Цифровой журнал «Компьютерра» № 176 - Коллектив Авторов

Пока что доступны карты памяти объёмом 64 Гб и 128 Гб. Их ёмкости явно мало, поскольку 128 Гб хватает лишь на 20 минут видео в формате XAVC Intra 4:2:2 60p. Чтобы уместить больше, сейчас приходится использовать формат сжатия HD MPEG2 4:2:2 30p. Тогда на карту можно записать до 240 минут.

Впрочем, подключение медиаплеера к такому монитору сейчас выглядит баловством. Соответствующего контента крайне мало, а для максимального в своём классе разрешения и множества видеовходов можно найти более актуальные и серьёзные задачи.

Визуальная область рабочего пространства всегда была сдерживающим фактором в работе и развлечениях. Проектирование, вёрстка, ретуширование фотографий, монтаж видео и современные компьютерные игры – всё это требовало экрана побольше, но без потери детальности. Поэтому исходный и конечный кадр, панели инструментов и свойств, огромные схемы и окна приложений часто распределяли на несколько мониторов.

Казалось бы, такой вариант неизбежно канет в лету с появлением дисплеев стандарта 4K UHD. Ведь каждый из них обеспечивает бо́льшую рабочую область, чем четыре объединённых монитора с разрешением FullHD. Однако оба решения по-прежнему актуальны, так как имеют свои наборы сильных и слабых сторон.

Очевидным недостатком сборной ЖК-панели видится сегментированное изображение. Рамки мониторов портят вид и скрадывают ощущение целостности. Производители пытались бороться с этим, и самое оригинальное решение предложила в 2006 году компания с говорящим названием Seamless Display. Она представила составной монитор с диагональю 50 дюймов, объединив три обычных двадцатидюймовых с разрешением 1600×1200. Модель Radius 320 обладала разрешением 4800х1200 пикселей, что уже семь лет назад позволило наполовину приблизиться к возможностям стандарта 4K. Переходы между отдельными ЖК-панелями скрадывались покрытием с эффектом призмы – смотрите видео.

http://www.youtube.com/watch?v=3VUPtEjjgcs

Такие дисплеи не получили широкого распространения, но заняли своё место в узкоспециализированных областях применения. Ещё раньше по предложенной технологии Seamless Display выпускались модели с разрешением до 10000×3480 – почти 35 мегапикселей.

Сейчас гораздо чаще можно увидеть произвольные составные варианты. Отдельные мониторы трудно настроить так, чтобы они имели одинаковую яркость и цветопередачу. Сборную панель сложнее закрепить и подключить. Ниже представлены варианты крепления трёх мониторов DELL на подставке XFX Eyefinity Monitor Stand. Она удерживает три монитора с диагональю до 24 ″ практически под любым углом и сама стоит как монитор.

Подставка XFX Eyefinity Monitor Stand для трёх мониторов (изображение xfxforce.com)

Как видно, в случае отдельных мониторов доступно больше вариантов геометрической конфигурации. Составной дисплей может быть прямоугольным, почти квадратным или вовсе напоминать фигуру из тетриса. Самое главное – он не обязан быть плоским. Боковые сегменты можно повернуть на произвольный угол, добиться перпендикулярного расположения экрана линии взгляда и оптимального расстояния от глаз до изображения на любом мониторе.

Производители дисплеев высокой чёткости тоже стремятся достичь подобного эффекта и делают их вогнутыми. Впрочем, пока это скорее эксперимент, чем направление развития.

Вогнутый 3D OLED экран компании LG (кадр из видеоролика на CES 2013)

Среди сильных сторон 4K мониторов выделяется даже не целостность и удобство подключения, а максимальная детальность изображения. Если у большинства мониторов с разрешением FullHD плотность расположения пикселей составляет 96 PPI, то у дисплеев стандарта 4K она в полтора раза больше и начинается от 140 PPI для тридцатидюймовых моделей. Разглядеть отдельные пиксели невооружённым глазом будет трудно даже с очень близкого расстояния.

В течение года производители представят и другие модели сверхвысокого разрешения, продолжая уменьшать площадь экрана. Осенью ожидается выход монитора Panasonic BT-4LH310 с диагональю 31 дюйм и разрешением 4096×2160. На очереди ещё более компактные модели. Однако больше – не всегда лучше. Отрицательные стороны увеличения пиксельной плотности мы уже наблюдаем на экранах планшетов и ноутбуков.

К оглавлению

Нейроэлектронный интерфейс как ступенька к бессмертию: кто этим занимается и чего добились?

Евгений Золотов

Опубликовано 04 июня 2013

Согласитесь, при всей щедрости, с какой последние тридцать лет судьба преподносит технологические сюрпризы, нам редко доводится бывать в ситуациях, когда бы мы точно знали: нечто, о чём мечталось десятилетиями, если не веками, станет возможным уже в следующие несколько лет. Минувшая весна поставила нас перед таким приятным фактом в направлении нейроэлектронного интерфейса. И попутно обозначила практическую осуществимость (или, по крайней мере, возможность проверки) идеи совершенно фантастической: бессмертия человеческого существа. Ниже я набросаю цепочку из трёх звеньев — и хотя местами она выглядит нереально, призываю вас при чтении помнить одно: два из этих звеньев уже воплощены в лабораториях, а третье, получается, становится теперь делом ближайшего будущего.

Начать стоит с истории, которую вы наверняка слышали ещё в марте. 28 февраля журнал Nature опубликовал статью группы исследователей из США и Бразилии (есть там и одно русское имя), посвящённую вопросу передачи сенсомоторной информации через электронный «мостик», перекинутый между головами двух живых существ. Несколько упрощая, описываемую серию экспериментов можно свести к следующей схеме. В качестве подопытных были задействованы две белых крысы. В кору головного мозга каждой из них в одинаковых местах были вживлены матрицы электродов таким образом, что нервные импульсы, генерируемые первой крысой, после обработки цифровым устройством и передачи по цифровому каналу (фактически компьютером и Интернет), транслировались в мозг второй.

В опыте с крысами важно наличие обратной связи. Если крыса-декодер выбирала правильную кормушку, энкодер вознаграждался дополнительно. Иначе говоря, два мозга работали в паре. Не помешала даже задержка сигнала, неизбежная при трансконтинентальной передаче

После этого первую крысу — назовём её генератором импульсов, или (по терминологии авторов) энкодером, — заставляли решать простую задачку: её ставили перед двумя идентичными кормушками, содержимое которых крысе было не видно, и учили тыкаться в ту, над которой загоралась лампочка. В это время её напарница — «декодер» — сидела в идентичной клетке с двумя кормушками и должна была сделать аналогичный выбор, с той лишь разницей, что лампочек над кормушками не было. Иначе говоря, крысе-декодеру не давалось никаких визуальных подсказок. И тем не менее в статистически достоверном проценте опытов она выбирала правильную кормушку.

Налицо факт трансляции информации из мозга в мозг. И не просто трансляции. Авторы утверждают, что эксперимент служит подтверждением практической возможности построения нейроэлектронной сети, участники которой напрямую обмениваются, обрабатывают и сохраняют информацию. То есть образуют биологическую вычислительную систему. Органический компьютер.

Но обождите фантазировать. Встречайте эксперимент номер два, поставленный сотрудниками DARPA. Его лучше всего видеть самому, поэтому вот ролик, в котором солдат с электромеханическим протезом вместо ампутированной руки проявляет чудеса ловкости: поднимает и манипулирует небольшими объектами, хватает их на лету. В это было бы невозможно поверить, если бы камера не зафиксировала этого на самом деле.

Естественно, добиться подобного каким-то там кнопками и рычажками невозможно. И не только потому, что нужна сравнимая с живой рукой скорость и гибкость управления, но и потому, что нужна хорошая обратная связь, достижимая только прямым контактом протеза и нервной системы оператора. И в DARPA её реализовали — причём вживив электроды не в головной мозг, а в нервы и мускулы культи.

Авторы назвали такой контакт Надёжной Нейроинтерфейсной Технологией (RE-NET). «Надёжная», потому что вживление электродов в руку — в отличие от дорогих, непрактичных, опасно непредсказуемых кортикальных имплантатов — сравнительно дёшево, просто, менее инвазивно, чревато меньшими неприятностями для здоровья в случае, если что-то пойдёт не так. Лучше того, соединение RE-NET двунаправленное, то есть позволяет электрическим импульсам течь не только в направлении от человека к протезу, но и от тактильных сенсоров, установленных на пальцах протеза, в нервную систему человека. Насколько можно понять из объяснений DARPA, RE-NET и совместимые протезы уже применяются для восстановления функциональности изувеченных солдат, а в ближайшем будущем всё это будет доступно и гражданским лицам.