Крутые парни - Стивен Хантер

Потом на экране появилась женщина из Армии спасения. Она была красоткой, похожей на дочерей старого фермера и репортерш, говоривших с вдовой Уилларда. Ему захотелось трахнуть и ее. Женщина низким и тревожным голосом говорила о том, насколько опасны эти люди и как следует избегать встречи с ними до тех пор, пока полиции не удастся их поймать. Она рассказывала об ужасных непристойностях, которые были вытатуированы на кулаках Лэймара, о том, что злодеи уже убили трех человек. У нее было вытянутое и мрачное лицо.

Страх в ее голосе приятно щекотал нервы Лэймара. Он очень любил это ощущение. Он знал, что устрашающе действует на людей с улицы, на этих средних американцев. Глядя в его глаза, они уже испытывали боль и ужас. Это случалось, когда ему заглядывали в глаза, но они редко это делали, и им редко это удавалось, даже если их было много. Надпись «Твою мать!» на костяшках пальцев остужала пыл самых любопытных.

— Лэймар!

Это был голос Ричарда.

— Что?

— Мы их нашли. Там целый арсенал. Старуха сказала код замка.

— Как старик?

— Что-то он неважно дышит.

— У него была возможность облегчить себе жизнь. Да и нам было бы хлопот меньше. Посмотри, как он там. Если он по-прежнему не понимает шуток, трахни его.

Они спустились на первый этаж, а оттуда в подвал. В стене подвала была ниша высотой около четырех футов. Дверца, прикрывавшая ее, открылась, и стали видны полки, на которых лежали все известные человечеству виды легкого стрелкового оружия.

— Пятьдесят-шесть, тридцать-три, ноль-восемь, — гордо сказал Ричард. — Я сам его открыл.

Из уважения к Лэймару даже Оделл не стал рыться в арсенале. Лэймар наклонился и потрогал ружья и пистолеты — их было великое множество.

— Зажгите свет, — приказал он.

Свет зажгли.

Лэймар придирчиво осматривал оружие, пока наконец не нашел то, что ему было нужно. Да, хозяин, видимо, был заядлым стрелком из пистолета и Лэймар быстро отыскал для себя стоящую пушку. Это был автоматический револьвер сорок пятого калибра с длинным стволом. Ствол имел в длину около восьми дюймов. Он осмотрел револьвер, чтобы убедиться, что это «кольт». Да, это был «кольт», но под фирменным знаком КОЛЬТ стояла надпись: «Оружейный завод Кларка, Новая Иберия, Луизиана».

— Это револьвер «бычий глаз»? — спросил Лэймар.

— Иди ко всем чертям, — ответил лежавший на полу с распухшим лицом старик.

— Они меня точно дождутся, я это и без тебя знаю, но все же, это «бычий глаз»?

— Билл был чемпионом штата по стрельбе из пистолета, по стендовой стрельбе и по беглому огню. Это было в семидесятые годы, — пояснила женщина.

— Я бы мечтал посмотреть, как он стреляет, — заметил Лэймар, — но этого не случится.

Он снова наклонился и достал из ниши еще кое-что: это был мощный револьвер «Кольт 0,367 Магнум» с четырехдюймовым стволом, такие стволы называют питонами. Он вручил оружие Ричарду.

— Вот. Держи, — сказал он, — теперь ты мужчина.

Потом он повернулся к пожилой леди.

— Я могу спорить, что вы прекрасно готовите. Почему бы вам не накормить нас настоящим деревенским завтраком? Яйца, бекон, сок и еще что-нибудь этакое. Я и мои друзья голодны, как черти, бабуля.

— Не давай им ничего, — приказал ей старик.

— Вы же собираетесь убить нас, — сказала старая женщина.

— Да, мэм, может, мне придется это сделать, но не потому, что вы мне не нравитесь, нет, просто так складываются обстоятельства. Но давайте мы сперва поедим, ладно?

— Это можно, — согласилась старая леди.

— Мэри, ты набитая дура, — проворчал старик.

— Ну что ты кипятишься, Билл, — сказал Лэймар, — Мэри просто хочет показать, что она хорошая хозяйка.

Глава 6

«Должно быть, я изрядный подонок», — думал Бад, удивляясь головокружительной скорости своего падения и предательства. Это оказалось так легко и просто. Ложь въелась в его плоть и кровь, стала привычкой, второй натурой. Он мог позвонить Джен и обмануть ее двумя, тремя короткими отрывистыми фразами. Подсознательно он чувствовал, что, чем меньше он будет общаться с Джен и чем больше будет грубить ей, тем меньше будет мучить его совесть. После этого он звонил Холли, и на этот раз его разговор отличался нежностью, голос излучал доброту. Перемена совершалась в нем очень быстро и естественно. Это делало его больным, он очень переживал, но ничего не мог с собой поделать.

Сейчас Бад стоял у телефона-автомата в закусочной Джима Дайнера в Ратлифф-Сити, на семьдесят шестой дороге, ведущей из Оклахомы к Далласу. Место было довольно пустынное — закусочная, маленький магазинчик и прачечная-автомат. Заведение славилось красными перчиками, но сейчас было раннее утро, и перчиков еще не подавали. Часы показывали десять часов утра, они патрулировали с шести; четыре часа они провели за рулем и изрядно устали. Их патрульная машина была малой частью всеобщего движения, которое имело целью попытаться перехватить... А кого, собственно, они собирались перехватывать? Заключенных? Об этих парнях ничего не было слышно с самого момента обнаружения фургона с трупом, а произошло это уже тридцать шесть часов назад.

Телефон позвонил дважды, потом Джен подняла трубку.

— Привет, как твои дела? Спасибо за форму.

Джен, вечно занятая обслуживанием других, привезла в Чикашей в управление пять форменных рубашек в пластиковом пакете, смену белья и носки. За время отсутствия Бад порядком обносился.

— Ну, у нас-то все хорошо, — ответила она. — У нас все в порядке. Ну, а как ты?

В этом голосе была вся Джен: отстраненная, соблюдающая дистанцию, скрыто чем-то недовольная, однако это недовольство было практически невозможно потрогать пальцами, его можно было почувствовать, но невозможно ухватить.

— Со мной все нормально. Ты знаешь, тут такая суета, творится Бог знает что, но никто не имеет ни малейшего представления, куда делись эти ребята. Кажется, дорожные посты будут свертывать, а патрули отзывать, может быть, уже завтра. Решили, что здесь мы их все равно уже не найдем.

— Как это ужасно — то, что они сделали с этим парнем из фургона, — сказала Джен.

— Правда, это страшно. Они просто ублюдки. Ну да ладно, как дети?

— Рассу в колледже выставили оценки. Знаешь, он у нас просто отличник. Мы можем им гордиться.

— Да, парень весь в тебя. Как дела у Джеффа?

— О, с ним тоже все отлично. У них был матч, но, правда, он не попал в основной состав, хотя это почему-то не очень испортило ему настроение. После игры мальчики пошли в пиццерию, и сейчас он там с ними.

— Как я хотел посмотреть эту игру. Проклятая служба. Теперь придется ждать целый год, но тогда уж я наверняка поеду с ним.

— Ох, Бад?

— В чем дело? — спросил он, поглядывая на часы.

— Ты был в пятницу около Форта?

В мозгу прозвучал тихий сигнал опасности. Пятница, да? Он был с Холли. Они провели пару часов в комнате мотеля. Этот мотель называется «Вигвам» и находится у четвертых ворот Форта. Обычно там останавливаются приезжающие в гости к солдатам родственники. Мотель держал отставной полицейский, который позволял Баду бесплатно пользоваться комнатой в дневное время.

Бад удивился, как больно ударил его вопрос жены. Раньше у него не возникало никаких проблем. Он оглянулся и посмотрел на беднягу Теда. Тот сидел за столиком перед нетронутой тарелкой с яичницей и наполовину отпитым стаканом кока-колы и разговаривал с официанткой.

— Нет, нет, я там точно не был, — соврал он, стараясь придать своему голосу невинность, что, впрочем, ему не удалось.

— Мардж Сойер клянется, что видела, как ты выезжал со стоянки у Форта. Она посигналила тебе, но ты не обратил на это внимания. Я почему тебе об этом говорю. Дело в том, что она попросила узнать у тебя, если ты хорошо знаешь это место, не можешь ли ты порекомендовать дешевый мотель, потому что номера в «Холидей Инн» стоят очень дорого, а сестра Мардж...

— Нет, Джен, это был не я, к тому же я совершенно не знаю района Форт-Силл, — рявкнул Бад, чувствуя, как ложь неловко ворочается у него во рту. — Слушай, ладно, мне пора возвращаться на дорогу. Вечером, если смогу, я тебе позвоню.

— Я в этом не сомневаюсь.

Бад повесил трубку. Он поступил нехорошо и злился на себя за это; было ясное, погожее утро, но Бад с удивлением обнаружил, что дышится ему тяжело. Кто такая эта Мардж Сойер? Что она видела? Он в тот день был в форме, она ни с кем не могла его спутать. Вот черт! Влипнуть так по-дурацки. Может, надо на время прекратить встречи или придумать еще что-нибудь...

Он бросил в щель еще одну монету и набрал номер. Она сразу взяла трубку.

— О, Бад, ты так давно не звонил! Ты же обещал позвонить вчера.

Такие замечания и в хорошие времена всегда раздражали Бада, а в том настроении, в каком он сейчас находился, такой вопрос его разозлил. Иногда это становилось слишком тяжелым грузом, и тогда на один-два вечера ему требовалась передышка. Надо было постоянно запоминать массу разных вещей: почему задержался, что произошло, какой дорогой он ехал домой. Короче, ему приходилось играть роль, которую всегда приходится играть человеку, решившемуся на обман. Это изматывало его.