Венские кружева - Елена Федорова

– Я не откажусь от рома, которым вы обещали угостить нас, – ответила она, усевшись во главу стола.

– Проверим, насколько он хорош.

– Терезия – прекрасный дегустатор. Она всегда выбирает лучшие напитки. В нашем доме все должно быть высшего качества, – сказал Бомбель, усевшись по правую руку от жены.

– Вот как, – граф с интересом посмотрел на Терезию. Она одарила его победоносным взглядом.

– Да. Я знаю толк в хороших напитках, сказала она с гордостью.

– Тогда я предложу вам не хороший напиток, а превосходный ром, – он дал знак слуге.

Тот поставил перед Терезией бутылку из темного стекла, запечатанную сургучом, на котором была выбита цифра 1800. Точно такая же цифра красовалась на самой бутылке. Терезия повертела ее в руках, посмотрела на графа.

– Вы хотите сказать, что этому напитку более ста лет?

– Да, госпожа Терезия. Это настоящий испанский ром, – ответил граф.

– Где же вы его взяли? – не выдержал Бомбель.

– В кладовых Монтенуово, в Испании, – ответил Вильгельм. – Наше родословное древо очень крепкое и очень старое. Если бы были живы мои родители, они бы подтвердили каждое мое слово. Но… мир их праху… Все когда-нибудь заканчивается здесь, чтобы продолжиться там…

Слуга откупорил бутылку, налил ром в бокалы. Граф поднял свой.

– За знакомство!

– Да, такого рома нет ни у кого в Орлеане, – сказала Терезия, сделав несколько глотков.

– Продайте мне ваш ром, – попросил Бомбель.

– Нет, он слишком дорого стоит, чтобы его продавать, – Вильгельм улыбнулся. Банкир насупился, соображая, сколько можно предложить графу, чтобы не обидеть ни его, ни себя.

– Господин Бомбель, я не продам вам ром. Я вам его подарю, чтобы скрепить нашу дружбу, – слуга поставил перед Бомбелем запечатанную сургучом бутылку.

– Благодарю вас, граф, – банкир расплылся в улыбке. – Я ваш должник.

– Мы партнеры, господин Бомбель, – сказал граф. – Надеюсь, мы станем добрыми друзьями.

– Не сомневаюсь в этом, граф. За нас! – воскликнул Бомбель.

Слова графа соответствовали главному правилу, которому банкир неукоснительно следовал: чтобы быть во всем первым, нужно врагов сделать своими союзниками.

– Позвольте вас спросить, граф, почему вы живете один? – Терезия виновато улыбнулась. Она понимала, что задает бестактный вопрос, но любопытство пересилило.

Бомбель закашлялся от неожиданности. Такого поворота событий он не ожидал. Терезия всегда вела себя достойно. Что на нее нашло?

Граф рассмеялся звонко, беззаботно. Наблюдение за этой парочкой доставляло ему удовольствие. Он давно не встречал таких ярких представителей богемы, не лишенных актерского мастерства. Их взгляды одобрения, немые укоры и подсказки были такими отлаженными, что не оставляли собеседнику никакой возможности выпутаться из паутины, сплетенной семейством Бомбель. Терезия и Рудольф дополняли друг друга. Граф решил играть по их правилам.

– Все объясняется очень просто, – сказал он. – Вы назвали меня чародеем, госпожа Терезия. А раз это так, то рядом со мной должна быть или фея, или колдунья. Но найти ни ту, ни другую я пока не смог.

– Наверное, их всех уничтожили, когда шла охота на ведьм, – сказал Бомбель, поежившись. – Страшно вспоминать, что было несколько лет назад, когда безумцы хватали на улицах женщин, насиловали их и бросали в костры… Хорошо, что эта вакханалия продлилась недолго. Здравомыслие победило. Зачинщиков и подстрекателей сожгли, как еретиков.

– Ах, господа, какую неприятную тему вы затронули, – Терезия стукнула кулачком по столу. – Хватит. Налейте мне лучше рома.

– А хотите попробовать его со льдом? – спросил граф.

– С удовольствием. И еще было бы интересно узнать ваш секрет заморозки воды. Или вы предпочитаете секреты не выдавать, а продавать? – хитрый прищур ее глаз заставил Вильгельма улыбнуться.

– Госпожа Терезия, я предпочитаю свои секреты… – отстранился, нарисовав в воздухе какой-то знак, замолчал.

– Не раскрывать, – подсказал Бомбель, не выдержав затянувшейся паузы.

– Я предпочитаю свои секреты дарить очаровательным дамам, – сказал Вильгельм. Посмотрел на Бомбеля. – Надеюсь, вы меня не ревнуете?

– Я? – Бомбель покачал головой. – Нет, граф, я вас не ревную, я вам завидую. Да-да, завидую белой завистью. У вас есть все, о чем я даже не смею мечтать. Вы уже достигли такого возраста, когда ничего не нужно, кроме чувственных наслаждений. Живи, получай удовольствие, наслаждайся, пользуйся земными благами и ни о чем не думай.

– Огорчу вас, господин Бомбель. Я не в таком еще возрасте, когда уже не нужно ничего. Моя борода ввела вас в заблуждение. Она добавила мне лет пятнадцать, если не больше, – он провел рукой по лицу. – Завтра я ее сбрею и предстану пред вами совершенно другим человеком.

– Интересно, – в глазах Терезии появился азарт.

– Новый имидж нужен мне для того, чтобы заняться одним интересным делом. Надеюсь, вы мне поможете, – сказал он, посмотрев на Терезию.

– С радостью! – воскликнула она, думая о том, что граф ею очарован. Его многозначительные взгляды тому яркое подтверждение. Но голос мужа заставил ее насторожиться.

– Мне бы хотелось подробнее узнать о вашем деле, – сказал Бомбель, постучав по столу костяшками пальцев. Терезия повернула голову, кивнула.

– Да, было бы интересно узнать, что за дело вы придумали.

– Я хочу купить небольшой дом или участок в центре города, чтобы открыть художественную галерею, – сказал граф.

– Выставка картин в нашем зимнем саду – прекрасная идея, а Рудольф? – Терезия положила руку поверх его руки.

– Да. Но мне хотелось бы знать, чьи это будут картины? – Бомбель не желал сдаваться. Он стремился узнать все, прежде чем согласиться на подобную авантюру, которая может стать угрозой его семейного счастью.

– Я собираюсь выставлять свои картины, – сказал Вильгельм.

– Вы не перестаете нас удивлять, граф! – воскликнула Терезия. – Позволите взглянуть на ваши картины?

– Нет, – он улыбнулся. – Картины еще не привезли сюда. Я должен был найти для них место. И рад, что у меня теперь есть целый зимний сад. Надеюсь, вы не передумали отдать мне его на время под галерею. Уверен, наш совместный проект принесет хорошую прибыль.

– Прибыль? – Бомбель оживился. Он любил это слово больше всех остальных слов. – Вы сказали: прибыль?

– Да, господин банкир. Мы сделаем платные пригласительные билеты для желающих посетить выставку картин в зимнем саду Терезии Бомбель. В стоимость билета будет включено не только посещение выставки, но еще ледяное вино и ром из погребов графа Монтенуово. Как вам такое предложение?

– Вы – чародей, граф. Придумать такое… – Терезия закатила глаза. – Знаете, чтобы сохранить интригу, я бы не стала называть имя художника. Я бы сказала, что свои полотна выставляет потомок конкистадоров.

– Отлично придумано, мадам, но все картины подписаны моим именем Вильгельм. А вот, кто такой этот Вильгельм, мы никому не расскажем. За содружество!

– За творческое содружество, граф! – воскликнула Терезия.

Она была в полном восторге и от графа, и от себя, и от душки мужа, который не мешал ей флиртовать с потомком конкистадоров Монтенуово. Будущее рисовалось банкирше в самых ярких красках без примеси серости и безысходности. Она станет не только законодательницей моды, но и покровительницей искусств. Выставка картин Вильгельма – это маленький шажок к великим достижениям…

Всю дорогу до дома Бомбель подсчитывал прибыль от предстоящей выставки, а Терезия, разгоряченная ромом, мечтала, как было бы прекрасно завладеть сердцем графа, а потом и всем его состоянием.

– Что скажешь, дорогая? – Бомбель решил узнать мнение жены обо всем, произошедшем сегодня.

– Граф не такой простак, каким хочет показаться нам, – сказала она. – Думаю, Иссидору посылать к нему не нужно. Он еще чего доброго влюбится в нее и отдаст ей все свои несметные богатства. Не станем ничего усложнять, подождем…

– Не станем, – поддакнул Бомбель, поцеловав Терезию в щеку. – Ты – мудрейшая из женщин. Я горжусь тобой, Терезия Бомбель!

Встреча на ру Бельвиль

… Матиас пришел на ру Бельвиль к назначенному часу. Слуга пригласил его войти в дом, предложил стакан холодной воды, сказал, что хозяин сейчас придет. Матиас уселся на диван, осмотрелся.

– Зачем я нужен этим людям? – подумал он – В этом доме нет места для росписи. Не собираются же хозяева срывать шелк со стен, чтобы потом разукрасить их красками.

Его раздумья прервал высокий седовласый мужчина, появившийся в дверях. Густая борода придавала его лицу излишнюю суровость, в то время, как в глазах сияли озорные огоньки. Они выдавали веселый нрав и добродушие этого человека. Что-то в нем было неуловимо родное.

Матиас поднялся, улыбнулся, представился.

– Я – Вильгельм, хозяин этого дома. Присядьте, Матиас. Вы, наверное, недоумеваете, зачем я вас сюда позвал?