К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №24 от 15.06.2010 - К барьеру! (запрещенная Дуэль)

Революционное правительство в Гельсингфорсе не предвидело ряда серьезных проблем: способности белой Финляндии организовать военное сопротивление, нестабильности помощи красным из России и военной интервенции кайзеровской Германии в поддержку белых. Собственно говоря, восстание было обречено на поражение уже спустя три недели, когда немецкие войска, пройдя Польшу, Украину и Прибалтику, достигли Нарвы (18 февраля). Брест-Литовский мир, заключенный 3 марта, вынуждал Ленина предоставить красных финнов их судьбе и ускорить демобилизацию 40 тысяч русских солдат, остававшихся в Финляндии с царских времён. Русский Балтийский флот покинул Гельсингфорс, в то время как 10 тысяч хорошо вооружённых немецких солдат высадились в Гангё с целью захвата красной столицы Финляндии.

Красная Финляндия, занимавшая всю южную индустриальную часть страны с населением примерно полтора миллиона, просуществовала три с половиной месяца. За этот период красные казнили 1450 человек. Военные действия, в которых погибли 3,5 тысячи белых и 6 тысяч красных солдат, завершились 15 мая 1918 г…

Однако больше всего в истории этого восстания потрясает та карательная кампания, которую белые развернули после своей победы. Финский исследователь Марко Тикка в своей книге «Время террора» («Terrorin aika», 2006) смог указать на то, что после падения Таммерфорса в начале апреля 1918 г. финское правительство, хотя и неофициально и как бы против своей воли, уступило требованиям армии и белой гвардии организовать военно-полевые суды, что противоречило финским законам и существующей практике. В 2004 г. государственная историческая комиссия «Жертвы войны в Финляндии» сообщила, что за короткий период (весна-лето) расстрелы совершались с редко снижаемой интенсивностью – было казнено почти 10 тысяч человек (за эти расправы белых называли «лахтари» - мясники; красные были «пуникки» от «пуна» - красный) .Суды проходили за закрытыми дверями. Многие десятилетия сведения о том, кто кого осуждал на смерть и почему, сохранялись только устно и неофициально.

Всего было арестовано свыше 80 тысяч человек, почти три процента населения страны, из которых 75 тысяч были посланы в спешно организованные лагеря, где заключённым не хватало места, воды, еды и медицинской помощи. Из-за плохих условий умерло 13 500 человек, то есть 15 процентов заключённых. В худшем из лагерей, в Экенесе, где содержалось около 9 тысяч заключенных, умерло 30 процентов – столько же, сколько в японских лагерях во время Второй мировой войны. После гражданской войны Финляндия испытывала острую нехватку продовольствия, а летом 1918 г. в Скандинавии началась эпидемия «испанки». Однако причина той поспешности, с которой расправлялись с заключёнными, крылась прежде всего в равнодушии к их судьбе со стороны правительства, риксдага и руководства армии, что среди прочего подчеркнул американский исследователь Энтони Аптон.

Уже в феврале 1918 г. белое финское правительство постановило устроить лагеря, намереваясь предать суду всех, кто каким-либо образом принимал участие в восстании или проявлял симпатии к делу красных. В мае 1918 г., после завершения гражданской войны, финский риксдаг, в котором социал-демократы занимали 92 из 200 мест, решил продолжать свою работу несмотря на то, что только одному члену парламента от Социал-демократической партии было позволено остаться. Остальные 91 человек были казнены, заключены в тюрьму или бежали из страны. Этот «куцый парламент» в конце мая принял правительственный закон о введении по всей стране системы судов над «государственными преступниками». Было создано 144 таких суда, перед которыми предстали свыше 75 тысяч человек. Многие были отправлены на принудительные работы, пятистам был вынесен смертный приговор (125 приговоров были приведены в исполнение) и почти 60 тысяч оказались лишены гражданских прав.

В общем, чтобы обеспечить работу судов над «государственными преступниками», потребовался весь юридический корпус страны. До этого в работе сотен военно-полевых судов принимали участие несколько тысяч человек, часто судьи, полицейские, домовладельцы и мелкие хозяева. В 2006 г. финский исследователь Аапо Роселиус в своей книге «По следам палачей» смог указать, что в 1918 г. по меньшей мере 8 тысяч человек принимали участие в расстрелах. Таким образом, значительное число людей делало то, что, как многие из них знали, шло вразрез с фундаментальными нормами права. Однако они рассчитывали на защиту финского государства…

…7 декабря 1918 г., незадолго до своей отставки, регент Свинхувуд объявил амнистию всем, кто участвовал в подавлении восстания; эти люди освобождались от любых обвинений и не несли никакого наказания, даже если они «преступили границу необходимого». Так что в том числе благодаря и этой амнистии в Финляндии никогда не проводилось судебного расследования того, что произошло в 1918 г. Несмотря на большое число казнённых, в 1918-1919 гг. всего лишь около 170 человек обратились к финскому министру юстиции с просьбой прояснить где, когда и за что были расстреляны их родственники. Но, как показано в книге Аапо Роселиуса, в результате этих обращений мало кому были предъявлены обвинения, и едва ли кто-либо был осужден.

Вместо этого многие из тех, кто участвовал в жестоких расправах, смогли укрыться в «глубинах государственного аппарата». Несколько примеров: Элиас Вальфрид Сопанен, председатель печально известного военно-полевого суда в Варкаусе, в 1923–1924 гг. был министром юстиции Финляндии. Два члена военно-полевого суда в Сатакунте, К.О. Лайтинен и Уско Валлин, получили высокие посты в финской судебной системе: первый служил в министерстве юстиции, второй был членом верховного суда. Даже в академической среде десятилетиями господствовали люди, связанные с белым террором.

Независимая Финляндия строилась вокруг пропагандистской картины событий 1918 г. В первой официальной «Истории Финляндии», 4 тома которой вышли в 1920–1926 гг., красные мученики были обойдены молчанием, но каждый погибший белый удостоился письменной биографии. Брешь в этой стене замалчивания и отрицания прошлого оказалась пробита только в конце 1950-х гг., когда был опубликован роман Вяйнё Линны «Вставайте, рабы!». В интервью, данном «Дагенс нюхетер» в ноябре 1960 г., Линна сказал, что финская историческая наука вызывает у него ярость. Интервью было перепечатано в газете «Хювудстадбладет», но споры заглохли довольно быстро…Бьярне Стенквист. «Чёрная месть белых». http://saint-juste.narod.ru/suomi.html

В 1950 г. власти Южной Кореи массово расстреляли сотни тысяч «предателей».

Могила за могилой, Южная Корея начинает узнавать правду о хладнокровном уничтожении сотен тысяч сторонников левых взглядов и беззащитных крестьян летом 1950 г.

Это произошло в начале корейской войны, когда войска северян двинулись вглубь полуострова. На своей территории армия и полиция южан выводили всех заключенных из тюрем, выстраивали их в ряд у наспех вырытых траншей и стреляли в затылок. Многие полицейские стреляли в людей впервые, поэтому часто лишь ранили. Добивали их специальные отряды.

Потом трупы сбрасывали в траншеи, наспех покрывая землей перед новой партией. Часто из земли торчали руки и ноги. Трупами также заполняли заброшенные шахты или бросали их в море.

Среди убитых были женщины и дети. Многие из содержавшихся в тюрьмах были неграмотными крестьянами, арестованными по подозрению в «симпатиях» коммунистам. Большинству не было даже предъявлено обвинение, не говоря о судебном разбирательстве.

Известны случаи, когда армейские подразделения окружали и уничтожали целые деревни, опять-таки по подозрению в левых взглядах, хотя крестьяне и слыхом не слыхивали о коммунизме.

Массовые казни проводились с «профилактической» целью: не дать южным левым соединиться с войсками северян. Они заняли всего несколько недель. Часто при них присутствовали представители США.

Хотя американское правительство имело значительное влияние на военную диктатуру южан, оно не остановило казни, считая их «личным делом корейцев».

Второй год расследованием самой жестокой страницы корейской войны 1950-1953 гг. занимается правительственная Комиссия правды и примирения. Ею было раскопано несколько сотен братских могил, однако члены комиссии считают их лишь «верхушкой айсберга».

По предварительным данным, из 20 миллионов населения было казнено как минимум 100 000 человек. Однако эксперты комиссии полагают, что жертв может быть как минимум вдвое больше.

Эти данные не учитывают тысяч корейцев, убитых южанами за «сотрудничество с врагом» позже, а также массовые казни военных северокорейской армии на оккупированных территориях. При консервативной военной диктатуре о массовых репрессиях молчали даже в семьях жертв, опасаясь, что и они будут причислены к неблагонадежным и пострадают. Мировая общественность стараниями США и их союзников также об этом почти ничего не знала.