Ренегат - Артем Мичурин

Стас молча округлил глаза и поправил выпавшие из костра ветки.

— Что скажешь? — спросил охотник после минутного ожидания.

— Я скажу — нет. Твоя помощь столько не стоит.

— Станислав, Станислав… — расстроено покачал головой Коллекционер. — Ты, видно, чего-то не понимаешь. Хочешь сделать всё сам? Ну так давай я ещё раз обрисую тебе ситуацию, чтобы никакие иллюзии не мешали увидеть реальную картину твоего кошмарного будущего. Итак, после совместного дела по добыче пулемёта для Фомы, на которое ты нас подписал, мы разбегаемся и каждый идёт своим путём. Ты идёшь к Хромому. Поправь меня, если ошибаюсь.

— Нет-нет, всё верно. Продолжай.

— Ага. Вот, значит, приходишь ты в его заведение, подходишь к охране и говоришь: «Здорово, мужики. Мне бы с Хромым перетереть. Дельце одно наклюнулось архи важное». А они тебе: «Кто такой?». Но ты же парень — не дурак, именем своим громким щеголять не станешь. Сообразишь чего-нибудь типа: «Не местный я. Шариком кличут». Охрана плечами могучими пожимает, тебя шмонает, берёт под руки и тащит к шефу. Вот ты уже в логове Храмого. Глядит он на тебя и… А вот дальше возможны два варианта. Начнём с простого и короткого. Глядит он на тебя, берёт со стола бумажку, на бумажку глядит, потом опять на тебя, опять на бумажку, и — бах! У тебя в башке дыра. У него-то на бумажке под портретом написано совсем не Шарик, а очень даже Стас. Ведь могла листовочка муромская до Хромого за это время добраться?

— Не исключено.

— Да. Не исключено, — согласился охотник. — Но маловероятно. Так что на этот чудесный безболезненный вариант лучше не рассчитывать. Хромой — особь старая, подслеповатая. О тебе только из описания знает — без мутаций, среднего роста, среднего телосложения, на вид около тридцати лет, волосы короткие тёмные с проседью, глаза карие, черты славянские, одет в камуфляж цвета хаки, при себе АК-103, - Коллекционер указал на Стаса пальцем и покивал. — Запоминай-запоминай. Это я тебе пока бесплатные консультации оказываю. Комок ты уже сменил, молодец. Осталось «калаш» на время визита заныкать подальше. А без сто третьего, да без хаки… Мало ли таких средних кареглазых славян без мутаций в Арзамасе? Ладно, предположим — вид твой у Хромого подозрений не вызвал. Вот стоишь ты перед ним и с присущей тебе интеллигентностью спрашиваешь: «Дяденька Хромой, а как бы мне с начальством Железного Легиона парой словечек перекинуться? Слыхал я, будто водятся тут мутанты дюже мощные, к Легиону этому отношение имеющие самое непосредственное. А вы с ними, вроде как, корешитесь». И Хромой, кто бы мог подумать, не стреляет тебе в башню без дальнейших разговоров, а вполне дружелюбно интересуется: «Об чём ты, выблядок, с ними базарить собрался? Ну-ка излагай всё мне по быстрому, а уж я передам кому надо». А ты ему: «Никак не можно, дяденька Хромой. Только для избранных ушей информация моя бесценная предназначена». И так, клычки чутка показывая, чтоб старый мудак не хорохорился, добавляешь: «Вы же не хотите расстроить больших дядь их Железного Легиона, воспрепятствовав донесению до их ушей бесценной информации?». И тут уж, конечно, придётся Хромому призадуматься. Нахмурит он брови свои косматые, подумает-подумает, и скажет: «Да на хую я вертел твой Легион. Они про тебя не знают, стало быть — ты мой, и всё мне сейчас расскажешь, если попрошу, то даже в стихотворной форме». А просить старый пень умеет аргументировано. Хоть и аргументов у него всего три — клещи, топор да паяльная лампа. Но как же трудно с ними спорить. Ты даже не представляешь, — Коллекционер ненадолго умолк и на лице его заиграла блуждающая улыбка. — Дааа… Вспомнился мне, Станислав, случай, на твой очень похожий. Было это лет пять назад, а может и больше, но неважно. Суть в том, что пришёл к Хромому щегол один с взаимовыгодным предложением. Он так думал. Посчастливилось щеглу этому схрон навашинский отыскать, ещё со времён окской грызни затерявшийся. Случайно, вроде как, наткнулся, а там — мама дорогая! — чего только нет: и патроны ящиками, и мины, и выстрелы к РПГ, стволы нулёвые в масле. Короче — не схрон, а сказка. Только вот с вывозом добра найденного проблемы возникли. Во-первых, много его слишком, добра-то, а во-вторых, боязно. Схрон на территории Железнодорожников отыскался. А там не то, что ящики телегами возить, ночью ползком передвигаться небезопасно. Каким уж ветром щегла в те края занесло, и как он выбраться сумел, история умалчивает. Но всё, что дальше расскажу — чистая правда. Предложение он Хромому такое сделал — «С тебя машины и бойцы на случай, если пострелять придётся, с меня указание места схрона. А барыш поделим». И ведь немного попросил, всего-то четверть. Но Хромому такой расклад показался малопривлекательным и, разумно посчитав, что сто процентов лучше, чем семьдесят пять, он пустил в ход свои любимые аргументы. Щегол, правда, не сразу принял точку зрения оппонента. Нужно отдать ему должное, стоек оказался. Но любая стойкость рано или поздно кончается. Кончилась и тут. Согласился щегол место схрона указать совершенно безвозмездно. Такая вдруг в нём щедрость проснулась. Но поздновато. Осталась от щегла одна тушка без ручек, без ножек. А вместо четверти барыша в награду ему теперь обещалась скорая смерть. Ну, после того, как все разногласия были улажены, собрал Хромой команду, отрядил пару грузовиков, и обрубок этот говорящий бойцам выдал в качестве провожатого. Только вот кампания окончилась не столь успешно, как можно было рассчитывать. Боя избежать не удалось. Машины сильно покоцали. А наполнение схрона оказалось куда скромнее, чем щеглу на радостях привиделось. Хромой тогда сильно на партнёра своего делового обиделся, и награду обещанную не выдал.

— Не убил щегла?

— Не убил.

— А что же с ним стало?

Коллекционер хмыкнул и злорадно ощерился.

— Придём в Арзамас, сможешь лично с этим предприимчивым гражданином познакомиться. Для этого нужно посетить бордель «Загнанная лошадь» и попросить там Куклу. Так теперь его зовут. Трудится на любовном фронте не щадя себя. Поизносился, говорят, сильно, поистёрся. И глаза грустные-грустные.

— Пять, — сказал вдруг Стас, глядя в лицо довольно ухмыляющегося охотника.

— М-м?

— Я готов дать тебе пять процентов от выручки.

— Ты, наверное, не расслышал. Я говорил о половине. Половина — это пятьдесят процентов, — Коллекционер растопырил ладонь и потряс ею у Стаса перед носом. — Десять раз по столько. Ты же вроде грамотный, должен понимать, что к чему. Сам ведь знаешь — мне Хромому аванс возвращать. А он наверняка ещё и неустойку потребует.

— Пяти процентов будет более чем достаточно, — заверил Стас. — На сдачу сможешь безбедно встретить старость.

Недоверчивые полоски янтарного мерцания под капюшоном медленно приняли округлую форму.

— Что же ты такое спёр? — лицо охотника обрело предельно серьёзный вид. — Я не из праздного любопытства интересуюсь, Стас. Пойми, коли дело стоящее, то я помогу тебе выйти на Легион, сам обо всём расспрошу Хромого и других, если понадобится. Но дальше предстоит беседовать уже с куда более серьёзными людьми. И если твой товар окажется не таким уж и привлекательным, то мы с переговоров, как пить дать, не вернёмся. Предложение должно быть таким заманчивым, чтобы клиенту не пришло в голову рисковать, пытаясь выдавить информацию силой.

— Заманчивее не бывает.

— Мне нужно знать, — настаивал охотник.

Стас вытащил из костра ветку и сосредоточено уставился на её играющий алым пламенем обугленный конец.

«Тебе нужно знать… Да, расклад действительно скверный, что не говори. На рожон лезть глупо. Может, конечно, и выгореть, но, скорее всего… сценарий с тремя аргументами более вероятен. Тут Коллекционер прав. Искать выход на Легион в другом месте? Но где? По кабакам расспрашивать? Быстро окажешься в канаве со вспоротым брюхом. Пытаться выследить членов Легиона? Шарить по округе в надежде на случайную встречу. Идиотизм. Да и чем ещё эта встреча закончится? Нет. Здесь подход нужен, связи. И у Коллекционера они есть, это без сомнений. Сказать? А что я теряю? Даже если он пришёл за головой, то после этого должен будет передумать», — Стас поднял взгляд и увидел на сером, обычно украшенном надменной ухмылкой лице охотника выражение нескрываемой заинтересованности. — «Обязательно передумает».

— Это бомба, — нарочито легкомысленно обронил Стас.

— Бомба? Ты серьёзно?

— Авиационная стокилограммовая бомба с боевым отравляющим веществом.

— Ебануться. Ты спёр у Мурома бомбу?! Один? Как?!

— Не один. У меня тоже бывают одноразовые напарники. Но это тебя уже не касается.

— Да и насрать, — Коллекционер расплылся в совершенно не свойственной улыбке, лучащейся мальчишеским задором. — Чего в ней? Какой дрянью заправлена?

— А ты что, в отравляющих веществах разбираешься?