Семнадцатая - Родион Примеров

— Это из фильма, — механически констатировал я. — В оригинале у Пушкина, кажется, не совсем так…

— Да насрать мне, как там у Пушкина! — внезапно сдетонировала сестричка. В голосе послышались слезы. Не помог, похоже, ее предохранительный палец, не выручил в этот раз. — Все очень плохо, понимаешь? Уж больно по сердцу пришелся этот Сережа нашему предку. Смотришь на них, и диву даешься: у старика половина морщин стирается, когда они вдвоем. Он в нем, походу, чуть не второго сына обрел. Своего-то нет рядом! Свой-то вон куда укатился: в четырех стенах сиднем сидит, на вонючих диванах прохлаждается… Здорово устроился, кстати: отвалил в сторонку, а мне теперь за всех отдуваться! Сегодня папенька по сынку утраченному скучает, а завтра что? Внуков ему подавай? При любом раскладе ты, Алена, крайняя: раздвигай, душенька, ножки — муженька тебе доставили… Ну, как так случилось, скажи? Разве нельзя было по-человечески? — к этому моменту слезы уже вовсю катились по ее щекам. — Отец и сын! Родные же друг другу… Как можно не поладить, не договориться? Ведь так хорошо было раньше… Вместе…, и я тоже… и все кончилось… Чего не поделили? Зачем это все? Почему?

Дальнейших слов стало уже почти не разобрать: сестра рыдала, не закрывая лица, тихо и безысходно, твердо зная, что ровно ни одной вещи на земле ее плач изменить не в состоянии, и твердила свои «зачем» и «почему» не в надежде получить ответ, а просто из-за того, что в мире, где нельзя хотя бы продолжать спрашивать, ей было бы совсем невыносимо остаться.

Тогда я поднялся с дивана и предпринял кое-какие действия. Первым делом сходил пожалеть Алену: поцеловал ее в мокрые щеки и тотчас направился в столовую, унося на губах соленую влагу, но, увы, не боль и страхи своей сестры. Алена не шелохнулась, когда после поцелуя я отстранился от ее заплаканного лица, однако коротко взглянула на меня сквозь слипшиеся от слез ресницы. В столовой я подхватил сервировочную тележку и совершил с ней вылазку на кухню, по окончании которой на тележке выстроились: стакан воды со льдом, ведерко мороженого, плитка шоколада и шот виски. Ничему из этого, разумеется, не под силу было утешить сейчас Алену, но минут через пять, как подсказывал мой опыт, что-то вполне могло пригодиться. Возвратившись в гостиную, я дополнил имеющийся набор стопкой бумажных салфеток и Алениными сигаретами, не запамятовав также о чистой пепельнице и зажигалке. Все это я подкатил к сестре и припарковал тележку справа от ее кресла. Запихнув одну из салфеток в оцепеневшую ладонь, я занял свое место на диване и полностью погрузился в чтение бутылочной наклейки, повествующей о достоинствах клюквенного сока и ради моего развлечения составленной на пяти языках…

Алена высморкалась. Я поднял взор: сестренка швырнула на пол смятую салфетку, а затем оприходовала еще несколько, промокнув подсыхающую уже физиономию и шумно исторгнув из носа все, что не нашла разумным там оставить. Потом покрасневшими от слез глазами она обозрела мои подношения и сцапала шоколадку. В течение следующей минуты шоколадный паззл методично разнимался на фрагменты и тонкие глянцевые дольки одна за другой запихивались в пасть.

— На чем я остановилась? — спросила наконец сестра с легким послекризисным прононсом и, отерев пальцы очередной салфеткой, взяла с тележки стакан.

— Насрать на Пушкина? — предположил я.

— Не-еет, — Алена сморщилась и покачала головой.

— Так я и думал… Тогда, может быть, «время и природа все сладят»?

— Ну, вроде того, — согласилась Алена. — В общем, задницей чувствую: эта шатия, во главе с дорогим папенькой, о чем-то сговорилась и теперь подпихивает мне своего Сережу во всем его павлиньем шике. Ждут, когда я, глупая курица, сомлею от такой благодати и по собственной воле грохнусь перед ним на спинку, четырьмя лапками вверх… В смысле, двумя… Ну, курица же…

— Будь это так, — хладнокровно возразил я, — твою зловещую шатию следовало бы считать сборищем сопливых романтиков. Глупее тактики не придумаешь. Ну, сама посуди, родная (только не задницей, пожалуйста, а головой): нынче не девятнадцатый век, никто на время и природу не полагается — времени у всех в обрез, от природы тоже мало что осталось. Давно бы взяли девушку в оборот, если бы имелось такое намерение. Быстрота и натиск — вот какой рецепт из прошлого по-прежнему актуален. Между тем, твой павлин даже на свидание тебя не надумал пригласить… Не хочу никого расстраивать, но, кажется, ты его не прельщаешь, моя курочка.

— А если пригласит? — сестра, кажется, уже успокоилась и ее мысли стали принимать деловое направление. — Вдруг он еще с духом не собрался или ему отмашки не дали? А при новой встрече выйдет со мной вечерком на балкончик, где чай пьют, вдохнет свежего воздуха от речки, посмотрит на звезды и…

— И?

— И давай приглашать! — уверенно закончила Алена. — Что мне тогда делать?

— Это уж тебе самой нужно решить. Самое простое — отказаться. Будто мало парней ты в своей жизни отшила. Если кто-то, помимо поклонника, от такой развязки огорчится, то это его трудности. К тебе какие претензии? Не приглянулся хлопец, вот и весь сказ: сердцу не прикажешь… Но, возможно, стоит согласиться.

— Это еще зачем?

— Разведка боем, дружок. Парочка свиданий позволит тебе без суеты прощупать почву: выяснить, что за вселенский заговор плетется против твоей девичьей чести и существует ли он вообще. А Сереженьке, напротив, за это время ничего стоящего нащупать не светит. Ему для этого полагается по меньшей мере третьего свидания дождаться. Если ты понимаешь, о чем я…

— А что, это мысль. С такой ерундой я, пожалуй, справлюсь, — Алена закурила. — Да, определенно стоит попробовать. Если у нас до этого дойдет, конечно… Ох, что-то мне уже самой на передовую захотелось! Обалденно может получиться. Вечер, столик у Артема… или у Андрея… или куда там он меня потащит… Вкусный ужин, музычка, разговорчики… А под занавес второго рандеву, я такая: «ты очень классный, мон шер, однако нам лучше остаться друзьями…» Или надежнее будет шампанским в морду плеснуть, как считаешь?

— Ужасная идея. И потом, шампанское… С каких пор ты стала пить шипучку, родная?

— Так я нарочно закажу. Не ради питья — ради кавалера.

— Тогда не заказывай брют: он уместен лишь в начале ужина.