Ничтожество (СИ) - Фальтер Лилия

Кровь, гряз и плачь. Алексей, держащий на руках дочь и с ужасающей скоростью, направляющийся к машине скорой помощи. Девочка на его руках уже не плачет, её окровавленные и искусанные руки свисают вниз. Отец, обезумевший от всей ситуации, сжимал дочь в руках, да так сильно, что врачам пришлось отбирать ребенка у взрослого.

Я мало что понимал в этой ситуации, но непонятный лепет Алексея не помешал мне понять, что значил отрицательный кивок врача фельдшеру. Вскоре приехала полиция и еще одна больничная машина, но это была уже не скорая. Леша то и дело метался от врача к врачу, хватая их за воротники и крича прямо в лицо. А после он сорвался с места в направлении другой машины. Где маленькую Олю уже заносили в салон. А точнее целлофановый мешок с её маленьким телом.

Оля мертва.

Мертва, мертва, мертва, мертва…

И в этом виноваты мы.

Кто должен был за ней следить? Кто не уследил за собаками? В этом разбираться не стали.

Никто не стал.

Полиция сказала, что это несчастный случай и виновата судьба. Но могло ли это оправдание помочь Алексею, который все ночь прождал в ожидании, когда ему вернут дочь? Могло ли это помочь Оли? Ведь теперь её изуродованное тело лежало в морге, а мать, узнавшая о случившимся, села на первый самолет и убитая горем уже летела на похороны своей малышки. Мог ли кто-то вообще чем-то помочь?

Праздник кончился, все плакали. И я тоже плакал. Ведь только сегодня, это маленькое создание сидело на моей кровати и читало истории о звездах и их сказках. Неужели судьба настолько несправедлива? Или я просто попал в город, где прошла черная полоса? Эта маленькая девочка не была мне близка, но ей не было даже семи лет. Неужели она заслужила погибнуть так ужасно? Неужели её отец заслуживал этих страданий?

Я видел, как внутри него билось сердце и когда я говорю, что оно «билось», то имею в виду, как стекло. За полчаса своей жизни он лишился намного больше, чем каждый из нас обрел за всю. Сорвав голос в безбожном, изнеможенном крике он сломался, рассыпался как битый хрусталь. И уже не что не было способно его собрать и склеить. Он потерял смысл своей жизни.

Похороны были на следующий день. И на них рыдали все. Я смотрел на эту процессию и понимал, маленькие гробы — всегда самые тяжелые.

Отец девочки стоял на коленях, в этот солнечный и ясный день он рыдал изо всех сил, и даже если сил не оставалось, он бы не смог остановить слезы. Среди толпы не было лишь Игоря Николаевича, но было солнце, которое светило изо всех сил и я надеюсь, что это была Оля, которая продолжала освещать жизнь своего опечаленного горем отца. Я надеюсь, что в этот день Игорь Николаевич чувствовал свою вину и был разбит и убит горем. Иначе, я не могу ему простить то, что он не присутствовал на похоронах внучки.

Горе пошатнуло разум Леши, и он замкнулся. А его жена, убивалась горем, утопая в бутылки водки.

Я раньше думал, что люди птицы

И умирая, взлетают ввысь

Но перелистывая книги страницы

Меня изнутри съедает ненависть

Ведь люди не птицы

Они лишь душа.

А горя частицы

Нас съедают не спеша.

Этой ночью уснуть я так и не смог. Ксюша была подавлена всем произошедшим, Виталя два дня подряд пытался мне что-то сказать, но сегодня был не тот день, все остальные просто разъехались по домам. Праздник накрылся.

На следующий день все уже перестали плакать, но с лиц, как и с головы, траур не спадал. Я медленно собирал оставшиеся вещи. Виталя обещался проводить меня до вокзала, там я обещал его выслушать. Не то чтобы мы собирались вместе пообедать, но так вышло, что все кто находился в доме, собрались за огромным столом.

Мать Оли была заметно пьяна, возможно, она уже выпила с утра, а может и вовсе не просыхала. Мне не было до этого дела, ведь у нее была вязкая причина так себя вести.

— Смотрите, кто пришел! — пьяным и почти несвязанным голосом промямлила она, когда Алексей зашел в столовую — Неужто, у тебя совесть проснулась? — Она был весела, но скорее всего это была своеобразная защитная реакция на алкоголь и случившееся с её дочерью несчастье. Алексей не стал обращать внимание на свою измученную жену, возможно, он хотел поесть, но был так истощен и убит, что просто не мог проглотить и кусочка. Он просто сидел и слушал, как его с ног до головы поливают оскорблениями со стороны жены.

Столовая была достаточно просторной и хорошо освещенной. В оформлении этой комнаты точно не участвовал её хозяин, ведь она выглядела изысканно и даже элегантно. Стены были светлые и не сильно нагруженные. На них весело несколько незамысловатых и небольших картин. От кухни помещение отгораживала тонкая стенка, поставленная там явно не так давно. Шторы на окнах были бежевыми с золотыми шнуровками. Пол был выложен бежевыми и светло-коричневыми плитками. В столовой не было ничего лишнего и всегда было все нужное.

Алесей продолжал терпеть монолог жены, пока к нему не присоединился отец семейства с расспросами, «Где же ты был, когда это случилось»?

Не выдержав давления со стороны отца, Алексей встал и последние что он сказал перед уходом, было:

— Я пойду, подышу свежим воздухом.

Возвращаясь в свою комнату, я вспомнил, что вычитал в какой-то книге или же мне кто-то это сказал. «Выражение: «Пойти подышать воздухом» — означает, что за воздухом тебе приходится идти в другое место. Что там, где ты сейчас, ты задыхаешься».

Я снова вернулся в комнату и погрузился в раздумья.

Около трех часов дня я гулял по парку и встретился там с Маркусом Райсом.

— Я слышал ты сегодня уезжаешь?

— Да.

— Какая жалость, теперь будет не так весело.

— Мое присутствие тебя веселит?

— Отчасти. — он закусил губу смотря на куст отцветающих роз, а не на мое лицо — просто то как ты смотришь на Ксению Игоревну так меня веселит.

— Да что ты вообще можешь знать? — признаюсь честно, я не понимал связанность его разговора и нашего диалога вообще. Я лишь хотел знать, о чем говорит этот идиот и почему его это забавит?

— Сам подумай, ты уедешь, она останется одна. Снова. Мне будет легче.

— Разве она не нравится твоему брату? Они же встречаются.

— Ты прям как Мар. Вы оба такие наивные.

— Рихтер? — я, наконец, понял, что стоящий премодной человек, вовсе не Маркус, а его брат близнец Рихтер.

— Серьезно? Я, конечно, думал, что нас можно спутать, но не так, же легко. Она даже не заметила как мы меняемся. — теперь он говорил понятно. Они с братом менялись ролями и тем самым обманывали Ксюшу. Но если Рихтер со мной, то Маркус, с Ксюшей?

— Ты моральный урод! воскликнул я и был готов дать парню в нос.

— Боже! Следи за словами, целовалась то она только со мной. Да и Маркус слишком наивен чтобы понять, что я делаю это не для него.

— Что т имеешь в виду?

— Мар наивный и глупый, он влюбился в девчушку с первого взгляда. Хотя там даже смотреть не на что. — Он высокомерно хмыкнул и повернулся к кустам роз- Вы с ним очень похожи, вы оба одержимы дочерью Игоря. А знаешь почему? — в попытке выдержать драматичную паузу и еще больше загрузить меня он сорвал с куста одну розу и сжал в руках. Я буквально выдел как вены на его кисти вздрогнули он уколов шипов, но он продолжал держать бутон. — Потому что она сломана, вы оба росли в одной и той же экосистеме, по поведению видно. Вам просто хочется забрать себе новую игрушку. А что, я вас даже понимаю. Милая и невинная Ксюша выполнит все, что попросишь. Ее так легко обмануть и использовать. — Мое терпение подошло к концу. Готов поспорить, что я слышал скрип собственных зубов.

Я замахнулся.

Я был готов к удару.

Но Виталя, который уже шел в сторону сада мог с легкостью меня остановить. Я не стал трогать Рихтера. Времени мало, мыслей много, а мне еще надо попрощаться с этим местом.

Я оттолкнул в сторону Рихтера и направился навстречу другу.

— А знаешь, почему я рассказал тебе все? — Я не удивлен. Я знал, что он что-то скажет. Остановившись на месте, я не стал поворачивать голову в его сторону. Я слушал его, но мои мысли были не в саду. Они были там, где сейчас мама, там, где Ксюша, там, где нет меня. — Я говорю это лишь потому, что ты уедешь, а мы останемся. Мне приятно думать, что я выиграл. А знаешь что еще, я… — Я не слушал дальше, я ушел. Забыл, что говорил с ним вообще. За эту неделю я понял, что многое упускаю, но уже поздно. Скоро я уеду и вернусь не скоро. Я должен сказать долгое «ПРОЩАЙ».