Расплавленное море - Сергей Самаров

По другую сторону ямы въехать на дорогу под носом полиции было невозможно, угол подъема был больше семидесяти градусов, это ни одному внедорожнику не под силу. И потому Абдулджабар просто поехал вдоль дороги, поднимаясь в гору. Оказалось, что в поле даже более ровно, чем на разбитом асфальтовом полотне, там меньше трясло. Миновав гору со стоящим на подъеме большим самосвалом «КрАЗ» и добравшись до нижней точки, Абдулджабар сумел снова въехать на дорогу и уже сверху увидел, как с другой стороны к той же дороге приближаются два бортовых «КамАЗа» с солдатами в кузове. Что это за солдаты и откуда они едут, догадаться было нетрудно. Эмир хорошо помнил, где находится или, точнее, находилась база джамаата Карима Каримуллаева. Это наверняка возвращались после уничтожения Карима спецназовцы. Долго же они там провозились, подумал Гулоханов, но потом вспомнил, что обычно после уничтожения какого-то джамаата все спецназовцы ждут появления следственной бригады и только после документального оформления уезжают. Наверное, провозились с оформлением. Карим со своими людьми так долго продержаться не мог. Он и воевал плохо, и людей у него было слишком мало для сопротивления спецназу…

До села доехали благополучно, без приключений. Даже полицейская машина, попавшаяся навстречу, не заинтересовалась микроавтобусом. Должно быть, полицейские спешили к месту взрыва дороги или же районное начальство везли в соседний район удовлетворить любопытство. Перед въездом в село Абдулджабар вытащил трубку и набрал знакомый номер:

— Здравствуй, Шахнаваз. Давно не видел и не слышал тебя.

Шахнаваз не спросил, кто звонит. Голос узнал сразу, хотя этот номер Абдулджабара знать не мог: он появился у эмира не так давно, намного позже последнего их телефонного общения. Когда Гулоханов купил себе смартфон, пришлось поменять простую sim-карту на карту mikro-sim, а это автоматически означало смену номера.

— Здравствуй, Абдулджабар. Я рад, что ты обо мне в кои-то веки вспомнил. Может, когда-нибудь даже в гости заедешь?

— Прямо сейчас хотел бы, если ты дома. Если нет, попроси сына, пусть откроет мне гараж. Мне нужно машину на яму поставить, кое-что посмотреть.

— Я сейчас в Махачкале, уже неделю гощу у дочери. Я позвоню сыну. Он тебе и с ремонтом поможет. В машинах разбирается, не смотри, что молод. Мою «старушку» в порядке поддерживает. И в сервис ездить не надо, все сам.

— Спасибо, Шахнаваз. Но у меня есть свой механик, он все сделает. Чужие руки к машине не подпускает, ревнивый очень и обидчивый. Не хочу его обижать. Мне только на яму нужно встать. Гараж у тебя свободен?

— Если я в Махачкале, значит, моя машина со мной. Ты же знаешь, что я не пользуюсь общественным транспортом. А если моя машина со мной, значит, мой гараж свободен. У сына пока нет своей машины, рано ему еще. А гараж он откроет. Приезжай. Когда будешь?

— Я уже стою перед въездом в село. Значит, через три минуты.

— Хорошо. Я сейчас позвоню. Но ты бы заехал, когда я дома. Хотелось бы тебя увидеть, поговорить, молодость вспомнить.

— Теперь только после того, как вернусь. Я сегодня далеко уезжаю.

— Не секрет — куда?

— Хочу посмотреть, какие морозы на севере России. Дела у меня с теми местами связаны. Влез я в бизнес, не знаю уже, как выбраться. Увяз. Но, честно говоря, надоело. Это не мое…

— Да, бизнес — это не для нас с тобой. Это не для честных людей. Мы там — чужеродные тела. Я тоже пробовал и сразу прогорел. Хорошо, друг. Тогда звони, когда вернешься. И заезжай. А сейчас отправляйся к моему гаражу, сын тебе откроет.

— До встречи, Шахнаваз.

— До встречи, Абдулджабар.

Гулоханов убрал трубку и поехал дальше.

— Это кто — Шахнаваз? — спросил Башир Гудулов с отчетливой ноткой подозрения в голосе.

Абдулджабар усмехнулся, предвидя реакцию на свой ответ.

— Он самый и есть, про кого ты подумал. Шахнаваз Эльмурзаев, бывший начальник районной полиции, милиции то есть. Он вышел на пенсию еще милиционером, не побывав, слава Аллаху, полицейским. До сих пор возмущается таким переименованием, хотя пора было бы привыкнуть.

— И мы к нему домой едем?

— Да.

— Но у него же старший сын — капитан полиции.

— Старший сын работает в Красноярске и домой приезжает редко. Только он не в полиции, а в прокуратуре, я слышал. Второй сын — да, капитан полиции. Кажется, в Ростове-на-Дону или где-то там под городом, в каком-то поселке. Дочь тоже капитан полиции — в Махачкале. Отец сейчас у нее гостит. А дома самый младший сын. Он нам и откроет гараж.

— А нас там не повяжут?

— Кто? Младший сын с престарелой матерью?

— Позвонят в полицию…

— Отец уже им самим позвонил. В доме он приказывает. А он мой старый друг. Шахнаваз из старой гвардии, из честных ментов, которых даже советская власть не совратила. А нынешней это тем более не по силам. Не переживай, Башир. Я знаю, на кого можно положиться. Или ты уже не веришь своему эмиру?

— Извини, эмир. Просто у меня всегда было нехорошее мнение об Эльмурзаеве.

— Но у нас с тобой мнение может и не сходиться. В этом нет ничего страшного. Это не боевая обстановка, где эмир приказывает, а моджахед подчиняется. Это человеческие отношения. И извиняться тут нечего.

С этими словами Абдулджабар стал поворачивать к металлическому гаражу, наполовину выходящему из дворового забора на улицу. Ворота гаража были уже открыты, а рядом с ними стоял паренек лет четырнадцати-пятнадцати. Микроавтобус сразу заехал в гараж, и Абдулджабар вышел из-за руля, чтобы поздороваться за руку с мальчишкой…

Загрузка оружия в тайник под днищем прошла благополучно. Сын Шахнаваза, как и велел ему отец, только запустил машину, снял толстые доски, закрывающие яму, и ушел в дом, чтобы не мешать Баширу заниматься «ремонтом». Тот справился с работой за пятнадцать минут. Адам Аллахвердиев помогал ему. Залимхан Иналов только оружие вытаскивал из салона и подавал в яму. Главная задача была — закрепить все так, чтобы не гремело. Для шумоизоляции и вообще от влаги оружие еще проложили войлоком, сняв войлочный чехол с одного из задних сидений. Когда закончили, Абдулджабар позвал мальчика.

— Что-то серьезное? — поинтересовался тот.

— ШРУС[7] на кардане слегка покрошился, — ответил Башир. — Здесь такой купить негде, надо заказывать. А нам ехать далеко. В Волгограде, наверное, купим, там и сменим.

— ШРУС… — удивился мальчишка. — На кардане… Я слышал, сейчас на некоторые машины вместо крестовин ставят. Посмотреть бы…

— Мы уже поддоном закрыли, не видно, — сердито бросил Башир. И постарался скрасить свою сердитость благодарностью за предоставление гаража. — Сейчас на многие иномарки ставят, в основном, на внедорожники. Едет мягче и не шумит. Да и «летят» крестовины чаще… В ремонте только дороже. Но надежнее…

Мальчишке не хотелось показаться назойливым, и он молча раскрыл ворота. Выехали из гаража и сразу направились уже кружной дорогой, по которой автобусы ходят, через соседний райцентр, чтобы не объезжать по склону холма яму на дороге. Микроавтобус может заинтересовать ментов. Просто полюбопытствуют, что за машина такая. А чтобы скрыть свое любопытство, будут документы проверять. Здесь, в этих двух районах, все менты знают фамилию Гулоханова. Менты — не проблема, не так их и много там. Абдулджабар разрешил всем оставить при себе пистолеты. С помощью пистолетов и мощных рук Залимхана Иналова можно было бы с ними справиться. Но там уже присутствуют, надо полагать, и два взвода спецназа, а с ними связываться не хотелось. Да и зачем, если можно проехать тридцать лишних километров, и все это миновать…

Пообедали в небольшом ресторанчике в Махачкале, на самой окраине, уже недалеко от выезда из города, оставив машину под присмотром Залимхана и Адама. Без присмотра оставлять машину с таким грузом и с рюкзаком, набитым долларами, в салоне не хотелось. Потом стали ждать, когда Залимхан с Адамом пообедают. Но у Залимхана аппетит был, видимо, под стать его здоровью, и ждать пришлось долго. Тут как раз подъехали две шикарные машины — внедорожник «Порше Кайена» и «Порше Панамера». «Кайена» заняла место рядом с микроавтобусом, а «Панамера» остановилась прямо на дороге, не заезжая на стоянку. Свободные места были чуть в стороне, но два «Порше» желали, видимо, стоять рядом. Из «Кайены» вышли пятеро крепких ребят. Крепких не только здоровьем, но и взглядами, в которых прочно держалось понимание своей непробиваемой твердолобости. Встали рядом с микроавтобусом. Один дважды стукнул в стекло водительской дверцы и на вопросительный взгляд Абдулджабара жестом потребовал освободить место на стоянке для «Панамеры». Эмир увидел, что Адам с Залимханом уже вышли на крыльцо, мог бы просто выехать и остановиться, чтобы посадить их. Но его задела властность новых хозяев жизни, и он опустил стекло: