Венские кружева - Елена Федорова

– Не знаю…

От нового толчка Луиза присела и застонала.

– Хорхе, скорее… нужен доктор, – крикнула Далия.

Она помогла Луизе дойти до комнаты, уложила ее в кровать.

– Дышите, госпожа, дышите, пожалуйста, – попросила она Луизу. – Не беспокойтесь, так бывает. Вы, наверно, опять из-за чего-то огорчились. Успокойтесь…Закройте глазки, я посижу рядом. Песню вам спою…

Она прижала холодную руку Луизы к своим губам, негромко запела. Луиза не понимала по-креольски, но почувствовала, что это не простая песня, а молитва.

– О, Мадонна, защити… – пела Далия. – Спаси ее, Мадонна… Не убивай это дитя… Не убивай эту женщину… О, Мадонна, пощади…

Доктор приехал быстро. Он долго осматривал Луизу, прикладывал к ее животу деревянную трубку, слушал сердцебиение плода, качал головой.

– Похоже, у вас двойня, – сказал он с долей сомнения.

– Что? – Луиза испугалась.

– Я слышу два сердцебиения, дорогая, а это значит, что вы произведете на свет сразу двух малышей, – он улыбнулся.

– Двух малышей? Нет… Это невозможно, – простонала Луиза.

– Это возможно. В практике такие случаи есть, просто о них мало кто знает, – он пощупал пульс Луизы, покачал головой. – Вам нужно быть поспокойнее, дорогая. Не нужно так волноваться и переживать. Двое малышей – это нормально. А вот появление семерых младенцев можно назвать невидалью. Но вам такое не грозит, – рассмеялся. – Знаете, что я вам скажу, госпожа Луиза, мы все можем ошибаться. Иногда доктор принимает сердцебиение матери за биение сердца второго ребенка, которого вовсе нет. Поэтому не волнуйтесь раньше времени. Гуляйте, отдыхайте, наслаждайтесь. Вам нужен кислород, а малышу его нужно в несколько раз больше, чем вам. Не обделяйте его, дорогая.

Доктор спустился вниз, сказал Хорхе:

– Состояние вашей госпожи меня огорчило. Следите за ней. Похоже, что у нее могут начаться преждевременные роды. А это всегда риск. Неизвестно, чего ждать, кого спасать… – вытер пот со лба. – В таких ситуациях чувствуешь себя палачом. Спасешь мать, умрет ребенок. Убьешь мать, ребенок может тоже умереть…

– Мы будем молиться за хорошие роды госпожи, – сказал Хорхе в свойственной ему строго-сдержанной манере. Приговор доктора его огорчил.

Хорхе любил Луизу и хотел, чтобы она была счастлива. Но получалось, что одного его желания недостаточно. Существует множество разных сил, которые ведут борьбу за душу Луизы и ее ребенка. И все началось с того дня, когда Луиза пошла к реке с намерением умереть. Теперь силы зла ее не оставят. Они постараются завершить черное дело. Но он, Хорхе, будет сражаться с ними, будет защищать госпожу Луизу до последнего вздоха…

Когда господину Ферстелю сообщили, что его жене стало плохо, он рассвирепел.

– Зачем вы мне сообщаете об этом? Неужели я должен бросить свои дела и помчаться к беременной женщине, упавшей в обморок? Пошлите за доктором.

– Он уже приехал.

– Вот и прекрасно. Не беспокойте меня по пустякам. Вечером я обо всем узнаю, – хлестнул коня, ускакал.

Когда Хорхе передали этот разговор, он побагровел, сжал кулаки.

– Да, вы не доктор, господин Ферстель. Но вы считаетесь мужем этой беременной женщины, упавшей в обморок. Вы – отец ребенка, которого она вынашивает. А, если вам не нужны ни мать, ни дитя, тогда вам, в самом деле, незачем приезжать…Но это дает нам право думать, что вы хотите избавиться и от матери, и от ребенка…

В памяти вновь всплыло лицо Марлен, зазвучали ее слова:

– Он не любит меня, Хорхе. Он никого не любит… Для него главное – деньги. Они затмили его разум, погубили его душу. Он – черный человек, а я – белый. Мы не можем быть рядом. Кто-то из нас должен уйти. Хорошо, что я ухожу первой. Не грусти, мой добрый друг, Хорхе. Я ухожу в лучший, более совершенный мир…

– Почему, почему, почему эти ангельские души уходят в лучший мир, а демон продолжает вершить свои черные дела? – воскликнул Хорхе.

– Потому что в том, лучшем мире, куда уходят ангелы, черный демон не нужен, – пояснила Далия.

Хорхе вздрогнул. Он не ожидал, что кто-то его может услышать. Далия улыбнулась, провела рукой по его руке.

– Не бойся, Хорхе, госпожа не умрет. Я молюсь за нее день и ночь.

– А ребенок?

– Не знаю, – ответила Далия, глядя мимо него. – Этот может погибнуть, а другие…

– Другие выживут обязательно, – сказал Хорхе уверенно. – Луиза будет жить. Я присоединю свою молитву к твоей, Далия…

Ледяное вино

… Банкир Рудольф Бомбель приехал с женой Терезией на ру Бельвиль к назначенному часу. Дом номер десять отличался от других построек Нового Орлеана. Небольшой, увитый плющом, отделенный от мира узорчатым забором, он манил к себе особой мистичностью. Много разных историй рассказывали про этот дом, но поверить в их достоверность не решался никто. Поэтому волнение Бомбелей было понятным и объяснимым. Мало того, что они едут в гости к человеку, который богаче их. Они еще могут стать свидетелями событий, о которых ходит столько противоречивых слухов.

– Наконец-то, мы узнаем, что спрятано за дверью дома Зальмов, – сказал Бомбель, потирая руки.

Приглашение графа его обрадовало и подзадорило. Раскрывать заговоры, распутывать интриги он любил. Терезия всегда ему в этом помогала, а порой и сама ловко сплетала такие сети, что оставалось лишь восхищаться ее мастерством. Но сегодня она почему-то волновалась и бледнела. Бомбель крепко сжал ее руку, подбодрил:

– Ты – само очарование, дорогая. Граф не устоит, я уверен.

– Рудольф, что ты такое говоришь, – она нахмурилась. Не хотелось сознаваться, что именно об этом она сейчас думает.

– Я говорю правду, Терезия, – он поцеловал ее руку. – Ты – лучше всех. Волноваться тебе ни к чему.

– Я не волнуюсь, Рудольф, – она убрала руку. – Я пытаюсь представить, что нас ждет внутри этого мистического дома.

– Зачем об этом думать, если мы все сейчас увидим своими глазами, – он рассмеялся.

Слуга приветливо улыбнулся, поклонился, приглашая господ войти в дом. Внутри было еще таинственнее, чем снаружи. Стены обиты тканью в темно-фиолетовых тонах. Массивные портьеры похожи на театральный занавес, скрывающий от зрителей сценическое пространство. Хрустальные люстры с позолотой. Лестница из мореного дуба, старинная резная мебель, зеркала от пола до потолка, золотые подсвечники, вазы из тончайшего фарфора, живые цветы. У Терезии перехватило дыхание. Этот невзрачный домик полон антиквариата. Все подобрано и расставлено с таким вкусом, что невозможно ничего прибавить или убрать. Здесь каждый гвоздь, вбитый в стену, стоит целого состояния. А белая лилия в центре стола – восклицательный знак, добавление к восхищенному возгласу госпожи банкирши:

– Ах! О такой роскоши можно только мечтать. В нашем доме в центре Орлеана на ру Рояль ничего подобного нет, хоть он и считается самым красивым и богатым.

– М-да… – крякнул Бомбель.

– Рад видеть вас, господин Бомбель, госпожа Терезия, располагайтесь, – граф поцеловал ее руку. – Позвольте предложить вам мое изобретение – прохладительный напиток. В жару он просто незаменим.

Вильгельм взял хрустальный бокал с подноса, принесенного слугой, сделал несколько глотков. Терезия с недоверием посмотрела на мужа. Тот сделал несколько глотков, одобрительно воскликнул:

– Божественный напиток. Божественный!

Допил залпом. Взял еще один бокал. Терезия пригубила напиток, улыбнулась:

– Это приворотное зелье, граф?

– Конечно, – ответил Вильгельм Монтенуово. На лице банкирши отразилось изумление. Он улыбнулся. – Это – ледяное вино, госпожа Терезия, в нем нет яда, не волнуйтесь.

– Ледяное вино – уже звучит, как заговор, – парировала она.

– Заговор между мной и вами, госпожа Терезия, господин Бомбель, – он дотронулся своим бокалом до ее бокала и бокала Бомбеля. Хрустальный звон разлился по комнате.

– Раскройте нам секрет этого вина, граф, – попросил Бомбель.

– Секрет прост, – граф улыбнулся. – Мы замораживаем воду. Кубики льда мои слуги разбивают и смешивают с вином. Для аромата добавляем немного корицы, мяты, розмарина и подаем напиток на серебряном подносе в хрустальных бокалах.

– Я бы сюда еще рома добавил, – сказал Бомбель, осушив свой бокал.

– Ром мы выпьем за столом, – граф распахнул дверь в столовую.

– Ах! Воскликнула Терезия. – Граф Монтенуово, вы – чародей! Ваш дом полон сюрпризов и тайн. То, что мы видим, просто невозможно вообразить… Как вам в голову такое пришло?

– Я готовился к нашей встрече, госпожа, – он склонил голову. – Я одинокий человек, отшельник, мечтатель. Порой мне хочется, чтобы здесь было много людей, чтобы звучали голоса, чтобы дети смеялись и шалили. У вас все это есть. Вы – счастливые люди. Никакое богатство не может заменить радость человеческого общения, любовь, уважение и взаимопонимание. Я всего этого, к сожалению, лишен… Выбирайте удобное место за этим большим столом. Что вам налить, госпожа Терезия?