Наслаждение - Флориан Зеллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Полин сейчас не в духе. Крутится целый день, как белка в колесе. Она устала. Это все непросто… Но скоро все наладится…
Дамьен прерывает его объяснения: он получил эсэмэску.
– Не против, если к нам присоединится одна моя приятельница?
Николя не возражает.
– Это невероятная девушка, сам увидишь. Я по ней сейчас просто с ума схожу.
– Недавно, – снова начинает говорить Николя, – я осознал странную штуку. Не знаю, замечаешь ли ты такое за собой…
– Что?
Николя минуту колеблется. Он удивлен, что говорит о таких интимных вещах с человеком, которого, в сущности, совсем не знает.
– Я попытался вспомнить все случаи, когда спал с женщинами. И понял, что не помню почти ничего…
– Как это?
– Ну, я имею в виду… Деталей не помню. Ощущений. Будто я смотрю какой-то фильм, и речь там даже не обо мне… Понимаешь, что я хочу сказать?
– Да у всех примерно так, разве нет? Поэтому мне смешны люди, которые говорят, что хотят остепениться, потому что уже нагулялись. В этом деле нельзя получить ничего вдосталь. От этой мысли даже нехорошо бывает. Удовлетворения достичь невозможно. Мужчины всю свою жизнь обречены быть одержимыми женщинами.
Дамьен был женат вот уже десять лет, но постоянно встречался с другими девушками. Сначала он чувствовал себя виноватым. А потом понял, что у них с женой все так хорошо, в том числе и в постели, именно потому, что он спит с другими.
– То есть? – спрашивает его Николя, который не очень хорошо понимает, о чем речь.
– Это сложно объяснить. Видишь ли, меня притягивает женская красота. Но эта красота неотделима от безобразия, и все их недостатки только укрепляют мою любовь к жене. Ты понимаешь?
– Не очень, нет.
– Ну, как сказать? Каждый раз, когда я оказываюсь в постели с девушкой, возбуждение переходит в отвращение, и у меня иногда появляется чувство, что мне нужно именно это отвращение. Потому что каждый раз я в конце концов думаю только об одном: вернуться к жене.
– А она что, ничего не имеет против?
– Знаешь ли, все, что я тебе тут рассказал, она, конечно, знать не должна…
– Значит, ты ей лжешь?
– Естественно, – смеясь, отвечает Дамьен и украдкой кивает в сторону девушки, которая только что вошла в бар.
16
Декретный отпуск Полин закончился, и этим утром она собирается снова пойти на работу. Николя смотрит, как она красится.
– Это ты для шефа так прихорашиваешься? – спрашивает он притворно-серьезным тоном.
– Прекрати…
Она целует Луизу и в сотый раз объясняет Николя, что он должен сделать утром.
Он должен:
посадить Луизу в манеж в девять часов;
не забыть дать ей соску;
взять чековую книжку, чтобы наконец заплатить за первый месяц;
купить подгузники и влажные салфетки;
выбросить мусор;
забрать…
– Да, да, я знаю! Я знаю, Полин… Ты мне уже это тысячу раз говорила! Бесполезно повторять снова. У меня все зафиксировано в голове.
– Именно это меня и беспокоит…
– Иди уже. Удачного дня.
– Спасибо.
– И поцелуй от меня своего шефа.
Улыбаясь, она выходит за дверь, но взгляд ее немного тревожен: первый раз она оставляет Луизу на целый день.
На работе шеф ее встречает необыкновенно холодно. Почти не спрашивает о дочери, зато представляет ей Аврору, молодую женщину, которая заменяла ее во время декрета. Это очень компетентная сотрудница, самодовольно подчеркивает он. Аврора занималась продвижением продукта Иксбон, над которым работала Полин до ухода. Дела шли так хорошо, что он решил оставить Аврору на этом месте: она будет и дальше заниматься этим продуктом до его запуска в продажу.
– Но почему?
– Я вам уже сказал. Мне это представляется более разумным. А вы пока можете заняться вот этим делом… – И он протягивает Полин документы, которые она читает потом у себя в кабинете. Полин чувствует себя униженной: речь идет о продукте, который не представляет никакого интереса и вряд ли когда-нибудь попадет на прилавки. Почему он так себя с ней ведет? За что хочет отомстить?
– А девушка какая? – спрашивает ее Николя вечером.
– А ты как думаешь? Очень красивая и все время улыбается… Хочешь, я тебе скажу, что думаю: мужчины отвратительны!
17
В квартире раздается звонок, и Полин на всех парах выскакивает из ванной.
– Черт возьми! Я только что уложила Луизу!
Николя уже поднял трубку домофона. Он говорит:
– Через минуту поднимешься? О’кей. Почти готов. Четвертый этаж.
– Кто это?
– Пьер. Он за мной заехал.
– Как это? Зачем он за тобой заехал?
– Я же тебе говорил, что мы сегодня вместе ужинаем.
– Ты смеешься?
– А что такое?
– Но я сегодня вечером не дома!
– Ты?
– Да, я. Это было запланировано еще дней десять назад. Я же говорила тебе, что хочу увидеться с Матильдой!
– Ты мне не говорила.
– Конечно, говорила. Просто ты меня не слушаешь.
– Если бы ты мне сказала, я бы не договорился сегодня ужинать с Пьером. Подумай. А ты не можешь отменить встречу?
– А почему я должна ее отменять? Почему бы тебе не отменить свой ужин?
– Потому что Пьер уже поднимается к нам на лифте.
Раздается звонок в дверь.
– Да что ж он звонит, идиот!
– Прекрати, Полин! Что на тебя нашло?
– Что на меня нашло?
Слышится плач ребенка.
– Вот что на меня нашло! – продолжает она. – Как мне это все надоело!
– Здравствуйте. – Пьер открывает дверь с широкой улыбкой, которая тут же исчезает, как только он оказывается внутри. Полин в ярости возвращается в комнату Луизы.
– Я разбудил ребенка, да?
– Нет, нет. Не беспокойся. Скажи мне… Тебя не смутит, если мы поужинаем здесь?
– У тебя?
– Да, потому что Полин надо уйти…
– Хорошо. Ладно. Я, правда, заказал столик в…
– Да, я знаю. Мне очень жаль. Но Полин только что мне устроила сцену… Согласен остаться? У меня есть паста!
– Супер.
Немного позже Пьер возвращается к этой теме.
– У вас не все хорошо?
– Почему?
– Нет, это я тебе задал вопрос.
– Все нормально.
– Потому что я заметил: большинство людей, которые заводят ребенка, расходятся примерно через год после его рождения…
– Ты это для того, чтобы как-то поддержать меня?
– Нет, нет, я тебе серьезно говорю. Ты разве сам не замечал? Мне вот кажется, что это сплошь да рядом. Не знаю, от чего это зависит, но у вот меня… Подожди, сколько? По меньшей мере, трое друзей в такой ситуации…
– Которые разошлись после рождения ребенка, ты хочешь сказать?
– Да. Это меня поражает. А тебя нет? Мне кажется, раньше появление ребенка, наоборот, укрепляло отношения между родителями… Нет?
– Я не знаю. Мои родители развелись, когда мне было пятнадцать лет. Твои тоже…
– Это верно. Но я что хочу сказать… У меня ощущение, что, несмотря на сложности в отношениях, которые так или иначе в жизни возникают, ребенок был сильным связующим звеном между людьми. А вот теперь я задаюсь вопросом, не происходит ли наоборот…
– То есть?
– Я начинаю думать, не становится ли сейчас рождение ребенка причиной немедленного распада пары…
– Мы просто поспорили, Пьер. Мы еще не разошлись…
– Да я не о вас говорю. Я просто хочу сказать, что… В конце концов, не является ли это главным социологическим фактором. Если да, то, значит, первый раз за свою историю люди теряют навык иметь детей…
Вечером Николя снова думает о том, что ему сказал Пьер. Если посмотреть вокруг, то и правда можно насчитать множество пар, включая и его друзей, которые разошлись после рождения ребенка. Что из этого следует?
Неужели мы стали так эгоистичны, что не можем вынести всего, что связано с этим?
Неужели мы полностью утратили представление о жертвенности?
Уничтожила ли нас тирания наслаждения?
Все эти вопросы вертятся у него в голове, пока он ждет возвращения Полин. Он смотрит на часы. В самом деле, где же она? И почему возвращается так поздно?
18
Новая работа Николя заключается в том, чтобы находить возможные места для съемок. В тот день он поехал в Гавр, потому что обнаружил там кафе, похожее на то, что искал режиссер, но его надо было сначала показать художнику-постановщику и его команде. Если поначалу ему и казалось немного унизительным то, что он занимается поиском сцен площадок не для своего фильма, а для чужого, то потом он понемногу привык к этой работе. Она занимала очень много времени, но зато давала ощущение, что он – «ответственный отец и глава молодой семьи». Николя поднимался рано утром, работал до изнеможения и усталый возвращался вечером домой: не правда ли, почти то, что от него и ждали?
Когда он вечером возвращается в свой номер в гостинице, то первым делом открывает окно, чтобы насладиться видом морского порта. Он снова думает о Мишеле Лейрисе, но перед ним сейчас разворачивается совсем другая картина. Никаких признаков катастрофы. Порт Гавра великолепен, Николя немедленно захотелось прогуляться по докам. Луиза должна уже спать. А чем занимается Полин? Вместе с легким чувством вины, сопровождающим эту мысль, приходит и явственное осознание: он счастлив оттого, что находится сейчас не в Париже. Впервые за долгое время он дышит полной грудью. Неожиданно в комнате звонит гостиничный телефон – он слышит голос Дамьена: все его ждут, чтобы пойти ужинать.
