Том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд - Джеймс Чейз

— Ох, ох! — сочувственно сказала Вера. — Видимо, вы провели бурное воскресенье.

Но Петтерсон не был расположен шутить.

— Нечего хихикать, — хмуро буркнул он, садясь за стол. — Ну, опоздал… о’кей… ничего страшного.

Услышав его тон, Вера побледнела, став белее конвертов.

— Ох уж эти мужчины! И слова поперек нельзя сказать.

— Действительно, — неуверенной рукой он вытащил сигарету и, прикурив, сказал: — Сделала бы мне чашку кофе. Кто-нибудь записан на прием?

— Мистер Кохан на десять утра. Мистер Лампсон на одиннадцать сорок. Совещания сегодня не будет.

— Это я и так знаю, — буркнул Петтерсон. — Заседания не проводятся в понедельник.

«Встал не с той ноги! — подумала Вера. — Ну и видок у него! Мужчина!» — она содрогнулась.

— Да, мистер Петтерсон, сэр!

— Можешь идти, — сказал он, — я не в настроении.

Она была рада покинуть кабинет.

Петтерсон погладил небритый подбородок. Глянув в зеркало, висевшее на стене, он сделал недовольную гримасу. Бог мой! Он выглядел отвратительно. Хорошо, что сегодня не было заседания. Глянув на груду писем, он недовольно поморщился. Ну, что за жизнь! Пашешь, как раб, и никакой благодарности! Он разом покончит с этим, если будет иметь годовой доход в сто тысяч долларов!

Загасив окурок сигареты, он решил выкурить еще одну и пошарил в кармане в поисках пачки. Пальцы нащупали коробочку, которую ему дала Шейла. Открыв ее, Петтерсон без особого интереса уставился на непонятную штуку. Присоска и какое-то устройство. Что бы это могло быть?

Открылась дверь, и вошла Вера, неся кофе. Он отложил непонятную игрушку в сторону и забыл о ней.

Выпив кофе, он почувствовал себя получше. Прочитав письма, он быстро продиктовал ответы и за час покончил с работой. Когда Вера ушла, он откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на блокнот. Если старая леди действительно завещала ему столько денег, он мог совершенно изменить образ жизни. Ей семьдесят восемь. Она может прожить еще лет десять, но это было маловероятно. Предположим, она проживет лет шесть: к тому времени ему будет тридцать девять. Как может человек с таким капиталом работать здесь?! Нет, конечно! И все же шесть лет — приличный срок.

Он вытащил носовой платок и вытер вспотевшие ладони. Если бы только знать точно!

А узнать можно, лишь прочитав завещание. Возможно ли это? Он вновь задумался. Нотариальный отдел никогда не выдаст завещание без письменного распоряжения миссис Морели-Джонсон. Трудно ли это сделать?

Он закурил еще одну сигарету, рассеянно глядя на противоположную стену кабинета.

Старая леди наполовину слепая. Она подписывает любые бумаги, которые он ей дает. Без проблем можно было бы составить соответствующее распоряжение и отдать на подпись старой леди. Фэллоуз — парень недоверчивый, но если Петтерсон скажет ему, что старая леди хочет внести поправку в завещание, ему придется выдать столь желанный Петтерсону документ.

Вновь Петтерсон вытер платком потные ладони. Но если он усомнится и позвонит старой леди? Или если старая леди захочет узнать, что конкретно она подписывает? Тогда исход его авантюры ясен… Ему не видать денег как своих ушей. Ни работы… Ни ста тысяч долларов годового дохода!

При мысли об этом у него пересохло во рту. Нет! Ждать! Он еще молод. Зачем подвергать себя подобной опасности? Когда работаешь в банке, ни в коем случае нельзя идти на подобные авантюры! Один неверный шаг — и ты у разбитого корыта!

И все же, он не может вот так сидеть и ждать смерти старой леди. А если она проживет десять лет! Бог мой! Ведь ожидание отравит всю его жизнь!

В дверь постучали, и вошла Вера.

— Мистер Кохан, — сказала она.

Петтерсон вынужден был вернуться к реалиям сегодняшнего дня и поднялся на ноги.

Берни Кохан был владельцем процветающего торгового центра с магазином самообслуживания, парка аттракционов и школы водных лыж. У него постоянно были свободные деньги, которые он вкладывал в какое-нибудь доходное предприятие, тем самым получая дополнительную прибыль.

Кохан был небольшого роста, толстенький, вечно улыбающийся человек. Войдя в кабинет, он удобно устроился в кресле для посетителей и глянул на Петтерсона.

— Мозес и Якоб! — воскликнул он. — Представляю, как вы провели уик-энд! Ох уж эти женщины, делают с нами все, что хотят!

Петтерсон был не в том настроении, чтобы поддерживать шутливый тон.

— Так в чем ваши проблемы, Берни? — строго спросил он. — У меня масса дел, так что будьте покороче.

Кохан откусил кончик сигары, сунул ее в рот и наклонился вперед.

— Что это с тобой? Никогда не видел тебя в таком состоянии…

— Так чего ты хочешь? — еще раз повторил Петтерсон, вытаскивая золотой карандаш.

Кохан поморщился.

— Ты сегодня на себя не похож.

— Я в порядке… Так в чем проблемы?

Кохан заколебался, затем пожал толстыми плечами. Если он хочет говорить только о делах… что ж, будем говорить только о делах.

— Как ты смотришь на то, чтобы купить акции «Авто», «Кар», «Сомр»?

Петтерсон отрицательно покачал головой.

— Ни к чему… слитком долгий срок оборота. Бесполезно менять часы на трусы, ведь вы же хотите быстрый оборот капитала… или я не прав?

— Совершенно верно.

— И какая же сумма?

— Пятьдесят тысяч.

Петтерсон на мгновение задумался. Он завидовал Кохану. Этот жирный денежный мешок мог себе позволить спекулировать на бирже. Если он выигрывал, то всегда улыбался, если терял, тоже улыбался, но уже без настроения. Думая над его предложением, Петтерсон никак не мог вспомнить, когда Кохан терял… он был невероятно удачлив.

— «Феррониты», — наконец сказал он. — Сейчас котировка акций двадцать один доллар. Но вскоре она пойдет вверх. Поднимется до двадцати девяти… может, и выше. Тогда надо их быстро продать.

Кохан улыбнулся.

— Примерно то же сказала мне жена, но она глупа, — сказал он.

— Я же сказал, что у меня много работы, — ответил Петтерсон. — Так как насчет «Ферронитов»?

Кохан почувствовал разочарование. Он всегда с удовольствием болтал с Петтерсоном на отвлеченные темы. Они отлично ладили друг с другом, но этим утром Петтерсон был не похож на себя.

— Хорошо, как скажешь… Я куплю их. Ты уверен, что промашки не будет?

— Итак, на пятьдесят тысяч?

— Да.

Петтерсон быстро записал все в блокнот.

— Прекрасно, Берни, — он поднялся. — Как насчет того, чтобы как-нибудь пообедать вместе?.. Допустим, в пятницу?

Кохан расплылся в улыбке.

— Неплохая мысль. Кто побеспокоится о девочках, ты или я?

Петтерсон едва слушал его. Он неотвязно думал о миссис Морели-Джонсон.

— Эй! Так как насчет девочек? — повысил голос Берни.

Петтерсон вздрогнул.

— Ты возьмешь это на себя, Берни.

Кохан поднялся.

— Обычно это ты брал на себя. О’кей, я позвоню тебе. Ты что-то сегодня неважно выглядишь. Догадываюсь, отчего. Хорошо бы… — Он вдруг умолк, и его улыбка исчезла. — Что это? Зачем тебе эта игрушка?

Тревога в его голосе удивила Петтерсона. Он быстро глянул на Кохана.

— В чем дело? Что ты имеешь в виду?

— Ты что, собираешь на меня компромат? — требовательно спросил Кохан, указывая на стол.

Петтерсон глянул в том направлении, куда указывал толстый короткий палец, и увидел непонятную штуку, которую передала ему Шейла.

— Компромат? — Петтерсон ничего не понимал. Но когда Кохан взял микрофончик, его вдруг прошиб холодный пот.

— Вот именно, — сказал Кохан. — Для чего это тебе?

— Не понимаю! Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь!

— Так зачем эта штука лежит на твоем столе? — Кохан помахал микрофоном перед носом Петтерсона.

— Я не знаю, что это такое… Я… я нашел это на улице… и принес в банк.

Маленькие черные глазки Кохана подозрительно заблестели.

— Что-то я не слышал, чтобы подобные штуки валялись на улицах!

Краснея от своей лжи, Петтерсон сказал:

— Моя мать была очень суеверной женщиной. Она говорила, что нельзя проходить мимо пуговиц, лежащих на земле. Она это часто повторяла, когда Я был ребенком. А ведь это наверняка пуговица.

— И ты утверждаешь, что действительно нашел эту игрушку на улице?

— Ну, я же сказал тебе! Но я не понимаю, к чему твои вопросы, Берни?

Напряженное выражение исчезло с лица Берни, и он хлопнул себя по жирным ляжкам.

— Друг, ты, разумеется, разбираешься в финансовых операциях и женщинах, но в других вещах совершеннейший профан! Тебя так легко обвести вокруг пальца! Так ты действительно не знаешь, что это такое?

Подозрение начало закрадываться в душу Петтерсона, и он лишь усилием воли подавил панику.

— Разумеется, нет!

— Это очень высокочувствительный микрофон, применяемый для подслушивания разговоров. Он присасывается к любой гладкой поверхности и передает на записывающий магнитофон все разговоры в помещении. Кстати, магнитофон может находиться на расстоянии до полумили. Никаких проводов — это радиомикрофон. Одно из дьявольских порождений нашей индустрии. Я часто встречался с такими игрушками. Я всегда тщательно осматриваю свой кабинет. Пойми, это Большое Ухо. Неужели ты никогда не сталкивался с подобными игрушками?