Полуночная девушка - Мелисса Грей

Тихий вздох Роуана взъерошил непослушные волоски у нее на виске.

– Все будет хорошо.

Эхо стиснула его пальцы, причем довольно сильно: Роуану, наверно, больно.

– Мы должны ее найти.

Роуан провел пальцем по ее костяшкам, словно пересчитывая бугорки и впадинки на руке Эхо, и от этой нежности ей снова захотелось плакать.

– Альтаир уже собрал спасательный отряд, – прошептал Роуан, его теплое дыхание приятно щекотало ей волосы. – Не волнуйся. Мы ее найдем.

Он держался так бодро, так уверенно. Эхо хотелось ему верить. Ей хотелось положиться на Роуана и бойцов, которые непременно вернут Айви, но жар-птица не выходила у Эхо из головы, не давала покоя. Эхо подвергла друзей опасности. Втянула их в эту войну.

– Ты не понимаешь. Это я во всем виновата.

– Но почему? Ястребы говорят, их похитили колдуны, скорее всего, нанятые дракхарами.

Эхо легонько стукнулась головой о прутья.

– Так и было, но… – она вздохнула, – они искали меня. У меня одна их вещь.

Роуан отстранился, убрал руки с решетки, сдвинул брови. Разделявшие их с Эхо сантиметры превратились в мили. Влажный воздух темницы холодил кожу Эхо, и Роуан уже ее не согревал. Спустя несколько мучительных минут он снова взялся за решетку и вздохнул с досадой.

– Какого черта ты вообще связалась с дракхарами? – спросил он.

– Это все Птера. Она послала меня найти жа… одну штуку, которая им нужна.

– И что же это за штука? – прошипел Роуан. В тусклом свете его глаза казались почти черными. – Если ты мне не скажешь, я не смогу тебе помочь.

Эхо замялась. Да пошло оно все к черту!

– Жар-птицу.

Роуан впился в нее пристальным взглядом. Пролетело несколько секунд, прежде чем он спросил:

– Это такая сказочная фигня, которая может все исправить, словно по волшебству?

Эхо горько рассмеялась.

– Ну да, сказочная фигня, – повторил она. – Можно и так сказать.

Роуан снова накрыл ее руки своими.

– Я серьезно… разве жар-птица – не выдумка?

– Я тоже так думала, – призналась Эхо. – Но, как видишь, она действительно существует, от нее многое зависит, она всем нужна, и я должна ее найти раньше дракхаров.

– Птера предупредила, что ты так и скажешь.

– Птера? Ты о чем?

Роуан достал из-под полы плаща черный сверток. Это был ее рюкзак.

– Птера попросила меня передать это тебе. – Роуан просунул рюкзак сквозь прутья решетки. – Она велела мне выпустить тебя, чтобы ты могла выполнить ее задание. Сказала, все, что нужно, в рюкзаке, в том числе и координаты еще двух предметов. Понятия не имею, что это значит, но ты, наверное, знаешь, о чем речь.

Эхо моргнула.

– И ты только сейчас мне об этом говоришь?

Взгляд Роуана смягчился. Он пристально посмотрел на Эхо и опустил глаза.

– Я должен был убедиться, что это действительно важно. Мне нужно было знать, что Птера не подвергает тебя опасности без достаточного на то основания. – Он судорожно сглотнул и продолжал, по-прежнему глядя себе под ноги: – Я не хочу, чтобы война затянулась. Не хочу, чтобы страдали ни в чем не повинные люди. И если жар-птица может положить конец этой бессмысленной бойне, то мы обязаны попробовать. – Он холодно усмехнулся. – Хотя в камере ты была бы в большей безопасности.

Эхо прижала рюкзак к груди, и ей казалось, что на плечи ей медленно, но верно опускается вся тяжесть мира.

– А как же Айви?

– Я позабочусь о том, чтобы Альтаир взял меня с собой. Я найду Айви. А ты найди жар-птицу. – Роуан вытащил из-за пазухи цепочку. На ней висел ключ. Он вставил его в замок и стремительно распахнул дверь, чтобы петли не заскрипели. – Только обещай мне кое-что.

– Все, что хочешь, – ответила Эхо, вышла из камеры и глубоко вздохнула. Она понимала, что это ей только кажется, но воздух по эту сторону решетки пах куда вкуснее.

Роуан запустил руки в волосы Эхо, привлек девушку к себе и прижался губами к ее губам с такой силой, что они стукнулись зубами. Поцелуй получился быстрым, неловким. У Эхо бешено стучало сердце. Роуан отстранился. Во взгляде его читалась такая решимость, какой Эхо прежде за ним не знала. Жизнь оказалась щедрее, чем Эхо могла мечтать. Роуан прижал руку любимой к губам и поцеловал подушечки ее пальцев. Кожа Эхо горела под его поцелуями. Когда Роуан заговорил, ей показалось, что она чувствует кожей каждый слог его слов.

– Обещай, что вернешься ко мне, – пробормотал Роуан, уткнувшись в костяшки ее пальцев. В его карих глазах блестели слезы.

Комок застрял у Эхо в горле. Ей пришлось собрать всю свою решимость, чтобы ответить ему:

– Обещаю.

Глава семнадцатая

«Благослови бог твою пернатую душу, Птера», – думала Эхо, роясь в рюкзаке. Помимо отмычек, Птера положила ей карманную книгу заклинаний, полный мешочек сумеречной пыли, пару чистых носков и коробочку овсяного печенья с изюмом. Лувр славился многими шедеврами – Моной Лизой, Никой Самофракийской, стеклянной пирамидой во дворе, – но музейное кафе явно к ним не относилось. Да к тому же в полночь оно было закрыто. Впрочем, как и сам музей. Здесь были лишь Эхо, ночные сторожа да клочок бумаги, который Птера нашла в медальоне. Эхо засунула записку в передний карман рюкзака вместе с самим кулоном. Несмотря на то что медальон сослужил службу и раскрыл свою тайну, он все-таки сохранил свою притягательность для Эхо. Она надела кулон на шею и принялась изучать клочок пергамента, который держала в руке. На нем были указаны два набора координат – для ключа и для кинжала. Второй, если верить переводу Птеры, находился в Лувре, а ключ – в Метрополитен-музее. Эхо рассудила, что лучше будет сбежать от гнева Альтаира за несколько тысяч километров, и с помощью сумеречной пыли перебралась с Центрального вокзала, минуя главные ворота Гнезда, на станцию метро Лувр-Риволи неподалеку от музея.

Эхо откусила кусок печенья, пролистнула книгу заклинаний и наконец нашла нужную страницу – потрепанную, с закладкой и загнутым уголком. Спрятавшись от камер слежения за колонной фойе, она доела печенье, вытерла руки о джинсы и пальцем вывела на мраморном полу руну птератусов.

– Заклинаю свет и тьму, меня не видно никому. Ни пера, ни пуха, отсюда туда одним духом, как велю, так и будет.

Камера слежения над головой жалобно зажужжала и потухла. Глухой стук упавших на пол тел подсказал Эхо, что ночных сторожей внезапно сразил сон. Музей оказался в полном ее распоряжении. Эхо выпрямилась и надела рюкзак. Она обещала Роуану и Птере, что найдет жар-птицу, и именно этим сейчас намеревалась заняться.

Рукой в перчатке Эхо провела по стеклянной витрине в зале экспонатов Ближнего Востока в крыле Ришелье. Если верить координатам, искомые предметы находились в Лувре, но вот номер по каталогу указан не был. Искать кинжал предстояло в зале искусства Ближнего Востока, где хранилась обширная коллекция оружия времен Империи Великих Моголов. При виде этого изобилия Эхо приуныла. Все равно что попробовать найти иголку в коробке с иголками.

– Черт, – прошептала Эхо. Она стояла перед витриной, которую успела рассмотреть уже дюжину раз, но так ничего и не обнаружила. Ни на одной из табличек не было никаких сведений, которые хотя бы отдаленно намекали на жар-птицу. Тупик…

С тяжелым вздохом девушка сжала в руке медальон. Едва Эхо коснулась его, как у нее перехватило дыхание, а по телу словно пробежал ток, так что волоски на руке встали дыбом. В ту же секунду Эхо поняла, что именно она ищет. Повинуясь необъяснимому порыву, с кулоном в руке девушка устремилась к скромной стеклянной витрине в углу. Там был выставлен один-единственный экспонат, а на табличке было написано: «Происхождение неизвестно».

Это был кинжал. Тот самый.

Эхо прижала ладонь к стеклу, и медальон обжег ее руку даже сквозь кожаную перчатку. На рукоятке кинжала была выгравирована стайка птиц с устремленными вверх крыльями, точно в полете. Черно-белое оперение было выполнено из оникса и жемчуга. Сороки. Рисунок был простой, клинок без каких-либо украшений, но ничего прекраснее она в жизни не видела.

Эхо достала стеклорез и принялась за дело. Она вырезала в стекле круг, достаточный для того, чтобы просунуть руку. Девушка старалась не нажимать на инструмент слишком сильно, чтобы стекло не разбилось. Лучше и аккуратнее было бы, конечно, снять крышку с витрины, достать кинжал и снова все закрыть, но это отняло бы слишком много времени. Сердце Эхо билось в такт пульсации медальона. Ей хотелось как можно скорее ощутить в руке тяжесть кинжала, и она позабыла об аккуратности.

Эхо надавила на круг, вырезанный в стекле, и он с легким стуком провалился внутрь витрины. Девушка убрала стеклорез в боковой карман рюкзака и просунула руку в дыру. Кулон задрожал. Пальцы Эхо коснулись металлической рукояти кинжала, и ее окатил такой жар, что перехватило дыхание. Наконец все успокоилось. Медальон больше не подавал признаков жизни.