чувствуя больше ничего, кроме любовного жара, в котором, казалось, плавился каждый нерв, Лу уткнулась лицом в его шею, колыхаясь в волнах неистовой страсти. Ощущая всем телом, вкус и запах его плоти, она воспламенялась и возбуждалась до самого предела. Он издал вдруг приглушенное, почти звериное рычание, и его тело конвульсивно содрогнулось, когда он утолил таившуюся страсть. Она больно впилась пальцами в мускулы его крепкой спины. Бушующий поток стих, прилив закончился. Он нежно целовал глаза Луизы, пока не успокоилось ее бурное дыхание, затем перевернулся на бок, посмотрел на лицо. Его влажный лоб блестел, что вызывало у Луизы чувство тихого, ленивого удовлетворения.

– Я ведь говорила, что я – девушка.

Поцеловав кончик носа, Вождь потянул ее за мочку уха.

– А я ни на минуту и не сомневался в твоей невинности.

– Лгун, – прошептала она. – И ты не мог подождать, чтобы убедиться в моей правдивости?

Голубые глаза опять сверкнули издевкой.

– Точно так же, как и ты не смогла подождать, чтобы доказать это. И судя по твоим стонам, такой эксперимент пришелся тебе по сердцу.

Луиза, мягко улыбнувшись, сказала:

– А был ли хоть малейший шанс у неопытной хрупкой девушки оказать сопротивление такому мужчине, как ты? Пара глотков виски… роскошный ковер перед камином… приглушенный свет. Скольких женщин ты уже заманил в это любовное гнездышко, а?

Конрой неясно гладил ее затылок.

– Я уже потерял счет. Это тебя беспокоит?

Луиза наклонила голову, шаловливо поцеловала его сосок и прошептала:

– Нет. Но мне хотелось бы знать, что я представляю собой в сравнении с теми, которых ты любил.

Сделав вид, что задумался, он с ухмылкой ответил:

– Почти близка к лучшим.

– Только почти? – домогалась она. – Гм… Ты оскорбляешь мои чувства. Если бы ты считал себя настоящим джентльменом, смог бы солгать, уверив меня, что самая лучшая – я.

Конрой пожал плечами.

– Хорошо. Ты – лучшая. Другие не идут с тобой ни в какое сравнение.

– Даже Джулия? – спросила Луиза с невинным видом.

На лице Вождя появилось жесткое выражение, он даже приподнялся, будто она надавила на самый обнаженный нерв, и Луиза вздрогнула, почувствовав, как любовная теплота уступает место явному раздражению.

– Отношения с Джулией тебя совершенно не касаются, – грубо отрезал он.

Ее обида мгновенно сменилась негодованием, и, когда оба поспешно оделись, она спросила вызывающе дерзко:

– Она – твоя подруга?

Лицо Конроя помрачнело еще больше:

– Я же сказал, это – не твое дело.

Луиза возмущенно взглянула на него, не веря ушам. Неужели все мужчины так жестоко бесчувственны? – спрашивала она себя. Сначала возносят на неимоверную высоту, потом – беспощадно сбрасывают.

– Почему это не мое дело? – возмутилась она. – Еще недавно я была девушкой, поверила, что ты влюблен в меня. Разве я не заслужила права хотя бы на некоторое внимание, хоть на какую-то чуткость?

– Ты занималась сексом, потому что хотела сама, – безжалостно констатировал Конрой. – Мы доставили друг другу удовольствие, вот и все. Это ясно, как дважды два – четыре, и если ты пытаешься относиться к этому по-другому, то явно заблуждаешься.

Луиза посмотрела на него с холодной горечью.

– Да, ты прав, Конрой. Я заблуждалась. Мне показалось, что впервые в жизни встретила честного, порядочного мужчину, которого могла бы полюбить. Но и на этот раз я ошиблась, не так ли? Ты, может, красив, богат и знатен, но ведешь себя, как бессердечная скотина!

С презрительно поднятой головой Лу направилась к двери, но он преградил ей дорогу. Свет огня отражался в глазах Вождя, огненные блики угрожающе пробегали по внезапно обострившемуся лицу.

– Ты отравила вечер, который надолго бы остался в памяти.

Она изумилась.

– Я? Это я его испортила?

– Да, ты. Ты и твоя чертова ревность.

– Ревность? – повторила Луиза. – Я… и ревность? – Она язвительно усмехнулась. – Да ты фантазируешь!

– Тогда почему спросила о Джулии? – требовательно сказал Конрой. – Если ты не ревнуешь, зачем же интересуешься моими женщинами?

В этом обвинении определенно была неприятная, но жестокая логика, и Лу пробормотала:

– Я… я говорила тебе. Глупо, но я вообразила, что… что…

Она заикалась, затем ее голос совсем сорвался, и Луиза сжала губы.

– Вообразила, что влюбилась в меня, – сухо закончил он. – Ну что ж, весьма польщен. Надеюсь, твоя голова не пойдет кругом от того, что ты меня возбуждаешь? Ты еще не заслужила исключительное право на мое время и на мое чувство. И пока я не предложил тебе стать Первой леди клана, буду, черт побери, проводить время с любой женщиной, которая мне понравится.

В ярости Луиза бросила:

– Прекрасно, мистер Конрой! Я не возражаю. Но и ты запомни: для тебя теперь – меня нет. А ну, убери руки, дай мне пройти!

С глазами, полными слез, ощущая бешенство и боль, она хлопнула дверью и, спотыкаясь, взлетела по лестнице к своей комнате.

После короткого тревожного сна Луиза встала утром с тяжелой головой, тем не менее, полная решимости вернуться к прежней жизни с ее радостями и бедами.

Надев спортивный костюм и кеды, она раскрыла окно и глубоко вздохнула. Яркий, чистый рассвет пахнул морем и душистой сосновой смолой. За деревьями шумел прибой, доносился рокот волн, ласково лизавших берег.

Злость и боль исчезли. Осталось лишь смешанное чувство вины и сожаления. Теперь она честно признавалась, что была не права, чем и вызвала раздражение Конроя. Ведь она сама постоянно заявляла, что не намерена выходить за него замуж, а значит, не имела права заводить разговор о Джулии.

Энергично отвергая обвинение в ревности, она сердцем понимала, что допустила классическую женскую ошибку, отождествив секс с любовью, хотя мужчины всегда стремятся утвердить свое превосходство. Как же она позволила себе влюбиться в этого непредсказуемого и загадочного человека? А если действительно так, почему же она стоит здесь, оправдывая его поведение?

Конрой уделяет ей внимание потому, что учитывает отношение местных жителей к Бетти, к традициям Фрелла, легендам, да и Бог еще знает что! Конечно, он ее бросит в подходящий момент и выберет женщину, которую пожелает сам.

В подавленном настроении Луиза отошла от окна, убрала постель и, набравшись решимости, спустилась вниз. Остановилась в вестибюле, стараясь уловить какие-либо признаки жизни, но в доме было тихо. Девушка открыла парадную дверь и, выйдя в сад, направилась по сосновой аллее, которая привела ее к отмели. Постояла задумчиво у самой кромки, наблюдая за игрой волн и белоснежными чайками, с криком носившимися над морем. Слева бухту огибал берег, уходя в сторону деревни. Подумав, Лу резко побежала в противоположную сторону.