Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме - Даниэль Гуревич

Здесь время вспомнить, о чем, по словам Тацита, думал его тесть Агрикола, когда решил жениться на Домиции Децидиане{146}, говорит Тацит. Сын нового человека (homo novus), Агрикола приехал в Рим, желая начать сенаторскую карьеру, и взял жену из знатной семьи, чтобы — как прямо говорит нам Тацит, — этот брак принес ему «как почет, так и поддержку влиятельных лиц»{147}. Миниций Ацилиан — тоже homo novus: отец-всадник был не в состоянии помочь сыну сделать сенаторскую карьеру. Поэтому кандидатуру молодого человека должен был продвигать отец невесты — вернее, в данном случае дядя, поскольку ее отца казнил по политическим причинам Домициан. О возрасте Миниция ничего не сказано, но он был явно гораздо старше предполагаемой невесты: преторами становились в возрасте не менее двадцати девяти лет. Наконец, жених достаточно состоятелен. Ювенал тоже особо указывал, что женихи обычно имели (и должны были иметь, чтобы не допускать мезальянса) состояние, сравнимое с невестами: «Разве здесь нравится зять, если он победнее невесты, с меньшим приданым?»{148} Большее же богатство может быть лишним козырем: Цезарь был помолвлен с Коссуцией — девицей «из всаднического, но очень богатого семейства»{149}. Многие неравные в сословном отношении браки, несомненно, объясняются таким же образом, но источники редко говорят нам об этом.

Итак, все сходилось: Миниций Ацилиан был блестящей партией{150}. Конечно, здесь перед нами сенаторская, особенно эндогамная среда. Mutatis mutandis, и в других социальных слоях, очевидно, применялись критерии того же типа, но не столь строгие. Вспомним, что закон никогда не запрещал браков между свободными людьми: только сенаторскому сословию возбранялись союзы с вольноотпущенниками, актерами и проститутками. Этот запрет соблюдался, что можно вывести из просопографических исследований, на основании эпиграфичеких данных, позволяющих реконструировать послужные списки или жизнь представителей тех или иных семейств. Оно и неудивительно: женятся только на тех, с кем встречаются, а сановный человек в частной жизни не встречал вольноотпущенников{151}. Что касается «стратегических» фамильных союзов, мы говорили о них в связи с социальной мобильностью.

Идеальная невеста и образцовая супруга

Что же ценилось в невесте? В письме Плиния она видна лишь в отраженном свете: у нее те же достоинства — высокое положение и богатство; разумеется, не идет речь о карьере и должности, зато говорится о castitas (целомудрие, скромность) и pudicitia (стыдливость) — достоинствах идеальной римской матроны в литературе и эпиграфике, в том числе и публичной{152}. Эти термины означают далеко не только сдержанность и достоинство: они служат определением женщины, сохранившей физическую чистоту, девичью скромность и супружескую верность.

Что касается более приятных качеств, обратимся к поэту Стацию{153}:

Дам супругу ученую (docta) в свете факелов брачных,Нравом тебе под стать (тебе бы послали такуюСами Юнона с любезной Венерой), под стать и красою,И богатством, и вежеством, и обаяньем, и родом.

Это не конкретный случай, а идеальный образец, но в нем с ценными практическими и политическими качествами сведены воедино и абстрактные. Отметим первое из перечисленных, ибо оно весьма любопытно: docta. Оно упоминается не часто, но здесь перед нами мир литераторов: ведь Стаций обращается к Лукану.

Может быть, лучше всего об идеале невесты нам расскажет описание образцовой супруги? Вспомним еще раз надгробную похвалу той неизвестной матроне, которая спасла своего мужа{154}: «Твои достоинства хозяйки, твоя целомудренная добродетель (pudicitia), твоя покладистость, твоя любезность, твой добрый нрав твое усердие в пряденье и ткачестве (lanificium){155}, твое лишенное суеверия благочестие, скромность твоего убора, простота твоих платьев — к чему о них напоминать? К чему говорить о твоей ласке к домашним, о твоей привязанности к семейству <…>, когда на деле ты имела и все прочие неисчислимые добродетели, которые есть у всякой матроны, пекущейся о доброй славе?» В Майнце воин Квиеций Секунд на памятнике в честь своей супруги Секундинии Паулы{156} называет ее несравненной и весьма благочестивой супругой; она, говорится далее, была во всем послушной мужу (marito obsequentissima).

Еще один вопрос, которого мы уже касались в связи с юридической стороной дела, — вопрос о возрасте, особенно девицы. В низших слоях общества, случалось, выдавали замуж и неполовозрелых девочек, но, как показывают новейшие исследования, средний возраст приходился на отрезок от тринадцати до шестнадцати лет, а иногда в девичестве доживали до двадцати. Среди аристократов чаще всего соблюдался порог двенадцати лет. Юлия, дочь Агриколы, вышла замуж за Тацита вскоре после двенадцатилетия, как видно из хронологии, реконструируемой по биографии ее отца. Октавия, дочь императора Клавдия, родилась, вероятно, в 39 г., и в 53-м, когда она вышла за Нерона, ей было двенадцать{157}, а не десять лет, как неправильно утверждает тот же Тацит{158}. Наконец, маленькая Луция Педуцея Юлиана умерла тринадцати лет через пять месяцев после замужества{159}. Мы знаем и о Миниции Марцелле, которая скончалась невестой за несколько дней до свадьбы: ей было как раз двенадцать лет, одиннадцать месяцев и семь дней{160}. Плиний Младший — мы часто его вспоминаем, потому что это один из немногих источников, хоть что-то говорящих нам о частной жизни, — описывает нам ее и скорбь ее отца Миниция Фундана, впоследствии консула 107 г. н. э.: «Ей не исполнилось еще и 14 лет{161}, но в ней были благоразумие старухи, серьезность матроны и в то же время прелесть девочки вместе с девической скромностью (verecundia) <…>. Как она любила своих нянек, педагогов, учителей — каждого за ее службу ей! Как усердно занималась чтением, как понимала прочитанное! Как скромно и осмотрительно шутила! Как спокойно, терпеливо, даже стойко переносила она последнюю болезнь! <…> Она уже была просватана за редкого юношу, уже был назначен день свадьбы, мы были приглашены <…>. Не могу выразить словами, какую рану нанесло душе моей известие, что сам Фундан распорядился истратить на ладан, мази и благовония все деньги, которые назначил выдать на одежды, жемчуга и драгоценности <…>. Он потерял дочь, которая походила на него и нравом, и лицом, и выражением, была прямо его копией»{162}. Созданный мужчинами образец идеальной женщины выведен и в других местах, в связи с другими лицами, например, Агриппиной Старшей, Марцией, Мезией{163}, но здесь еще подчеркнут интерес к учению. Просвещенная женщина (matrona docta) была идеалом не только в поэтическом кругу: о ней свидетельствует одна надпись из Пюи{164}, где восхваляется некая «мудрейшая женщина», femina sapientissima.

Когда становилось ясно, между кем именно будет заключен брак, справлялась помолвка (sponsalia){165}, становившаяся действительной только по согласию сторон (и, в случае необходимости, отца семейства). Это событие отмечалось пиром, который обычно устраивал отец невесты{166}, и вручением железного{167} или золотого{168} кольца — anulus pronubus — в обещание верности, скреплявшегося поцелуем. Невеста носила это кольцо на безымянном пальце левой руки по мнимо-научной причине: «Только из этого пальца исходит очень тонкий нерв, идущий к сердцу»{169}. Перед помолвкой или сразу после нее обсуждались и заключались соглашения между семействами о приданом и виде заключаемого брака.

Приготовления к брачной церемонии

Свадьбу надо назначить на подходящий день. Запрещены или нежелательны, конечно, так называемые «освященные» дни, то есть праздники, в которые Ничего нельзя делать{170}: дни «торжественные» — великие праздники, своего рода собственность богов на земле (по крайней мере для первого брака){171}, — и особые дни месяца (календы, ноны, иды и следующие за ними): для женщин они отмечались религиозными запретами, как, например, день салиев 1 марта. Овидий писал:

Девушка, свадьбу отсрочь, хоть вы и торопитесь оба:В малой отсрочке теперь радость большую найдешь.К битвам оружье ведет, а битвы противны супругам:Спрячут оружье — для вас будет примета к добру{172}.

Далее, это дни, посвященные покойным родителям (dies parentales) в феврале; дни, когда открыта преисподняя (mundus patet) — 25 августа, 5 октября, 8 ноября. Некоторые периоды в году считаются неблагоприятными: месяц май (с праздником смерти — Лемуриями) и первая половина июня, когда открыт храм Весты{173}; конечно, не случайно именно в это время жрицам (весталкам и фламиникам) требуется исполнять особые обязанности или особым образом себя вести. Вторые две недели июня, напротив, благоприятны (utili) для свершения брака