Знакомьтесь: ваша будущая жена-злодейка (СИ) - Власова Ксения
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня так сжали, будто хотели придушить. Возможно, в этом и состоял коварный замысел Вивьен, но мне удалось сделать жадный вдох.
— Прости, что усомнились в тебе! — пискнула Гвен. — И как нам могла прийти в голову такая глупость?
Хех, и правда…
Я уже расслабилась, когда Вивьен вдруг нанесла контрольный выстрел.
— Твой ум, Вероника, поражает. Но скажи нам, положа руку на сердце, кто твоя цель на этом отборе: Его Величество Николас или его кузен?
Я набрала в грудь воздух, намереваясь выпалить ответ, но замерла. С одной стороны, можно заверить подруг, что Николас меня не интересует, и тем самым обезопасить себя от возможных происков конкуренток. С другой, нет гарантий, что мне поверят. Да и слухи о романе с кузеном короля могут подпортить мою репутацию…
Тьфу! Что же выбрать?
— А вы сами-то, как считаете? — с апломбом спросила я, сделав широкий шаг вперед. Вивьен и Гвен по инерции отступили назад. — Мне казалось, что все довольно очевидно.
К моему удивлению, первой среагировала Гвен. Она растерянно приоткрыла рот и попыталась добиться большей ясности:
— Да, но все-таки…
Я, как плохая актриса, взмахнула рукой, а затем прижала ладонь к груди. Ну прям-таки новобранец, дающий присягу!
— Если вы настолько плохо знаете меня, что подозреваете в подобном, — тут главное не уточнять, о ком речь: о Николасе или Максе! — то нам не о чем больше разговаривать. Вы глубоко ранили меня.
С этими словами, не дав девушкам возможности оправдаться, я отвернулась и устремилась обратно к той части песчаного пляжа, где на толстом пледе сидела горстка королевских невест. Они тревогой наблюдали за своей главной жертвой в покачивающейся на воде лодке и перекидывались негромкими комментариями, а потому едва обратили внимание на мое появление.
Оставшаяся часть пикника прошла без происшествий. Изредка я ловила на себе взгляд Макса — пристальный, изучающий, отзывающийся жаром в районе лопаток, — и тогда в очередной раз сомневалась в том, что сотрудничество с таким типом пойдет мне на пользу. И дело даже не в том, что я — ведьма, а он — маг (хотя и в этом тоже, конечно). Макс — слишком умный, опасный игрок. Одно неверное движение, и ты из друга превратишься во врага, которого в случае необходимости безжалостно уберут с шахматной доски. От таких людей, прожженных политиков, лучше держаться подальше.
Жаль, что у меня, по сути, нет выбора. Придется рискнуть.
***Время до вечера тянулось бесконечно медленно. Я успела прогуляться до библиотеки, убедиться, что Николас еще не дал никаких распоряжений насчет моей скромной персоны, повздыхать и вернуться к себе в комнату.
Маменька, как любой порядочный вампир, не показывала носа. Очевидно, ожидала наступления темноты, чтобы снова начать тянуть кровь из тетушки.
К слову, последняя под благовидным предлогом — вышиванием — явилась ко мне в покои и прочно обосновалась в них. Вероятно, в роли дуэньи ко мне была приставлена именно она. Впрочем, памятуя о необходимости завести союзников в этой сложной семье, я не стала возражать. Наоборот: попыталась быть милой и присоединилась к вышиванию подушек.
Лучше бы я этого, конечно, не делала. Где я, а где рукоделие!
— Вероника, осторожнее! Надень наперсток, ты же все пальцы себе исколешь!
— Ничего страшно, — отмахнулась я, но протянутый наперсток все-таки послушно взяла. — Кстати, тетушка, а почему вы все время выбираете такие темные цвета для своих платьев?
«Молодец, — с сарказмом похвалил Саймон. — Сразу видно, что дипломатия — твое все!»
Я пожалела, что секундой ранее не прикусила себе язык. Действительно, стоило начать с разговоров о погоде.
Тетушка замерла, явно не готовая к подобной прямолинейности. На ее бледном, будто выцветшем с годами лице проступил легкий румянец.
— Дорогая, ты же знаешь, я не люблю выделяться, — спокойно проговорила она и вдруг с силой воткнула иголку в ткань, натянутую на пяльцы. — К тому же, наряды для меня выбирает твоя мать. Я бедна, как церковная мышь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Оу! — вырвалось у меня.
Чужая память заволновалась, словно омут, в который бросили камень. На поверхности показались смутные воспоминания Вероники, и из их обрывком мне удалось собрать более-менее цельную картину.
Агата и Патрисия происходили из знатного, но обедневшего рода. Боги не даровали их матери сына, только двух девочек, поэтому после смерти мужа вопрос выживания встал особенно остро. К счастью, Патрисия смогла привлечь внимания отца Вероники — состоятельного и благородного мужчины, пусть даже немного в годах. Именно ее замужество позволило сохранить старинный семейный особняк, где и провела остаток спокойной, счастливой старости их мать — бабушка Вероники. Пару лет назад бабушка ушла из жизни: тихо и незаметно, среди ночи. Ее пышные похороны память Вероники подсунула мне почти молниеносно, словно извиняясь за прежние осечки.
Что ж, теперь понятно, почему тетушка и слова не смеет сказать маменьке. Она полностью зависит от нее. Немолодая незамужняя аристократка без гроша в кармане не может обладать привилегией распоряжаться собственной судьбой.
— Твоя мать очень щедра ко мне, — сказала тетушка, и пальцы, державшие иголку, дрогнули. — Она могла бы забыть обо мне, но вместо этого позволила жить в своем доме. Я никогда не забуду ее заботу.
Голос тетушки внезапно сел, и ей пришлось откашляться. Но даже после паузы продолжения не последовало. Вместо этого тетушка с каким-то остервенением начала быстро-быстро орудовать иголкой, будто шпагой. Казалось, что несчастная вышивка в чем-то провинилась.
«Едва ли дело в этом».
Я вздохнула и хотела было перевести разговор, но в этот миг в голове пронеслось неясное детское воспоминание Вероники. Маменька и тетушку ругаются, а сама Вероника стоит под дверью и подслушивает их спор. Кажется, речь в нем идет о мужчине, но я никак не могу понять, о каком. Как странно…
Я думала об этом весь ужин, во время которого с легким любопытством наблюдала за Вивьен и Гвен, старающихся угодить Рози. Во-первых, они заняли ей место рядом с собой. Во-вторых, извинились за свое поведение с таким пылом, будто сдавали экзамен в театральное училище. Не знай я подоплеку происходящего, решила бы, что они и правда раскаялись. В-третьих, они попытались применить привычную схему и «дружить против кого-то», но с Рози этот фокус не прошел.
Обо всех невестах она отзывалась так хорошо, будто действительно не видела в них конкуренток. Разговор «подружек» после этого плавно сошел на нет.
«К слову об этом. Ты же понимаешь, что только все усложнила?»
К сожалению, да. Но изменить все равно уже ничего не могла.
После ужина Николас снова поступил опрометчиво и предложил Рози прогуляться в саду. Под завистливыми взглядами остальных претенденток на сердце и руку короля сладкая парочка покинула столовую. Вскоре я последовала их примеру, чтобы закрыться с Максом в его кабинете.
Ну а дальше вы уже знаете…
***Макс первым разорвал наш поцелуй и отстранился, по-прежнему не убирая руки с моей талии. На его лице с жесткими, резкими чертами растерянность быстро уступала место холодной подозрительности. Вот и темные глаза он сощурил так, что сразу стало ясно — ничего хорошего не жди. Кончик его языка коснулся уголка рта и ненадолго замер.
В кабинете будто сразу повеяло холодом. И ветер, ворвавшийся в распахнутое окно, не имел к этому никакого отношения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})«Ну хоть земля перестала трястись, — с нотками облегчения заметил Саймон. — Коленки еще свои уйми, и будет прекрасно. А то так дрожат, что даже под юбкой видно».
Я скрипнула зубами. Легко сказать!
Голова все еще кружилась после недавнего поцелуя. Губы хорошо запомнили его вкус — терпкий, пряный, острый. Макс явно обладал впечатляющим опытом. Целовал он так, что можно было полностью раствориться в ощущениях. В танце языков лидерство было за ним.
