История Кольки Богатырева - Гарий Немченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А скоро, наверное, вернется Лютик…
И тут Колька почувствовал, как у него дрожат ноги. Они вдруг стали противно тяжелыми и неуклюжими. А руки, наоборот, стали легкими, словно они из ваты. Руки висели беспомощно, и только кончики пальцев мелко тряслись.
Но надо было как-то спасать армию, и Колька медленно пошел к канаве. Он еще не знал, что будет делать, но ясно было одно: армия должна убраться с дерева, прежде чем домой вернется Ольга Федоровна…
В канаве он остановился напротив того места, где была дыра в плетне, и посмотрел в огород. В дыру ничего не было видно, но за плетнем, рядом с дырой, в кукурузе виднелся просвет, и Колька догадался, что это он оставил после себя аллею.
Колька привстал, держась за плетень. Эта проклятая собака, вытянув передние лапы, спокойно лежала под деревом, и ее длинные уши все так же торчали над волчьей мордой.
И откуда у Лютика такая собака?
Он тихонько свистнул, и она подняла голову. Армия тоже зашевелилась.
— Пацаны! — крикнул Колька негромко.
Армия молчала.
— Ребята!..
И тогда с дерева донесся жалобный голос Писаренка:
— Коль, скажи Лопушку — пусть ко мне не лезет, сучок и так треснул!..
Только теперь командир заметил, что все мальчишки незаметно подобрались к макушке. Над армией нависла смертельная опасность. Сейчас какой-нибудь подгнивший сук не выдержит, и тогда…
— Лопушок! — заорал Колька. — Я тебе шею намылю! Не лезь наверх, дурила!..
Тихо было в саду. Только слышно, как рядом тихонько шуршит река, как на берегу, заросшем кугой, поскрипывают лягушки.
— Коль! — простонал на дереве Писарь. — Он снова лезет!
Армия разлагалась на глазах. Трудно поддерживать дисциплину, если ты стоишь в безопасности за целый километр от своих солдат, если ты не можешь стукнуть по шее Сашку Лопушка, если ты не можешь подать руку лучшему бойцу Писаренку. Какая вера сейчас твоим словам? Надо было действовать немедленно, и Колька заорал изо всех сил:
— Все оставайтесь на местах, иначе вы сорветесь вниз! Сейчас я спасу вас… Я сбегаю за Джульбарсом!
Колька галопом мчался по улице. Грязь летела у него из-под ног, и редкие прохожие шарахались в сторону.
Дома Колька схватил Джульбарса, нацепил саблю и, отмахнувшись от бабушки, опрометью выскочил на улицу.
Братья Шурки Меринка все так же мирно пускали кораблики, только рубашки у них теперь совсем промокли.
— Сделай лодочку, Коля! — безнадежно попросил один из Меринков, но Колька только махнул рукой и, ни слова не говоря, помчался дальше.
Вернувшись к саду Ольги Федоровны, полководец застал ту же картину. На дверях дома все еще висел замок. На дереве, как грачи, лепились мальчишки. Только Лопушок сидел теперь на одном сучке с Писаренком.
«Ничего, этот Лопушок свое еще получит», — подумал Колька.
Рыжая собака преспокойно лежала на старом месте.
— Ребята! — крикнул Колька. — Я Джульбарса принес!.. Он зарычит, и собака испугается. Тогда бегите!.. Ну, выручай, Джульбарсик, — прошептал Богатырев и обеими руками бросил щенка за плетень.
Джульбарс развернулся в воздухе и шлепнулся в ботву. Грозный рев потряс все вокруг, Колька съежился, а мальчишки наверняка бы посыпались с дерева, если бы не знали, что так может рычать только их верный друг Джульбарс, в прошлом Пушок.
Рыжая собака вскочила и страшно ощерилась. Шерсть у нее встала дыбом, в глазах заплясали злые зеленые огоньки.
Собака присела на задние лапы и прыгнула. Колька замахал перед собой саблей и закрыл глаза.
Вдруг раздался тонкий жалобный визг, и командир понял, что с громадной рыжей собакой покончено. Но картина, которую он увидел, когда открыл глаза, поразила его. Рыжая мирно наклонилась над Барсиком, и весь вид собаки выражал удивление. Барсик, подняв для защиты одну лапу, присел на задние и жалобно скулил — скулил тоненько, как прежде, когда еще ходил в Пушках.
— Джульбарсик! — растерянно прошептал Колька. — Барсик!..
Джульбарс, всемогущая собака, от чьего голоса холодели сердца прохожих, от чьего голоса должны были разрываться сердца шпионов, беспомощно тявкнул и задом пополз от рыжей собаки. И Колька понял, что от страха к Джульбарсу снова вернулся его прежний голос.
И в такую минуту, когда этот голос должен был решить все!
Рыжая собака равнодушно взглянула на беззащитного врага, потом на Кольку, который с саблей растерянно топтался у плетня, и пошла к дереву.
Джульбарс юркнул в кукурузу.
Теперь Колька не знал, как помочь армии, отрезанной от своего полководца. Он взглянул наверх и увидел, что Сашка Лопушок равнодушно жует. У него был вид обреченного. Колька отошел на другую сторону улицы, сел на мокрый холодный камень и задумался.
И тут полководец увидел в конце улицы черный зонтик. Домой возвращалась Ольга Федоровна.
Сердце у Кольки застучало. Он привстал с камня и попятился за куст.
«Успел спрятаться, не видела», — подумал Колька.
И тут вдруг что-то толкнулось в сердце: а ребята?..
Черный зонтик приближался, и Колькино сердце стучало громче и громче.
А когда Ольга Федоровна уже была рядом с калиткой, Колька отшвырнул саблю подальше в траву и, собрав все свое мужество, шагнул навстречу Лютику Едкому.
Она, кажется, сразу же увидела Кольку и приветливо улыбнулась. О, это она умеет делать! Зато потом…
Ноги у Кольки дрожали, но он тоже попытался улыбнуться, и улыбка, перемешанная с надеждой и страхом, замерла на его лице. Он приподнял кепку и поздоровался.
— Добрый день, Коля! — ласково сказала Ольга Федоровна. — Чего ты в наших краях?
Но Колька уже, кажется, собрался с духом, и поэтому он, не отвечая на вопрос учительницы, как можно веселее сказал:
— Ну и собачка у вас, Ольга Федоровна!.. Где вы ее только достали?..
— Понравилась? — расплылась в улыбке Ольга Федоровна. — Хорошая собачка, верно?.. Ее недавно подарили мне мои бывшие ученики…
— Хор-хорошая… собачка, — бодро улыбнулся и Колька. — Но только она какая-то интересная…
— Она умница! — сказала учительница.
— Но вы… вы знаете, Ольга Федоровна, она загнала… ну загнала на дерево наших мальчишек!..
— Как? — удивилась учительница и даже опустила зонтик.
— А так… — без особой уверенности сказал Колька. — Они шли… шли вот по улице спокойно. А она выскакивает и — гав! И погнала мальчишек на дерево!..
— Где же она? — Ольга Федоровна со страхом оглядела тонкие акации, которые росли на улице. — Где они, Богатырев?
Колька махнул рукой:
— Они там… во дворе… у вас…
Учительница медленно подняла брови, и командир с тоской понял, что от его объяснений пахнет враньем. Поэтому он тут же несмело добавил:
— Во дворе, конечно… Разве на этой акации спасешься от такой собаки… Ну… они во двор, и на дерево — р-раз!
— Но как Дианка выскочила? Вы, наверное, открыли калитку?..
— Нет, она сама!
— Кто сама? — строго спросила Ольга Федоровна. — Калитка?
— Нет, Дианка… — пролепетал Колька.
Учительница толкнула калитку, и Колька покорно побрел следом.
Лютик всплеснула руками, увидев на дереве целую армию. Она тихонько рассмеялась, так, что не слышал даже Колька, и пошла к собаке.
Потом она держала Дианку за ошейник, а мальчишки по одному спускались с дерева и, вежливо пятясь, здоровались с Ольгой Федоровной. Они боком обходили Дианку, а Писаренок даже попробовал ей улыбнуться. Но улыбка, наверное, получилась предательской, потому что рыжая вдруг ощерилась на Вовку.
— Ах ты противная Дианка! — с сердцем сказала Ольга Федоровна. — Разве можно обижать таких хороших ребят?
Она закрыла собаку в сарае и принесла из дома яблок. Яблоки лежали в сите и были самыми красными, самыми спелыми.
— Ветер сбил, — пожаловалась учительница, — собрала нынче утром, ешьте…
«Делает вид, что поверила, — грустно подумал Колька. — Уж лучше бы отругала как следует, — так нет же. Сказано — Лютик Едкий!»
Но он все-таки протянул руку и взял яблоко — самое маленькое и, наверное, не очень вкусное.
— Хорошие яблоки, правда? — спросила Ольга Федоровна и хитро поглядела на Писаренка.
Писаренок охотно кивнул и часто заморгал.
Потом мальчишки медленно шли по улице. И молчали. Никто не ел яблок. Колька шел последним и тоже молчал.
— Чепуха это на постном масле! — сказал вдруг комиссар Витька Орех.
— Что — чепуха? — переспросил Писарь.
— Волшебная палочка, сот!
Только теперь они вспомнили про волшебную палочку.
В самом деле! Что же она — эта палочка? Значит, их обманул Степка Яликов? Или… или вранье все это про приметы и чудеса?..
— Нет волшебных палочек вообще! — хмуро сказал Орех.
Колька промолчал.
Глава шестая, из которой читатель узнает, как Колька Богатырев порвал с христианством
