Ангард! - Наталья Андреева

А где-то внутри тлел огонек: Марго! Единственное желание было не удовлетворено. Жить с любимой женщиной. Страсть между ним и Валерией Станиславовной угасла быстро. А привязанность еще не наступила, ведь срок был слишком уж мал. Следовательно, и любовь не складывалась, ибо это тоже есть сумма. Чем больше слагаемых, тем она значительнее.

И еще Рощин понял: никогда он не сможет любить ее детей, как своих собственных. В отличие от гувернантки. Итог был таков: жена ставила свои интересы выше интересов семьи. Своих детей она к семье не относила. Она и Евгений Рощин были отдельно. Ее дети отдельно. В конце концов, он сам так поставил. В разговоре с мужем Валерия Станиславовна держала командный тон, в постели – позицию «сверху». Она предпочитала брать инициативу на себя. Рощин предпочитал ей в этом отказывать. Став поначалу местом ожесточенных боев, после нескольких лет совместной жизни спальня превратилась в кладбище. Где оба трупами валились на широченную супружескую кровать и мгновенно засыпали. Мертвецким сном. От усталости. Работа – лучшее лекарство от разочарований неудачного брака. Он уже понял – это не женщина. Странно, что она не лесбиянка. Его начали тяготить такие отношения. Ко всему прочему Валерия Станиславовна стала лезть и в его дела. Именно она предупредила:

– Женя, с такими людьми, как Петр Воловой, лучше не связываться. Это человек серьезный. Как только он поймет, что ты эксплуатируешь его дружеские чувства, тебе придется плохо. Остановись!

– Занимайся своими делами. Я понимаю, тебе нужен муж, живущий на содержании. Так проще. Но это буду не я.

В тот раз Валерия Станиславовна промолчала. Но разговор о разводе был уже неизбежен. Рощин хотел свободы. И он снова сошелся с Марго. Тлевший в душе огонек получил новую пищу. И вспыхнул костер. И разгорелся с новой силой. Валерия Станиславовна предупредила:

– Женя, я тебя разорю. Не потому, что я тебя ненавижу. Отнюдь. Я испытываю к тебе симпатию, которую ты не захотел обыграть как любовь. Я тебя разорю, потому что не могу поступить иначе. У меня есть определенная репутация, которой я дорожу. Мои партнеры знают, что в данной ситуации я могу поступить только так, а не иначе. Не накажу тебя – потеряю лицо. Так что прости, но…

Рощин расхохотался: – Не верю! Je ne peux pas у croire!

А зря. Валерия Станиславовна относилась к новому типу людей. Русских, попавших в нерусские обстоятельства. Ибо родились и выросли они в одной системе, получили ее образование, а жить пришлось в другой. Их характер странным образом трансформировался. Широкая душа захлопнулась, словно створки раковины. Все русское осталось там, внутри. Для внутрисемейного употребления. Как только Рощин перестал быть ее семьей, он уперся в захлопнутые створки.

Сначала они разъехались. Валерия Станиславовна перебралась в отстроенный им загородный особняк. Не в один из своих. А в его. Это было частью наказания. Началась судебная тяжба. Вот уже почти год он по сути был свободен, а по бумагам состоял в законном браке. И конца края видно не было.

Уступать он не собирался. Просто не мог уступить. Меж тем Петя Воловой заподозрил обман. В их совместный проект было вложено немало, а дело не двигалось. Рощин заметался. Попросить денег у жены? Сдаться на милость победителя? Она простит, но денег не даст. Потому что предупреждала. Более того, условия капитуляции будут жесткими. Мстить Валерия Станиславовна умеет. Рощин не хотел стать чьим бы то ни было рабом. Только не это! Близкие друзья всегда невольные соперники. Таков их жребий. Они в одной связке. Их жизнь проходит на глазах друг у друга. Таким образом, шаги по жизни делаются одновременно. И четко видно, чей шире, а чей короче.

Когда-то он обыгрывал на фехтовальной дорожке Петьку Волового. Обыгрывал уверенно. И считал, что Петька Вол проигрывать будет всегда и везде. Ему, Евгению Рощину. Он высмеивал Петькино трудолюбие и то, что, идя к успеху, Вол не пропускает ни одной ступеньки. Ощупывает каждую, прежде чем на нее наступить, и не делает следующего шага, прочно на ней не утвердившись. Рощин тайно презирал друга за верность одной женщине. Считал, что эта позиция неправильная и ни к чему хорошему не приведет. Потом Петька будет жалеть, что не имел в любовницах длинноногую красотку с шелковистой кожей и тонкими, умелыми пальчиками. Петька никогда с ним не спорил. Не отстаивал до хрипоты свою правоту. Поступал так, как считал нужным. Это была особенность Волового: уважать чужое мнение, но всегда иметь свое собственное. И поступать сообразно ему. Переубедить его в чем-то было невозможно. Как-то раз Рощин попытался своротить друга с пути истинного. Пригласил в компанию, где было много молодых хорошеньких актрис. Этого добра в окружении знаменитого режиссера было с избытком, а девушки, мечтающие сделать карьеру, очень сговорчивы, когда на горизонте появляется богатый спонсор. Выбирай любую: блондинку, брюнетку, рыжую. Об ассортименте Рощин позаботился особо. Воловой досидел ровно до того момента, когда присутствующие стали разбиваться на пары. Потом встал, оплатил огромный счет и, стряхнув повисшую на руке блондинку, вежливо откланялся. От злости Рощин скрипел зубами. И вот вам итог! У друга большая процветающая фирма, крепкий, надежный тыл, его все уважают, да и сам Рощин попал к Петьке Воловому в зависимость. Выходит, прав Вол? В том, что надо упираться, а не играть в лотерею? Не порхать от одной женщины к другой, собирая нектар, который будет потом отдан другому цветку, чужому, а строить свой собственный улей. И нести все туда. И только туда. Его вдруг одолела черная зависть. А ведь Вол грамотно распределил силы на весь поединок! Не ринулся мгновенно в атаку, выиграв позицию, а последовательно, шаг за шагом теснил противника к самому краю дорожки. Теперь он – богатый человек. У него есть семья. Любимая жена, трое детей.

Так где же истина?

Туше

Один вопрос оставался открытым: Белкин. Следователь попытался по горячим следам взять показания у Лены. Узнав же, что актера подозревают в убийстве Евгения Рощина, девушка вдруг замолчала. Потом стала отнекиваться: ой, да я не знаю, да я не уверена. Когда увидела его? Часы спешат. И вообще, сломались. И тут же заявила, что время позднее, родители, мол, будут волноваться. Пришлось девушку отпустить. Алексей взял на всякий случай номер ее мобильного телефона. Авось пригодится!

Против Белкина была веская улика – портсигар. Но одного портсигара мало. Актер сказал бы, что тот валяется у двери черного хода бог знает с каких времен. И попробуй доказать обратное!

– Нет ничего хуже, чем иметь дело с влюбленной женщиной, – пробурчал Барышев.

– Поезжай к нему, – устало сказал ему следователь. – Пока тепленький. Если убил, то признается.

– А если не признается? – угрюмо спросил Серега.

– Я что, должен тебя учить? – слегка повысил голос следователь. – Человека убили! А он был в квартире, где это убийство произошло. У двери черного хода его портсигар валяется. Задержи, препроводи в «обезьянник». Через сутки будет сговорчивей.

– Хорошо, – кивнул Серега.

– Поклонница артиста, будь она неладна, сказала, что Белкин живет у любовницы. Студентка, единственная дочь богатых родителей. Некая Мария… – Он полез в папку. – Соловьева. Сейчас продиктую адрес.

Барышев угрюмо молчал. Понятно! Ночь на дворе! Сколько придется гоняться за этим Белкиным? Если убил, то дома не сидит. Где-нибудь прячется. А вот Барышева дома жена ждет. И вообще, он уже вторые сутки на ногах. Алексей вздохнул и полез за телефоном.

– Сашенька, вы как? – Выслушав жену, сказал Сереге: – Аня у нас… – И снова жене: – Нет, мы задержимся. Ну откуда я знаю на сколько? Ах, не будить… Хорошо. Утром увидимся.

– Почему утром? – буркнул Барышев.

– Они девочек укладывают. Говорят, нечего вваливаться ночью в квартиру и будить детей. И потом, я не знаю, сколько придется искать Белкина.

– Съездим к его девчонке, и вопрос закрыт. Если сбежал, завтра объявим в розыск.

– Ладно, поехали.

Алексей последний раз окинул внимательным взором тихий дворик. Сказывается усталость. Надо бы допросить дворничиху. Она могла видеть Самарина, когда тот выходил из подъезда. Показаний одного только охранника мало. Нужны еще детали. Это раз. Во-вторых, надо узнать, что там со светом. Почему отключили. Где отключили. Но это завтра. В-третьих, жена Евгения Рощина. А точнее, жены. Эта бытовая почва похожа на зыбучие пески. Три жены, три развода. Рощин увяз прочно. Людей, желавших его утопить, было предостаточно. Здесь, как говорится, шерше ля фам. Одну ля фам Алексей сегодня наблюдал. Координаты третьей жены на всякий случай записал. Следующая на очереди – вторая жена, а далее будет видно. Лучше бы до первой дело не дошло вообще. Но все-таки с Рощиным проще, чем с Белкиным. Красавец просто нарасхват.

– Леша…

– Да, иду.

Двор наконец опустел. Они с Барышевым уезжали последними. Охранник поднял шлагбаум и покачал головой: