Похищение на бис - Иоанна Хмелевская

— И правильно казалось…

— Если позволите посплетничать, то и у меня было такое впечатление, — поддержала меня Аня. — Я Павла знаю лет… погодите…

— Двадцать.

— Совершенно верно. А Клару, собственно говоря, только с твоих слов… Но тоже давненько… Видала ее у тебя раза два, в общем, не подходят они друг другу. Как-то у меня ничего не срастается. Я ее совсем по другому себе представляла, вижу тут два человека в одном.

Со столь решительными декларациями вне зала суда Аня выступала крайне редко, и это очень меня заинтересовало. Малгосю тоже. Уже вернувшийся из мастерской Витек выглядел не столько удивленным, сколько довольным.

— Правильно тетя говорила, что вы как скажете, так в самую точку. Я давно твержу, что она с обеих сторон фальшивая, а вы все ее защищаете.

— Только не я! — решительно открестилась Малгося.

— Теперь уже и не я, — пришлось и мне признаться. — Еще при Олдяке я была на ее стороне, но с тех пор, как она вернулась из Италии, что-то с ней случилось. Сами слышали, важная бизнесвумен, издатель, редактор, литагент, председатель чего-то там. Прямо головокружение от успехов!

— И с чего это у нее? У Олдяка ведь была простым корректором?

— Хорошим корректором, она отлично знает итальянский, делала корректуры переводов с итальянского и редактуру. Так и должно быть, надо знать язык автора, чтобы править переводчика, а то ведь такие ошибки ляпают — волосы дыбом встают. Я сама парочку выловила…

— С итальянского?

— Нет, с английского. Не парься, я его тоже не знаю, но когда приспичило, я добралась-таки до оригинала и проверила по словарю. И не помню точно, что там было, но я оказалась права.

— Мужиком тут попахивает, — с прежней категоричностью заявила Малгося, одновременно подозрительно принюхиваясь к оливкам в узкой баночке.

Прозвучало это, вместе взятое, настолько странно, что секунды на две заморочило всем голову.

— Оливка — женского рода, — буркнула я без особой уверенности.

— Ну… — Витек засомневался. — Я от Клары не в восторге, но так, сверху, она вроде чистая. Думаешь, что ее хахаль не моется?

— Какой хахаль?

— Ну, который воняет…

Малгося отставила оливки.

— Не хахаль воняет, а хахалем воня… То есть пахнет?

В этот момент зазвонил Анин сотовый, и она умчалась в бойлерную. Вот уж не думала, строя дом, что это будет самое популярное и посещаемое в нем помещение.

Малгося с Витеком продолжали горячо спорить о запахах, но оказалось, что вовсе не Кларин хахаль выходит на первое место, а фарш.

— Из холодильника достала, а назад убрать забыла! Небось уже весь дом провонял! Немедленно возвращаемся!

— Вчера же замерзший был.

— Сто раз разморозился! Поехали сейчас же!

В результате мы с Аней остались вдвоем, и та, вернувшись из бойлерной, сообщила:

— Звонил опер, отлично знакомый нам обеим. Угадай с трех раз.

— Гурский! — воскликнула я, даже не задумываясь.

— Точно, Гурский.

— Он же в отпуске?

— Позавчера вечером вернулся, завтра уже выходит на работу и предлагает встретиться еще сегодня, о-о-очень частным образом…

Лучшей новости Аня и придумать не могла. Роберта Гурского я знала без малого четверть века, познакомилась с ним, когда был еще сержантом, или и того меньше, а сейчас уже инспектор убойного отдела столичной полиции. В теперешних обстоятельствах он явно был послан нам небом. Я точно знала, что, несмотря на карьерный рост и все более высокие занимаемые должности, он не дал себя втянуть в разные махинации, дорос до инспектора и остановился, а скорее всего, его остановили.

И я даже догадывалась, каким образом, так как нечто весьма подобное происходило со многими моими коллегами по первой специальности. События последних дней заставили меня ждать возвращения Гурского из отпуска с безумной жаждой счастья, каковое счастье в его лице мы и имели удовольствие в скором времени наблюдать. Черная полоса для меня, похоже, кончилась.

Вероятно, накрыла другую жертву.

По настоятельной просьбе Гурского мы с Аней поехали к ней. Через полчаса прибыл господин инспектор с букетом, что не возбраняется любому добропорядочному и несудимому члену общества. С Аней они познакомились, так сказать, на служебной ниве: Гурский рано начал расследовать убийства, а Аня всю жизнь занималась уголовными преступлениями, поэтому выступавший время от времени в суде в качестве свидетеля молодой человек очаровал ее с первого взгляда.

«Будь у меня побольше таких свидетелей — жизнь стала бы раем…» — призналась она мне однажды, причем я тогда даже не догадывалась, о ком речь.

— У пани прослушка, — светским тоном сообщил мне в этот раз Гурский прямо с порога — Да уберут они эти жучки, уберут, не волнуйтесь. Я бы и сам на их месте поставил, от людей всего можно ожидать. Я-то вас хорошо знаю, а они совсем наоборот. Потому прошу меня простить, я бы предпочел поболтать тут, а не у вас дома.

— Да ради бога, я только рада, садитесь, пожалуйста, — приглашала Аня. — Я подозревала, что дом поставили на прослушку, не совсем же они идиоты. И отлично помню, что я говорила.

Я в свою очередь лихорадочно старалась припомнить, кто о чем говорил, но, учитывая, что никто из нас не владел никакими тайнами, даже мадридского двора, то и выболтать их не мог, а значит, нечего и трепыхаться. Я была скорее заинтригована, чем возмущена.

— И в чем же меня подозревают? — полюбопытствовала я. — Поскольку я точно этого не делала, наверное, можно мне сказать?

— А, ерунда. Что вас на самом деле похитили, а вы не признаетесь.

— И я заплатила за себя полмиллиона евро?!

— Почему бы и нет?

Такого я, признаюсь, не ожидала. Мысль, конечно, интересная. Чтобы человек, живущий в этой стране литературным трудом и не имеющий никаких побочных доходов, обладал подобной суммой?!.. Очень трогательно… Показали бы мне, у кого можно разжиться такими деньгами! И бросить их не глядя каким-то уродам… Выкупать свою жизнь тысяч за пятьдесят — еще куда ни шло, можно поднапрячься, особенно на последних страницах книги, но полмиллиона? Да за такие деньги я свою мафию организую!

— У кого-то крыша поехала? — вежливо поинтересовалась я.

— Не обращай внимания, — посоветовала Аня. — Полиции никто ничего не сообщает, вот они и комплексуют. Пожалуйста, пан Роберт..

Гурский получил кофе и переключился с пустяковой темы на более существенную:

— Хотел я подкинуть вам одну идейку о разных безобразиях, которые множатся в нашем благословенном отечестве. Судя по записям прослушки, вы уже в некотором роде в курсе.

— Скорее, догадываемся, — подтвердила Аня.

— Расскажу немного. Как бы это поделикатнее…

Я честно собиралась молчать, внимать и не высовываться, но тут меня озарило, и я, естественно, сунулась поперед батьки:

— Уже многие годы похищают разных людей. Некто умный, не побоюсь этого слова, креативный, умеренный в требованиях, выбирает жертвы среди тех, кто избегает общения с ментами… Если случается прокол, действует безжалостно… Раз — и несчастный случай! Только самое тщательное расследование могло бы опровергнуть версию несчастного случая, а никто такого расследования и не думал проводить…

Аня молчала и только одобрительно покачивала головой, а я все не могла остановиться.

— А вот те с ухом никак в эту схему не укладываются, — заявила я задумчиво, так как мыслительный процесс продолжался независимо от моей воли. — «Ты, курва» — это для них норма, но вот откуда у них «мадам»? То ли блатные пыталась изящно выражаться, то ли джентльмены косили под бандюганов?

— Верно подмечено! — похвалил меня Гурский. — Я всегда отмечал, что вы схватываете самую суть вопроса. Официально никто в эти противоречия вникать не намерен. Думайте что хотите, но я не единственный в нашем ведомстве такой с приветом, кто хотел бы в этом разобраться. Вот им, кому важно разобраться… придется… того… приложить усилия.

— Антитеррористы, что примчались меня путать, тоже будут из ваших, которые с приветом?

Гурский посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, внимательно изучил отделку старинного секретера, мельком скользнул взглядом по Ане и принялся любоваться пейзажем за окном.

— Я бы и слова не сказала, не будь в этом уверена, — ответила за него Аня чуть обиженно, уж я-то должна была ее знать. — Нельзя было заявлять об этом сразу и напрямик, но и так неплохо вышло.

Гурский потерял интерес к пейзажу.

— Подтверждаю.

— Значит, правильно Малгося почуяла? Не мясо! Клару! Насчет Павла не верю, разве что запахом пропитался…

— Я насчет Павла тоже не верю, но без доказательств не могу вынести приговора, — строго напомнила мне Аня.

Гурский вздохнул и допил кофе.

— Появилась вроде зацепка. Ошибка в отношении пани Иоанны — просто дичь какая-то. Видно, само собой закрутилось, на всякий случай. Так до сих пор никто ничего и не понял. Между нами, хотелось бы вас подвигнуть…