Поединщик - Роман Владимирович Савенков

а потом горько об этом жалели. Риордан сразу решил, что если дойдет до драки, он с одного удара своротит незнакомцу челюсть, как сделал это с Тиллиером. Нельзя допустить, чтобы этот оболтус повредил его рану. Внутри Риордана ширилось и росло негодование. Вот чего все к нему цепляются? Даже когда у него щека прожжена до зубов? Ничего, этот тоже получит. Парень остановился в шаге, насмешливым взглядом окинул фигуру Риордана, а потом неожиданно протянул ему раскрытую ладонь. Странно. Риордан хотел было поздороваться обычным способом, но вдруг вспомнил недавнее наставление Эльги и поступил так, как она советовала. И вовремя вспомнил, потому что парень сжал ему кисть со всей силы. Риордан торжествующе усмехнулся и стал смыкать свои пальцы, представляя, будто он крошит в руке кусок известняка. Лицо парня сначала приобрело озадаченное выражение, потом его искривила болезненная гримаса, а спустя несколько мгновений он весь изогнулся к земле, пытаясь ослабить хватку Риордана.

– Что здесь происходит? – раздался позади звонкий голос Эльги. – Фарной! Ты совсем сдурел? Я привела раненого, а ты бросаешь ему вызов?

Риордан смешался и разжал кисть. Какой вызов? Местный сначала цеплялся, а потом подошел поздороваться. Парень же запрыгал на одной ноге, очумело тряся ладонью.

– Раненый, говоришь? – жалобно воскликнул он. – Ничего себе – раненый! Да он мне чуть руку не сломал.

Эльга повернулась к Риордану и незаметно для Фарноя подмигнула с лукавой улыбкой.

– И поделом! Будешь знать, с кем связываешься. В человека угодила бесноватая молния, он можно сказать еле дышит, а ты навязываешь ему поединок. Риордан, нужно было обязательно сломать руку этому балбесу. Нечего было его жалеть. Ладно, пойдем, доктор Арист ждет тебя.

Когда они поднялись на крыльцо, Эльга обернулась к незадачливому забияке и погрозила тому пальцем. Фарной стоял на том же месте, озабоченно разглядывая свою пострадавшую руку.

– Похоже, что посинеет теперь, – посетовал он.

– Если я расскажу отцу про твою выходку, то после следующего занятия у тебя посинеет не только рука, но и задница, – пообещала Зеленоглазка и, уже обращаясь к Риордану, воскликнула: – Ну, чего ты мнешься? Открывай дверь.

Когда Риордан перешагнул порог просторной приемной врачевателя, он буквально остолбенел. Все стены были увешаны картинами. С полутора десятка полотен на него взирали грозные воины. Их руки сжимали оружие, солнечные блики отражались от великолепных доспехов, а лица буквально излучали непреклонность и уверенность в своей несокрушимой мощи. Риордану не нужно было объяснять, что перед ним портреты поединщиков, он понял это сам. Казалось, что герои готовы в любой момент сойти с холстов и ринуться в битву. И никакая сила не устоит перед их натиском, ни один смертный не в состоянии будет одолеть этих сверхчеловеков. Риордан вздохнул. Неужели когда-нибудь ему суждено оказаться в этом ряду? Но разве такое возможно? Он всего лишь молодой охотник из Вейнринга, притесняемый и презираемый многими, а они – кумиры Овергора, каждый их вздох обсуждается народом, а гибель оплакивается миллионами. Голос Эльги словно свежий горный ветер разогнал мираж из рыцарских образов перед его глазами.

– Это работы доктора Ариста, – с гордостью сообщила она. – Он рисует только тех поединщиков, которые обращались к нему за помощью. Некоторых из них я даже видела здесь, в его лечебнице. Вот этот, в черном пластинчатом доспехе, был ужасным сквернословом. Когда доктору надоело слушать его проклятья, он прервал операцию и предложил на выбор – зашить тому рот или подрезать язык. Мне рассказала об этом санитарка. А Мельгард, вон тот красавец в шлеме с золотой насечкой, оказался жадюгой первой статьи. Он не заплатил за лечение, заявив, что теперь Арист имеет право всем рассказывать, как он пользовал самого Мельгарда. Умелые были воители, жаль, что их теперь нет в живых. Ну, хватит болтать! Дверь видишь? Заходи, я обожду тебя здесь.

Над притолокой двери висело резное панно, на котором была очень реалистично изображена полуобнаженная девушка, а по контуру ее фигуру окружала бодрая надпись: «Врачую любые раны, кроме душевных». Риордан схватился за массивную литую ручку из бронзы, открыл дверь и перешагнул через низкий порожек в мир излечения и боли.

Смотровая оказалась небольшой прямоугольной комнатой с высоким потолком. Широкое окно понизу было завешено белыми занавесками, но через его верхнюю часть в кабинет поступало достаточно света. В дальнем углу смотровой стояла узкая кушетка с устрашающими ремнями, что свисали с нее до самого пола. На стене, напротив двери, был развешан самый разнообразный хирургический инструмент, один вид которого способен был вызвать нервный припадок у любого пациента. Таблички над инвентарем, сделанные, видимо, для ассистентов врача, тоже не добавляли бодрости. Риордан поежился от «щипцов зубных средних», дрогнул при виде «ланцета для отворения вен» и отшатнулся от «пилы для вскрытия черепа». Вдруг голос откуда-то сбоку произнес:

– Садитесь, юноша.

Риордан с трудом оторвал взгляд от «расширителя уретры зазубренного» и даже не сел, а плюхнулся на стул напротив лекаря. «Кажется, теперь я догадываюсь, почему у этого Ариста никогда нет очереди», – подумал он, переводя взгляд на доктора. Внешний облик хирурга его немного успокоил. После величественных и грозных портретов в приемной Риордан почему-то представлял себе врачевателя человеком преклонного возраста со строгим взглядом, а перед ним сидел мужчина средних лет с маслянистыми черными глазками навыкате, острым носом и розовыми пухленькими щечками. Даже из-за стола было видно, что доктор очень невысокого, а может, и вовсе маленького роста. Он рассматривал пациента с насмешливым интересом, чуть наклонив набок голову. Когда Риордан окончательно угнездился на стуле, Арист произнес:

– Я доктор.

– Здравствуйте. Я понимаю, – проскрипел Риордан.

– Славно, что понимаете. В таком случае вы можете убрать эту оранжевую тряпку, чтобы я мог осмотреть вашу рану.

Спохватившись, Риордан засунул одолженный Виннигаром платок в карман куртки и повернулся к лекарю обожженной щекой. Тот несколько раз повернул голову пациента в разные стороны, используя его подбородок, как рычаг, попросил открыть рот и залез туда пальцами, очевидно разглядывая повреждения изнутри. Потом встал и некоторое время полоскал руки под крохотным рукомойником, который располагался прямо у него за спиной.

– Значит, молния? – спросил он, не поворачиваясь. – Бесноватая?

– Угу, – промычал Риордан.

– В целом удачно прижгла. Края раны словно оплавлены, грязь туда не попала, а значит – горячки можно не опасаться. Беспокоит сильно?

– Терпимо.

– Славно.

Врач ловким движением, не отодвигая свой стул, нырнул на свое место и принялся что-то строчить в лежащем перед ним свитке. Исписав примерно половину страницы, он решительно воткнул перо в чернильницу и снова воззрился на Риордана.

– Повреждения пустяковые с учетом способа, которым вы их заполучили. Сгоревшую мочку уха я отсеку и залеплю рану целебным составом из белой глины и одолень-травы. Получится этакая сережка, которую через неделю можно будет снять, когда ухо заживет. А