Поцелуй архангела - Налини Сингх

«Мама», — надломленный шепот, детская мольба.

Так много крови потом. Елена поскользнулась, сильно упала.

И услышала предсмертные хрипы Бель, встретилась с полными ужаса глазами Ари. Даже тогда сестра старалась защитить ее, старалась выговорить «Беги», но из наполнившегося кровью горла вырвались только булькающие звуки.

Но Слейтер Паталис не собирался убивать Елену. У него были на нее другие планы.

«Сладкая маленькая охотница».

Выключив воду, Елена вышла из душа и сосредоточенно вытерлась.

Она расправила крылья, как делал при ней Рафаэль, и ахнула от боли, пронзившей ее вдоль спины.

Приветствуя пульсирующую боль, которая разогнала бесконечную череду воспоминаний, Елена надела спортивный костюм: свободные тренировочные штаны черного цвета с белыми лампасами по бокам и простую черную майку с вшитым бюстом.

Как и вся одежда, которую она нашла у себя в гардеробе, эти вещи определенно были сшиты с учетом крыльев, майка туго затягивалась лямкой через шею, а сзади состояла из трех частей — по одной с каждой стороны от крыльев, третья шла вниз вдоль спины — которые переходили в один широкий пояс, Елена обмотала его вокруг талии, затем закрепила по бокам, используя регулирующиеся застежки.

Для лучшей поддержки груди в майку вшили корсетные косточки. Елена осталась довольной, что тело не будет отвлекать ее от того, чему она должна научиться, и влажную массу светлых волос заплела в высокую косу.

Затем, не привыкшая к беспорядку, она заправила кровать… письмо засунула в ящик стола… и вышла из комнаты.

Спальня, стены которой были из стекла, соединялась с большой, уже знакомой Елене гостиной.

Напротив, гостиной, через коридор, находилось что-то вроде офиса и маленькая, но хорошо укомплектованная библиотека, обе комнаты с прозрачными стенами, от чего казалось, будто ты в окружении гор.

Книги теснились на низких полках, и старые, и новые, тут же она заметила новейший компьютерный комплекс. Все комнаты находились на самом верху крепости, над стремящейся ввысь центральной частью здания.

Большинство жилых помещений расположены ниже, комнаты для Семерки, других ангелов и вампиров. Но верхний этаж занимал Рафаэль, и только он.

Коридор — который в конечном счете выводил к лестнице, врезанной в центральное ядро — представлял из себя симфонию чистых линий, неожиданно прерванных. Восточная кривая сабля с выжженными на лезвии древними рунами висела на стене с лева, сталь поблескивала зловещей остротой. Елена так и видела, как Дмитрий держит этот клинок, раздумывая, мог ли он когда-то принадлежать ему. Потому что Дмитрий был древним, один из самых старых вампиров, с которыми она встречалась когда-либо.

Несколькими футами ниже большую часть правой стены покрывал гобелен ручной работы. Елена почти полчаса рассматривала его вчера, не понимая, что так её к нему притягивало. И теперь, несмотря на желание побыстрее выйти, подавить волнение в животе грубой силой, ее ноги замешкались, потом остановились.

В этих аккуратно затканных нитях была запечатлена история, которую Елена отчаянно желала понять. На панно был изображен ангел, в свете солнца его силуэт отливал золотом, лицо скрыто тенью, он смотрит вниз на охваченную пламенем лесную деревню. Другой ангел поднимается к нему, волосы черной волной падают ей на спину, крылья чистейшего белого цвета, Елена никогда не видела таких. Летящие пряди волос скрыли лицо ангела в тени. Но лица жителей деревни, корчившихся в агонии… каждое, было выткано в мельчайших подробностях, вот кричащий ужас в глазах женщины, которая застыла на месте, пока пламя лизало ее юбку, а кожа на ее руке начала покрываться волдырями.

Кто были эти ангелы? Они пытались помочь людям? Или они являлись причиной бойни? Самое важное, подумала Елена, и дрожь прошла по ее телу, почему Рафаэль повесил этот тревожащий гобелен в месте, в котором ему придется смотреть на него почти каждый день?

***

Рафаэль смотрел вниз на искалеченного вампира, еще острее осознавая расчетливость увечий, тщательность, с которой били Ноэля, его лицо больше напоминало мясной фарш — но один глаз оставался неповрежденным, выделяясь тусклой голубизной на опухшем от ран лице.

На месте другого глаза было месиво. Носа не было, но губы остались нетронутыми, совершенные в своей форме.

Ниже шеи все тело было раздроблено, и на такие мелкие кусочки, что некоторые кости превратились в пыль. Рафаэль не так давно изувечил одного вампира — наказание за предательство.

Он сломал кости Жермену, каждую — единственным взмахом рук. Суровое наказание, такое, что Жермен запомнит его на всю оставшуюся жизнь, но удовольствия от этого Рафаэль не получил.

Напавшие на Ноэля, вне всяких сомнений, наслаждались тем, что делали, и продолжали избивать его даже после того, как оставили сообщение на его теле.

Клеймо, как злокачественная опухоль, виднелось на груди Ноэля, но их целитель, Кейр, обнаружил отпечатки ботинок также на спине и лице.

К тому же кинжал был не единственным, что они оставили внутри вампира. Осколки стекла были засунуты глубоко в его раны, так чтобы заживающая плоть сомкнулась над ними.

Ноэля били и другими способами, его тело искромсано и разорвано.

Вероятно, милосердие проявили только, когда он потерял сознание.

Рафаэль хотел бы верить, что он не способен на такую бессмысленную жестокость, но часть его не была так уверена. Надиэль тоже когда-то считалась величайшим из архангелов.

Как бы то ни было, одно неизменно — Рафаэль не смирится с тем, что его людей избивают и пытают.

— Кто сделал это с тобой? — спросил он.

Уцелевший глаз вампира все еще был тусклым. Мужчина выживет, но будет ли его разум прежним…

— Не знаю. — Ответил он на удивление отчетливо, настолько отчетливо, что Рафаэль изменил свое мнение о шансах Ноэля на полное выздоровление. — Напали.

— Ты не молод, — заметил Рафаэль, получивший сведения о Ноэле от Дмитрия. Казалось, вампир был надежным, входил в команду, которая подчинялась Семерке, Дмитрий даже собирался обратить внимание Рафаэля на сметливость и преданность Ноэля. — Тебя не должны были так легко схватить.

— Не один. Крылья. Слышал крылья.

Рафаэль казнил архангела. Он не испытывал угрызений совести по поводу уничтожения ангела, который стремился заявить о себе, жестоко избивая, тех, кто служил Рафаэлю.

— Отличия?

— Не смог разглядеть. — Его здоровый глаз посмотрел в сторону Рафаэля. — Они вырвали мне глаза, когда начали бить.

Внезапно нечеткость взгляда вампира приобрела смысл. Этот глаз все-таки не оставили нетронутым — он просто начал регенерировать раньше своего собрата.