Алмазная пыль - Адива Гефен

— Поговорим завтра… — разочарованно пробормотал он, спускаясь по лестнице в направлении тетиной квартиры.

Я хотела закрыть дверь, но Душка схватил меня за руку.

— Подожди… Мне надо его кое о чем спросить… — он вышел вслед за Топазом на лестничную клетку и закрыл дверь.

Через закрытую дверь я слышала, как они разговаривали, смеялись, перешептывались и вдруг замолчали. Я взглянула в глазок…

Отойдя от двери, я свернулась на большом диване. Через закрытое окно было видно, как качается от осеннего ветра вершина большого кипариса. Может быть, завтра пойдет дождь, подумала я, укрываясь клетчатым пледом. Красивое лицо Эстер Кеслер улыбалось мне…

— Габи, — надо мной склонился Душка. — Проснись.

Я открыла глаза:

— Нет сил…

— Ты же хотела о чем-то со мной поговорить.

— Ах да…

Он расшнуровал мои ботинки и снял их. Потом подоткнул плед и подсунул мне под голову подушку. Усевшись на край дивана, он стал гладить мои волосы. Это было так приятно… Как миллион лет назад, когда я болела ангиной, и мама принесла мне чай с лимоном и желтые конфетки от кашля, и положила мне на лоб прохладную руку… Рука Душки соскользнула мне на щеку, коснулась раз и навсегда застывшей линии подбородка. К горлу подкатил давний плач. Я лежала, боясь шевельнуться. Только бы он не убирал руку… Пусть гладит меня, подумала я, закрывая глаза…

Когда я проснулась, вокруг была темнота. Я лежала в своей постели, укрытая двуспальным пуховым одеялом, на мне была моя большая футболка. Игрун лежал поверх одеяла, уставившись на меня зелеными глазами. Из гостиной доносилось тихое всхрапывание. Я встала. Душка лежал на диване, до самых кудрей укрытый пледом. Прелестный принц, самый красивый парень на свете здесь у меня, ждет только знака…

Прекрати, Габи!

Почему?

Ты не можешь позволить себе потерять его. Это не Арик какой-нибудь, который пришел и ушел.

Тем не менее, я села возле него. Он повернулся, даже не открывая глаз, обвил меня руками и привлек к себе. Паутина сна — хорошее оправдание. Для меня тоже. Я погладила его шею, как глажу Игруна, пока тот не начнет урчать. Душка улыбнулся, не открывая глаз. На щеке появилась ямочка, а посреди пледа выросла внушительная выпуклость.

— Ты не спишь? — пробормотал он.

— Я сплю, — прошептала я, поглаживая выпуклость. — И ты тоже спишь.

Душка страстно вздохнул. Затвердевший выступ в моей руке — как волшебная палочка. Это именно то, что мне нужно после этого ужасного дня. Но уже проснулся мой мерзкий внутренний цензор…

Габриэла!

Что-о-о?

Только не он! Найди себе для удовольствий кого-то, кто не привязан к твоей душе.

Поцеловав его в ухо, я юркнула в спальню. Легла на живот и сильно сжала ноги. Моя пучина наслаждений бурлила и требовала своего. Раздвинув ноги, я погладила затвердевший клитор. Только бы успокоить его… Чтобы перестал посылать волны желания… Но требовательная киска не успокаивалась. Я смазала ей губы прохладным кремом и начала считать лошадей, овец, свечи… Завтра же, пообещала я себе, куплю вибратор на батарейках. Такой, который только дрожит тихонько, без эмоций, без чрезмерных чувств, без души…

9

Душка стоял возле кровати с чашкой ароматного кофе в руке.

— Держи, — протянул он мне дымящуюся чашку. — Мне надо бежать.

— Так рано? Кто тебя ждет?

— Не так уж и рано. Я договорился с Топазом, он хочет мне что-то показать.

Я вдруг почувствовала себя очень неуютно, будто где-то готовится секретная вечеринка, о которой мне не сообщили.

— И что теперь? Вы с ним отправитесь на гастроли?

Он удивился:

— В чем дело, Габи?

— Ни в чем. Просто ты и этот Топаз… Что ты в нем нашел?

— Да что с тобой?

— С тобой — что?!

— Хочешь поссориться?

— Нет. Я хочу спать. Убери свой кофе, еще слишком рано.

Он наклонился ко мне, чтобы взять горячую чашку, и я ощутила медовый запах его кожи.

— Вчера ты хотела со мной о чем-то поговорить.

— Я забыла — о чем…

— Хорошо… Так я пойду… — Его глаза сделались серыми. — Да, кстати, звонила Сюзан. Они уже успели вывесить объявление о кастинге для спектакля, и теперь весь Яффо бурлит. Все хотят быть прекрасной Марией или великолепным Тони. Она просила, чтобы ты пришла пораньше. И еще — она знает, что я у тебя ночевал.

— Жаль. Зачем ты ей ответил?

— Не хотел, чтоб ты проснулась. Я полетел… — сказал он и вышел.

— Габи, скажи мне одну вещь, — вернулся он в комнату. — Со мной что-то не в порядке? Почему ты такая?

— Почему ты такой? — прикинулась я непонимающей.

— Не притворяйся. Ты знаешь. Почему ты?.. Ведь ты же знаешь, что я не из тех, кто приходит и уходит… Я настоящий…

Я смотрю на него — а у него на лице печаль, приправленная томлением. Как сказать влюбленному парню, что он выбрал не тот объект, чтобы поискал другую дорогу, что я — неверный маршрут. Я понимала, что никакими словами не смягчить нанесенную обиду. Ничего не ответив, я просто натянула одеяло на голову.

— Ох, Габи, как с тобой тяжело… — услышала я. Дверь захлопнулась…

Сбросив одеяло, я встала. Кофе стоял на журнальном столике в гостиной. На полу рядом с диваном валялась желтоватая визитная карточка. «Михаэль Топаз», — гласила карточка по-английски и на иврите. — «Эксперт-реставратор». Внизу были номера телефонов и адрес электронной почты. Можно подумать! Сегодня у каждой зебры есть такой адрес. Кто ты, Михаэль Топаз?

Я включила компьютер, и началось обычное медленное ползание по сети. Как на телеге по скоростному шоссе, ей-богу! Если дедушка продаст участок, попрошу себе новый компьютер. Еще несколько судорожных миганий и сообщений о вирусах, притаившихся в недрах моего ящика, и я, наконец, вошла в «Гугл». Но едва я успела набрать «Топаз», компьютер завис. Черт! Еще одна вспышка — и экран погас. С этой развалиной я ничего не смогу узнать о Михаэле Топазе.

Сюзан пришла в ужас, когда я вошла в ее кабинет на час раньше положенного времени.

— Что-то случилось?

— Почему?

— Ты ужасно выглядишь. И так рано пришла…

— Правда? А я наоборот чувствую себя как цветущий нарцисс. А пришла раньше, потому что хочу воспользоваться компьютером.

Мой мобильник зазвонил. Я не ответила.

Сюзан положила в рот две мятные конфеты.

— Постарайся не застревать. Сегодня будет трудный день. Многие руководители кружков отсутствуют. А кстати, что с Иданом?

— А что с ним?

— Он сообщил, что появилось неотложное дело, и он опоздает, — она многозначительно на меня посмотрела. — У вас с ним всё в порядке?

Никакой реакции с моей стороны.

Она пожала плечами.

— Как хочешь. Послушай, сегодня мы начинаем кастинг для «Южной набережной». Мы уже развесили объявления, где только можно. Интерес огромен! Ты не поверишь, сколько народу мне уже звонило…

— «Южная набережная»? Прекрасное название для мюзикла! — ядовито прервала я ее. — Где ты нашла такое чудо?

Она покраснела:

— Я так и знала…

— Чего ты краснеешь? Можно подумать, ты украла у меня идею…

— Не сердись на меня, Габи. Я подумала, что так будет лучше — подать это, как мою идею. Если бы мы сказали, что идея принадлежит тебе, всем бы захотелось предложить что-то свое. Сказали бы, что я тебе патронирую. И вообще, какая разница, кто это придумал? Главное, что идея хорошая, и нам обеим это нравится…

Я с усмешкой посмотрела на нее.

— Обеим? Мы с тобой пока еще не коллектив соавторов. Заруби это себе на носу! Что ты говорила о кастинге?

— Главная роль не потребует много прослушиваний. Дочь Зеликовича из мэрии очень подходит. Я знаю эту девочку. Она потрясающе выглядит. А отец говорит, что она полтора года училась вокалу.

— Какой отдел возглавляет в мэрии господин Зеликович?

— Он ответственный за бюджет, — на этот раз она даже не покраснела. — При чем здесь это? Она просто находка, хочешь посмотреть фото?

— Сюзан, — я приблизилась к ней настолько, что она заморгала. — Запомни, решать буду я. Если юная Зеликович подходит — ее примут. Если ты хочешь принять ее без прослушивания — будешь ставить спектакль сама. Но если тебе нужна профессиональная труппа, позволь решать мне. У тебя есть аранжировщик музыки, хореограф и режиссер — ты помнишь? Поэтому только Шарон, Гиль и я будем решать, кому играть Марию.

— Только, чур, не злиться, ладно?

— Нет! Сколько записалось?

— На роль Марии? Семьдесят. Семьдесят девочек хотят быть Марией. Ты же знаешь, как я завишу от бюджета…

— А я завишу от подходящей актрисы, которая умеет двигаться, играть и петь. Что еще?

— Помнишь Хилика, который был командиром взвода у новобранцев?

— Да. У него тоже есть дочь?

— У него сын. А Хилик — большой босс в банке «Леуми». Они рассматривают вопрос о спонсировании мюзикла. Хотят закупить пять тысяч билетов. Ты понимаешь, что это значит?!