Танкист Мордора - Павел Мочалов

– Здравствуйте, господин.

– Здравствуй. – Серега запнулся. Как разговаривать с человеком, которого предал и избил? Разговаривать в стенах главной башни Лугбурза с ее знаменитыми ушами.

– Этель, тогда я… Я не смог…

Спина согнулась еще ниже.

– Я сама во всем виновата, господин капитан. Вам не надо упрекать себя, наказание заслуженное. Вы меня еще пожалели.

– Я попросил Повелителя пригласить врача. Он тебя смотрел?

– Спасибо вам, господин, это очень хороший врач. Спасибо.

У Сереги слегка отлегло от сердца. Хоть что-то смог сделать. Ему вдруг захотелось обнять Этель и погладить по голове, по мягким каштановым волосам, но он осмелился лишь взять девушку за локоть. Этель вздрогнула, и Попов поспешно убрал руку.

– Сделаешь мне вечером массаж?

– Как будет угодно капитану Мордора.

Серега скрипнул зубами. Хотелось не рабской покорности, а человеческого общения. Хотя здесь, в Лугбурзе свои законы, и девчонка права. Массажистка, непринужденно болтающая в коридоре с капитаном Мордора, – и странно, и подозрительно.

– Не забудь, Этель. – Попытка пошутить проваливается, девушка до предела серьезна:

– Как можно, господин. Я буду ждать у дверей с этого момента.

– С этого – не надо. Я вернусь на закате.

– Да, господин.

Вот и поговорили. Серега пошел к дверям лифта. Этель ждала у стены, почтительно склонив голову. Проклятая страна Мордор. Даже его капитан не может делать того, чего хочет.

Около башни Серега отловил какого-то мелкого орка, не успевшего спрятаться при виде капитана Мордора, и с его помощью добрался до мастерских Анариона. Располагались они за кольцом стен Лугбурза и напомнили Сереге фабричную мануфактуру из учебника истории. Дымила небольшая домна, где-то мерно ухал механический молот, а в центре двора возвышался стапель, на котором и сооружался транспортер. Уже склепали раму из металлических балок, на которой плотники теперь собирали деревянный настил. Механики мудрили над осями колес, сами колеса лежали грудой рядом со стапелем. По двору важно прохаживался Анарион, не забывая отвешивать подзатыльники недостаточно расторопным подмастерьям. Увидев Попова, он поспешил навстречу:

– Приветствую капитана Мордора. Рад вас видеть в наших скромных пенатах.

– Приветствую инженера Мордора. Я вижу, дело у вас спорится.

– В график пока укладываемся, – Анарион кивнул на лист пергамента, закрепленный на деревянном щите, – с осями только проблема. При такой большой длине не можем найти баланс между прочностью и гибкостью. Но дело идет, завтра к вечеру транспортер с танком будет стоять у ворот Лугбурза.

– А почему выезд вечером?

– Не так жарко, Сергей Владимирович. Горы создают на Горгороте особый микроклимат, поэтому зимой здесь тепло, хотя и ветрено. К тому же и оркам, и троллям в темноте действовать комфортней. А для вас мы соорудим на транспортере кабинку – для олог-хайев лишние триста килограммов проблемы не представляют. Повелитель выделил их достаточно, даже смогут тащить в две смены.

– Спасибо, – обрадовался Серега, – а то я с лошадьми так пока и не подружился.

– Все будет в лучшем виде, – пообещал Анарион, – присылайте слуг с вашими вещами завтра утром.

Чтобы дальше не отвлекать занятых людей, Серега откланялся и пошел проведать танк. Побранив Зиргана за выправку часовых, он занял болтавшийся без дела десяток чисткой пушки. Старая щетка с засохшей смазкой нашлась в одном из ящиков с ЗИПом, а банник орки соорудили из длинной деревянной жерди. Старались они изрядно, но закаменевший пороховой нагар не поддавался. Орки выдохлись, и Зирган осмелился спросить капитана Мордора, почему их старания не дают результата. Серега популярно разъяснил, что нормальные танкисты чистят пушку сразу после стрельбы, а в процессе чистки размягчают нагар раствором чистки ствола, ну, или хотя бы дизтопливом. Зирган задумался (Серега даже удивился) и высказал робкое предположение, что можно попробовать разрушить нагар мочой.

– Чего? – возмутился Серегаю. – В пушку мочу лить? Вам лишь бы гадить безнаказанно.

– Она очень едкая, господин. Такими уж нас создал Мелькор Восставший.

– А запах? Я как стрелять потом буду?

– На войне всегда пахнет плохо, господин, что тут поделаешь.

– Тогда фокус проводим без меня. Вычистишь – доложишь Гудрону. Все протереть насухо, танк выкатить во двор и проветривать до рассвета, понял? Только не вздумай зажечь что-нибудь ароматное внутри машины – сгорим.

Зирган плюхнулся лбом в пол, подтверждая полученное приказание. С чувством выполненного долга Попов пошел к себе, с удовлетворением отмечая, как бросаются врассыпную орки, завидев пояс капитана Мордора. Тот же принцип, что и в Серегиной альма-матер – любая кривая, ведущая в обход начальника, короче прямой, ведущей через него.

В прихожей Гудрон рапортовал о готовности к походу. Серега приказал сосредоточить утром все необходимое на платформе и отправился в ванную. С удовольствием смыл дневной пот, налил чистой воды и шарахнул в ванну два ароматических шарика. Шарики немедленно начали растворяться, наполняя помещение незнакомым, но приятным запахом, а на поверхности воды вспухла воздушная шапка столь же ароматной пены. Серега улегся в ванну, взгромоздив шапку из пены себе на голову и расслабился. Следующий месяц, если Попов правильно представлял себе походно-боевую жизнь, придется обходиться без ванны. Помнится, на полевом выходе и умываться-то не получалось, приехали в училище через трое суток грязные, как кочегары. Поэтому капитан Мордора предполагал понежиться в горячей ванне по максимуму. Кстати, это можно делать и не одному. Серега поколебался пару минут, но все же позвонил в колокольчик. В дверь просунулась голова пожилой горничной:

– Чего желает господин капитан?

– Массажистку ко мне, – как можно более твердым голосом распорядился Попов, – и телохранителя.

– Слушаюсь, господин. – Голова исчезла, и почти моментально на пороге возник Гудрон:

– Потереть спину, господин капитан?

Серега вспомнил братьев Филькиных с их мочалкой, посмотрел на борцовские лапы Гудрона и вежливо отказался:

– Нет, Гудрон-батыр, твоими руками, пожалуй, не стоит. Сейчас массажистка придет, она и потрет, а ты, будь добр, – покарауль за дверью. Чтобы не подглядывали и не мешали.

Гудрон понимающее улыбнулся, приоткрыв клыки:

– Не беспокойтесь, господин, пропущу только Властелина Мордора, – и исчез за дверью.

Через пару минут появилась Этель со скляночками и массажными рукавичками. Глаза все так же в пол.

– Господин капитан желает массаж прямо в ванне? Это не совсем удобно.

– Неудобно штаны через голову надевать, – Серега еще раз воспользовался арсеналом острот старшины Макухина, – я просто хотел поговорить. Не как господин со служанкой, а как человек с человеком. Понимаешь? Залезай, я не смотрю. – И Попов честно зажмурился.

– Как будет угодно господину. – Серега услышал шорох халатика, а затем почувствовал, как Этель опустилась в воду у противоположного края ванны. Вода поднялась, и пена попала Попову в нос. Он чихнул и открыл глаза. Пена позволяла увидеть только голову и плечи девушки.

– Этель, ну что у тебя все через «как угодно»? Можно же по-человечески?

– Я не совсем человек, господин.

Серега чуть не утонул в ванне:

– А кто? Робот, что ли?

– Я из Южного Прирунья, господин. Когда наш народ боролся за свободу, нам помогали эльфийские владыки. Однажды эльфийские лучники остановились в нашем поселке. Они такие красивые, господин, а моя бедная мать овдовела уже во второй раз. Ей было только двадцать, господин, а война забрала у нее двух мужей, от которых не осталось детей. Это очень трудно, господин, и я понимаю ее. Так появилась я, но мама не перенесла родов.

– А отец?

– Его убили через два дня в дюнах на берегу Руны. Орков было почти в три раза больше. Мне все потом рассказала мамина сестра, когда я подросла.

– А сюда ты как попала? Орки напали на поселок?

– Нет, господин. Темный Властелин захватил наш край, когда я была еще младенцем. Меня отдали сюда, в Лугбурз, приемные родители. Им нечем было платить налоги.

– Хороша семейка, – возмутился Серега, – родная тетка сдала в рабство?

– У нее не было выбора, господин. Родных детей отдавать еще тяжелее, чем приемных, а платить нечем. Зато потом их три года не беспокоил сборщик податей. Не думайте, что она злая, господин, она так плакала, когда меня отдавала.

– Да уж, – поскреб пенный затылок Попов, – ситуация. У меня тоже отца не было.

– Он погиб? – Этель впервые посмотрела на него зеленющими глазами.

– Если бы, – криво усмехнулся Серега. – Пил он, как свинья. Когда я родился, он сначала месяц не просыхал, а потом и вообще пропал. Как он мне потом втирал – жена с тещей ему житья не давали, все покушались на свободу его самовыражения. Мне-то поначалу говорили, что он геолог в дальней зарубежной командировке. А потом этот «геолог» меня около школы выловил и слезно просил поделиться карманными деньгами, ему, видите ли, на «красненькое» не хватало. Мы же, говорит, мужики, мы же всегда друг друга поймем, не то, что эти бабы. А то, говорит, пойдем со мной, с корешами познакомлю, выпьем за встречу. Шестикласснику, представляешь? Дегенерат, короче. Так где-то в сугробе и замерз, я уже в училище поступил, мать об этом под Новый год написала.