Пройти лабиринт - Александр Меньшов

— Почему же! Я вижу, что вы, Михаил, стоите на самом перепутье. И если будете там и дальше стоять, то останетесь «личинкой».

— А кто вы, Майя? Какие силы представляете?

— А какие силы представляете вы, Михаил? Кто вы? Куда идете? Чего хотите?

— Я сам по себе и путь мой лежит в стороне от вас. Я знаю чего хочу и знаю куда иду. Я знаю свой путь! — подытожил Михаил.

— Знать свой путь, а тем более идти по нему — это совершенно разные вещи. Вы, Михаил, безусловно имеете дар, но не умеете им пользоваться.

— Слушая со стороны нашу беседу, может показаться, что смотришь «Матрицу». Вы — оракул, пифия. А я — Нео. И все это нереальность. There is no spoon.

Майя рассмеялась.

— Действительно, мы с вами зашли слишком далеко. Стает очевидным, что надо сделать небольшой перерыв. Вот моя визитка.

Майя встала.

— Когда найдете ответы на вопросы…

— Какие еще вопросы?

— Кто вы? Чего хотите? Куда идете?.. Узнаете — позвоните.

И она вышла.

Михаил вдруг понял, что что-то потерял. Он был на пороге чего-то важного, но разом все упустил.

Он посмотрел на визитку, где золотыми тесненными буквами было выбито: «Майя Тамбо. Йоханнесбург. ЮАР». И больше ничего.

Михаил вспомнил кулончик на шее у Майи.

«Символ конфликта разума и души», — пробормотал под нос Михаил, вставая из-за столика…

23.

Сон совсем не шел. Михаил медленно растирал виски, пытаясь снять усталость.

Он лежал на кровати, по привычке не раздеваясь, следуя принципу: «Будь готов».

— Кто я? — спросил себя и вдруг хихикнул.

«Схожу с ума. Нет, не быть этому, — он потянулся за пультом и включил телевизор. — Я — это я».

По телевизору толком ничего не было. Поклацав бесцельно по кругу, Михаил остановился на каком-то «элит-каналле», нудящем про высокие моды, и, сделав звук по минимуму, попытался начать анализировать сегодняшнюю встречу.

Но в голову лезло совсем иное.

Всё дело в брате. Какое-то время он был тем идеалом, которому хотелось подражать и даже превзойти.

Удивительно, но и сейчас где-то в глубине души Михаил завидовал Андрею. Всегда целеустремлен, удачлив, спокоен. Он был подобен скале, о которую разбивались житейские дрязги.

Михаил был уверен, что избери Андрей себе иное занятие, то и в нем бы достиг не меньших успехов, чем в медицине.

Помнится, о нем даже писали одно время в газетах: «Талантливый хирург спасает жизни…»

Да, Андрей достиг того, чего хотел: он спасал человеческие жизни.

«А я? — досадовал Михаил. — Почему я не смог?»

Мечты о спасении душ с каждым годом таяли, словно лед под солнцем.

Михаилу было стыдно за эту зависть к брату.

— Прямо, как Каин и Авель! — сказал как-то однажды кто-то из их общих друзей.

Михаил запомнил эти слова, дав себе зарок победить самого себя. Но сам просто сбежал, едва закончил учиться.

— Ну и путь! — сердился он на себя потом.

А лишь не так давно он понял секрет удачливости Андрея: он никого не любил. Абсолютно никого!..

Тихо-тихо щелкнул замок. Несмотря на сонливое состояние, Михаил почти мгновенно перешел в режим боеготовности.

Он бесшумно сполз с кровати, перемещаясь в угол за дверью. В относительной тишине, Михаил услышал осторожные шаги. Очевидно, вошедших было двое.

«Быстро вычислили», — пронеслось в голове. А дальше, почти как по учебнику: первого он пропустил в комнату, а прикрывающего тыл отправил в нокаут молниеносным ударом в горло. В следующую секунду Михаил кружился вокруг какое-то еще время стоявшего на ногах агента, прикрываясь им как щитом, а потом быстрым движением сбил ведущего.

Не дожидаясь его ответной реакции, Михаил вылетел в коридор, опасаясь там натолкнуться на прикрытие. На удивление, здесь никого не было.

Михаил воспользовался лестницей, и спустя пару минут был уже в вестибюле. Тут он увидел еще двоих агентов.

— Твою мать! — прорычал он, ускоряясь по максимуму, на самом пределе сил.

Это, наверняка, были американцы. Михаил определил, опираясь на опыт физиогномики.

Он выскочил на улицу, пытаясь на ходу определить, где еще находится группа прикрытия. Они почти мгновенно себя выдали, выскочив из неприметного старенького «шевроле». Краем глаза Михаил успел увидеть нечто похожее на пистолеты в их руках.

Адреналин ворвался в кровь, подобно урагану. Мир вокруг будто застыл. В висках запульсировало и вдруг «лопнуло».

Что произошло потом, Михаил с трудом помнил. Он пришел в себя спустя полчаса, с удивлением разглядывая окрестности. В правой руке была зажата «берета». Он пощупал ствол: горячий.

«Неужели стрелял?» — мелькнуло в голове.

К горлу подкатывал ком: сказывался переход в экстраординарное состояние. Руки и ноги становились будто ватными.

Михаил опустился на асфальт, прижимаясь спиной к стене какого-то здания. Дышать было трудно, да еще какая-то ватная пелена окутала сознание. Окружающий мир казался ему изломанным. Лишь мгновение спустя, он сообразил, что видит его действительно не таким, как обычно.

Просидел он у стены минут десять. Мозг проваливался в какое-то забытье. От усталости замирали все мысли.

Кое-как восстановившись, Михаил попытался сориентироваться. Город он практически не знал, и потому не мог сообразить, куда вообще стоит идти.

И тут, словно вспышка: в номере остался «КЛЮЧ»!

— Ах, ты ж…

Михаил с еле теплящейся надеждой похлопал себя по карманам. И тут с удивлением вытянул из кармана брюк небольшую черную коробочку размером с мобильный телефон. Это и был тот самый «КЛЮЧ». Вернее, пульт управления. Или то, что от него осталось.

«Вот же…», — иных слов Михаил не нашел.

Столько лет работы. И теперь они лежат у него в ладони мертвым грузом.

Он поднялся и, пошатываясь, поплелся вдоль стены к автобусной остановке, виднеющейся в сотне метров слева. Пистолет он засунул за пазуху.

«Что делать? Что делать?» — мысль назойливо кружилась в сознании, заглушая все остальные.

Михаил вспомнил о Майе. Порывшись в кармане брюк, Михаил вытянул визитку.

— Наверняка, она еще здесь, — тешил он себя этой мыслью. — Должна быть здесь.

Он лихорадочно закрутил головой в поисках телефона-атомата. И как назло, нашел его в пяти кварталах.

Трубку долго не снимали.

«Еще бы, — успокаивал себя Михаил, — три часа ночи».

Он снова набрал номер. Через минуту полусонный голос проговорил: «Алло».

— Майя?

— Да, я. Кто вы?

— Это Майкл Райз.

Пауза была долгой.

— Да, Майл. Я вас внимательно слушаю.

— Мне сейчас не к кому обратиться.

— Готова помочь, — голос ее стал мягче.

— Меня преследуют. Я ищу временное убежище.

— Хорошо. Давайте встретимся на площади де-ла-Вирхен через час. Знаете где это?

— Найду, — угрюмо проговорил Михаил, оживляя в памяти все, что помнил о Валенсии.

Искать пришлось дольше, чем думалось. Без денег в чужом городе передвигаться было очень долго. Лишь спустя пару часов, Михаил вышел к собору Пресвятой Девы.

Майю он нашел быстро: она почти единственный человек, который стоял у одного из огромных столбов, освещающих предутреннюю площадь.

Быстро осмотревшись, Михаил приблизился к Майе.

— Ну и вид у вас! — проговорила она.

Михаил осмотрелся: да, выглядел он, вернее его одежда не совсем презентабельно.

— Что произошло? — спросила Майя.

— Мы можем продолжить этот разговор в более укромном месте?

— Можем, — согласилась Майя.

И повела его к машине…

24.

В комнате было уютно.

— Хорошо здесь у вас, — проговорил Михаил, осматриваясь. На подоконнике он нашел потрепанный томик Чехова на английском.

«Дежа вю!» — мелькнуло в голове.

Закладка была на «Палате № 6». Михаил медленно прочитал про себя: «Жизнь есть досадная ловушка. Когда мыслящий человек достигает возмужалости и приходит в зрелое сознание, то он невольно чувствует себя как бы в ловушке, из которой нет выхода. В самом деле, против его воли вызван он какими-то случайностями из небытия к жизни… Зачем? Хочет он узнать смысл и цель своего существования, ему не говорят или же говорят нелепости; он стучится — ему не отворяют; к нему приходит смерть — тоже против его воли».