А до Берлина было так далеко - Василий Шатилов

Командование дивизии, разумеется, не знало истинного положения дел, и потому приказ командарма об отходе на новый рубеж нас удивил и обескуражил. Мы терялись в догадках, строили предположения. В разговоре по телефону я высказал неудовольствие тем, что наступление дивизии приостановлено, начальнику штаба армии полковнику Варенникову. Тот дал понять, что приказ следует выполнять, а не обсуждать. На это я ответил, что приказ выполняется и будет безусловно выполнен, но ведь отходить легче, чем идти вперед.

- Я понимаю вас. Всем надоело показывать немцам спину. Но ничего не поделаешь: враг еще сильнее нас. С этим приходится считаться. На войне частный успех может обернуться стратегическим поражением. Здесь именно тот случай. Так что выбросьте из головы все сомнения.

- Но как объяснить все это личному составу?

- Так и объясните. Людям надо говорить правду, а они все поймут. Договорились? Ну и ладно. А при встрече я постараюсь объяснить причину отхода более подробно.

На фронте все требовалось делать быстро и четко. Но не так-то просто вывести части из соприкосновения с противником, повернуть их на 180 градусов, а затем, совершив марш протяженностью 50 километров, в ближайшие часы врыться в землю и перейти к жесткой обороне. Снова штаб заработал с предельной нагрузкой. У нас уже был опыт организации маневра, и теперь работа шла четче, слаженнее, без дерганья и суеты. В предельно сжатые сроки были определены маршруты, порядок вывода полков с занимаемых позиций, меры маскировки, отданы необходимые распоряжения частям.

Приказ командарма об отходе на новый оборонительный рубеж был получен в первой половине дня 27 июля, и, как только стемнело, подразделения оставили свои позиции и начали марш на восток. Делалось это с предельной предосторожностью. Все внешне выглядело так, как 6удто ничего не происходит и части остаются на своих местах. Время от времени то тут, то там пускались в небо ракеты, густую темноту разрезали трассирующие пули... Это делали бойцы подразделений прикрытия, переходя с места на место. И надо сказать, что у противника не возникли подозрения, ничто не насторожило его.

Ночь стояла теплая и темная: чувствовалось, что лето уже перевалило свой зенит и дело идет к осени. Чтобы колонны не потеряли ориентиров и не сбились с пути, на перекрестках дорог, на мостах, в населенных пунктах была организована служба регулирования движения. И она помогла провести марш организованно. Ночи в конце июля уже довольно длинные, рассвет наступает поздно, и в нашем распоряжении было до восьми часов темного временя. За эти часы подразделения форсированным маршем прошли до 40 километров и фактически достигли намеченного рубежа.

Хотя переход вымотал людей, они, отдохнув часа два и позавтракав, приступили к оборудованию оборонительных позиций. Бойцы понимали, что все это нужно им как воздух, и их не надо было подгонять. Я со своими помощниками объехал новый оборонительный рубеж. Он протянулся до 20 километров по фронту и до 10 километров в глубину. Мы уточнили с командирами полков участки обороны.

На правом фланге был поставлен 893-й стрелковый полк. При поддержке 739-го артиллерийского ему предстояло оборонять участок от села Маскалики до села Маринцы протяженностью по фронту до пяти километров. Не повезло на этот раз майору Кузнецову. Его полку достался весьма опасный и уязвимый в противотанковом отношении участок: широкое равнинное поле, ни пригорка, ни кустика, ни ручейка, которые могли бы затормозить продвижение вражеских танков. Пришлось придать полку еще я противотанковый дивизион. Это в известной степени компенсировало оборонительные недостатки местности. Широкая огневая "спина" противотанкового дивизиона прикрывала и штаб дивизии - он расположился неподалеку.

884-й вместе с 725-м артиллерийским стояли в центре с задачей оборонять рубеж село Нехворощ, хутор Ситницкий. Здесь находился довольно большой лесной массив, и это давало обороняющимся много выгод.

Но самый удобный с точки зрения противотанковой обороны участок. достался 863-му стрелковому полку. Междуречье, разделяющее реки Рось и Выграй, изобиловало оврагами, перелесками и представляло собой естественный противотанковый рубеж. Да и сами реки служили хорошей преградой для танков гитлеровцев.

Итак, границы участка обороны были определены. Теперь предстояло в короткий срок, максимум за двое суток, превратить его в неприступный для врага рубеж: отрыть окопы, траншеи, подготовить огневые позиции - основные и запасные, оборудовать командные и наблюдательные пункты, создать систему огня ротных и батальонных опорных пунктов, установить противопехотные и противотанковые минные поля. Необходимо было оборону сделать глубокой. В случае просачивания вражеских танков через первую линию траншей на них обрушивали огонь подразделения, находящиеся па второй линии. Защищать подступы к Киеву мы готовились до последней капли крови. С этими мыслями красноармейцы и командиры дивизии и приступили к подготовке позиций.

Новые испытания

Время, когда на передовой тихо, пули не свистят над головой, не рвутся рядом снаряды и можно ходить по земле не пригибаясь, в полный рост, было не самым легким. Оно до краев наполнялось тяжким солдатским трудом, и что самое горькое и обидное, трудом, который по стечению обстоятельств порой затрачивался впустую. Сколько раз приходилось слышать, как бойцы с горечью говорили: "Роешь, роешь, как крот, эту проклятую землю, сто потов прольешь, все руки в мозолях, а отроешь окоп, надо снова отходить. И когда ж это кончится?"

Всякий раз, когда командование дивизии в те дни встречалось с бойцами, они задавали нам один и тот же вопрос: скоро ли кончим отступать?

Что мы могли ответить на эти вопросы? Говорили бойцам, что думали. Я, например, был глубоко убежден, что дальше Днепра мы немца не пустим. Во-первых, рассуждал я, широкая и полноводная река является естественным препятствием на пути вражеского наступления, ее не так-то легко и просто форсировать. Во-вторых, мне казалось, что прошло достаточно времени, чтобы подготовить и перебросить на линию Днепра свежие войска, которые и нанесут по врагу сокрушительный удар.

Забегая вперед, скажу, что стратегом я оказался плохим. Потребовалось еще полтора года тяжкой борьбы и огромных жертв, прежде чем наступил коренной перелом в войне, и рубежом, от которого фашистская армия покатилась назад, стал не Днепр, а другая великая река - Волга. Думается, однако, что наш оптимизм, хотя и основывался он не на знании стратегического соотношения сил сражавшихся армий, а на интуиции, на наших желаниях, был необходим. Без твердой веры в скорый разгром врага трудно было выстоять, а затем и победить.