Культурный разговор: эссе, заметки и беседы - Татьяна Москвина

Что ж, у картины образуется живой горячий стержень, но вместе с ним приходят и проблемы. Генерала Пепеляева играет красивый и обаятельный актер Максим Матвеев. Военный, да еще генерал у него получается неубедительно – как говорится, запястья не те. Но это бы не беда. Беда в энергетике, ее совсем мало, актер вяловат, как многие красавчики, и эта роль, как шинель – ему не по плечу. Он играет отдельными кусочками, не держит цельного рисунка образа. А в качестве банды бессовестных торгашей в картине фигурируют лучшие петербургские артисты среднего возраста: Артур Ваха, Константин Воробьев, Евгений Дятлов, Юрий Ицков, Игорь Черневич. Соскучившиеся по серьезной работе в кино великолепные мастера рвут (энергетически) Матвеева – Пепеляева в клочья. Особенно хороши Воробьев (заполошный Каменецкий) и Черневич (невозмутимый Зильберштейн). С ними фильм начинает превращаться в бодрую комедию нравов с недвусмысленной моралью. Никакие сверхценные идеи никогда не убедят капиталиста вкладываться в убыточное предприятие! Каковым являлась белая Россия в 1918 году, и не только белая, и не в одном лишь 1918-м. Тут пафос режиссера очевиден. Прошла пора обольщения всякими гарцующими «олигархами», настало время (пока что – художественное) пристально посмотреть в глаза буржую и с тихой пролетарской ненавистью спросить – «Ну что, гнида, доел рябчика? На выход! Сеня, расстрельные списки у тебя?» Склонность режиссера к буффонным приемам, правда, смягчает жесткость высказывания…

Что до Елизаветы Боярской, то я никак не могу оценить ее профессиональные актерские достоинства – все забивает нечеловеческая ослепительная красота. Причем у Елизаветы всё натуральное, даже на щеке можно разглядеть след от маленького шрама. То, чего Джоли достигла путем десятков операций, Боярская получила даром от мамы и папы. Она сияет, и этого достаточно. Вдобавок в сцене обыска нам предъявляют фигурку Боярской, затянутой в корсет и одетой в роскошное белье. Так какая разница, в самом ли деле Чагина внезапно полюбила генерала Пепеляева, или авантюристка лжет, как это свойственно авантюристкам? Сияй нам, Афродита!

В целом удались все роли второго и третьего плана – а вот с героями (Матвеев, Толубеева, Носков) полноценной удачи не случилось. Сценарий (это гипотеза), видимо, неоднократно переписывался и хранит следы вторжений и вдохновенных вставок из-за смены настроения режиссера, он же сценарист. От первоначального материала, повести Леонида Юзефовича, осталось, думаю, немногое, даже не определимое выражением «рожки да ножки». Но Юзефович – историк, притом с абсолютно трагическим мироощущением, что можно понять из его замечательной книги «Зимняя дорога», посвященной как раз генералу Пепеляеву. А Снежкин не историк, ему надо делать современное кино для кинозалов в торговых центрах. И кино у него вышло – живое, бойкое, заразительное. Но поймут ли его покупатели ТЦ?

Противостояние не белых и красных, но людей чести и бесчестных торгашей – удачный поворот винта в теме Гражданской войны, приближающий «Контрибуцию» вплотную к нашему времени. Однако в торговых ли центрах находятся те зрители, которым эта тема близка? Клеймить торгашей прямо в их капищах – не слишком ли парадоксально? Или наши люди, согласно афоризму «я твои щи съем и тебе в тарелку плюну», готовы охотно пользоваться преимуществами капитализма и при этом страстно его ненавидеть? Очень может быть.

Какая Родина нам нужна?

Закончился показ двух телесериалов, по-разному трактующих тему непростых отношений русского человека и его родины: «Орлова и Александров» режиссера Виталия Москаленко и «Родина» Павла Лунгина. Трудно отнестись к этим работам (да и к самой теме) однозначно; впрочем, могло ли быть иначе сегодня?

Главная проблема «Родины» в том, что это русская копия известного американского сериала – а это старинный промысел драматургов – еще в XVIII веке иноземные пьесы перелицовывали на русские нравы с невинной целью заработка. И тогда нитки и швы торчали наружу, и сейчас торчат – американский исходник никак не удается вполне загримировать. Действительность 1999 года слишком близка, чтобы наш зритель, и так чувствительный к историческим деталям, не отметил: телефончик не тот, телевизор не тот, упоминают «реалити-шоу», а они появились только в начале XXI века, да и вообще – все не то.

Но «не то» у «Родины» одно, и если бы не оно, фильму простили бы все огрехи и просчеты «несоответствия», как простили в свое время «Ликвидации», где был ляпсус на ляпсусе. Однако там был настоящий герой, борец с вражинами, веселый и озорной Леня Гоцман в исполнении Владимира Машкова. А в «Родине» тот же Машков играет внедренную террористами гадину. С виду – офицер как офицер, Машков во всей красе, глаза горят, брови насуплены, напряжен так, будто у него меж ягодиц граната и надо их сжимать до предела, чтобы граната не взорвалась (впрочем, в этом стиле играют почти все персонажи «Родины»). А по сути герой – больная на всю голову тварь. В конце фильма, пытаясь выполнить черный план террориста номер один Бен Джалида, он собирается взорвать Мавзолей с укрывшимися там десятками человек из высшего руководства страны! И ладно бы с высшим руководством – его, образца 1999 года, и многие зрители не прочь были бы мысленно взорвать, но покуситься на Ильича вкупе с шедевром архитектора Щусева – это непростительно. Это, значит, мы 12 серий смотрели на героя и гадали, предатель он или нет, сочувствовали ему, отводили прочь страшные подозрения – и оказались сами эмоциональными пособниками сумасшедшей гадины. Такого позора наши зрители еще не испытывали.

Создается впечатление, что Павел Лунгин увлекся второстепенными задачами, забыв о главных, как если бы автомобилист решил, что его главная задача – проскочить на зеленый свет, а не доехать до места. Режиссера заворожила глобальная остросюжетность сериалов нового типа, построенная на постоянных моральных колебаниях и виртуозной игре в занимательность. Что ж, в этой части ему почти все удалось, и до самого конца было неясно, герой ли герой – или же он предатель и редкостный хитроумный мерзавец. (Хотя когда обнаружилось, что Брагин, уже на воле, запирается в гараже, чтобы сотворить намаз, можно было бы кое о чем и догадаться.) Но главная задача – объяснить зрителю, наследнику по прямой тех русских солдат, которые всего-то век назад давали сдирать с себя кожу, но не отрекались от веры, зачем ему смотреть на такого «героя», – осталась нерешенной. Если тварь 12 серий готовилась взорвать Мавзолей, какая нам разница, кого она любила, кого ненавидела, как выстраивала отношения с женой и деточками, и т. п. Когда обнаружился крах героя, выяснилось, что сочувствовать надо было не ему, а героине (Виктория Исакова), но было поздно, поздно! Зрители с обычной нашей страстностью уже возненавидели ее за эмо-макияж с зачерненными глазами, и тот несомненный факт, что Исакова играет блистательно, ничему помочь не мог.

В тщательно выглаженной и тонированной картинке сериала «Родина» трудно узнать режиссерский почерк Лунгина. И можно отчасти понять его увлеченность моральной вибрацией сериалов нового типа, когда колебания добра и зла переплетены нерасторжимо. Попробуйте посмотреть подряд все фильмы Павла Лунгина и ответить на простой вопрос: это хороший режиссер, плохой или выдающийся? Вас измучают подозрения. Ваши колебания и вибрации, меняясь от картины к картине, доведут вас до нервного срыва. Лунгин покажется вам то великим, то посредственным, то провальным, то хорошим, то уникальным, то беспомощным… Так что в основе «Родины», наверное, лежит что-то глубоко личное, но зрителю от этого не легче.

А вот «Орлова и Александров» – фильм немудреный, но основа его мне кажется добротной. Там, в отличие от лунгинской «Родины», какой-то теплый обаятельный «воздух». Режиссер картины, Виталий Москаленко, снял в свое время прелестную комедию «Китайский сервиз» про шайку очаровательных шулеров (сверхзвездный состав актеров – Янковский, Меньшов, Безруков, Самохина и другие). И в героях «Орловой и Александрова» есть что-то от милых авантюристов, пытающихся переиграть ужасную и мрачную пьесу истории.

В этом фильме, если брать исторические прототипы, никто не похож на никого и ничто не соответствует ничему. Сюжет тянулся-тянулся от одной реконструкции фильмов Александрова к другой, а потом запутался и оборвался – пригласили Олега Басилашвили, тот сказал своим голосом на миллион долларов закадровый текст «от автора», и финита. Но я понимаю режиссера. Продолжи он свой рассказ после «Весны», и пришлось бы говорить о печальных вещах, о старости, забвении, предательстве, распаде. А он хотел создать Легенду о Любви! Рассказать о чудесных людях, о муже и жене, которые выжили, потому что беспредельно, с редкой силой любили друг друга, поэтому победили всё – и время, и обстоятельства истории, и свои слабости. Анатолию Белому и Олесе Судзиловской удалось воплотить эту легенду живо, обаятельно, разнообразно, заразительно. Кроме того, в картине речь ведется о культуре, действуют образованные талантливые люди – режиссеры, драматурги, актеры, певцы (и трудно не отметить редко снимающуюся фантастическую актрису Юлию Рутберг в роли Раневской). Все это как-то утешает, отвлекает и радует. Случай, противоположный «Родине» – если какие-то второстепенные задачи Виталию Москаленко решить не удалось в полном художественном совершенстве, то главную задачу он выполнил.