Граф (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— Ты никогда об этом не говорил.

— А зачем? Да и ты не спрашивала. У меня обычная «вышка». Ну как обычная? Бауманка. Факультет робототехники и комплексной автоматизации. Как видишь — не самое лучшее для этих лет направление. Но ничего. В принципе его достаточно, чтобы за толпой этих «ряженых» мер, облегчающих жизнь торговцам и обывателям, разместить фундаментальные принципы СИ. Без внешних ее составляющих. Потом, позже можно будет написать небольшую брошюрку о том, как моей «городухой» пользоваться для научных расчетов, введя систему приставок для кратностей и долей. Но это — далекое будущее. Пока намного важнее навести порядок и привести все к единообразию.

— Ну…

— Я точно знаю, что говорю. Если считаешь, что я ошибаюсь — говори и приводи аргументы. Если тебе просто что-то там кажется в вопросах, в которых ты по сути ничего не понимаешь, то не спорь с мужем.

— А то что? Вожжами вдоль спины отходишь?

— Хворостинкой по голой попе. — серьезно произнес Андрей, не мигая смотря ей в глаза.

— Грубый ты. Совсем меня не любишь.

— Не я такой, жизнь такая, — все также давя взглядом констатировал граф…

Но его надежды на том, что супруга не станет с ним спорить, не оправдались. Спорила. Конечно, спорила. Понятное дело, не на людях. И не в таком формате. Но она не упускала момента, задеть или как-то подколоть его с этой системой измерений.

И не потому, что она ей не нравилась. Нет. Просто была не привычна. Из-за чего Марфа и ранее немало с нее раздражалась. Теперь же, когда Андрей не бороться с ней стал, а наоборот — развивать и упорядочивать, и подавно. Он словно бы перешел на сторону тьмы в этом ее внутреннем конфликте. Однако, справедливости ради, нужно отметить — она никогда не переходила границ разумного в этих спорах и шутках. Понимала, что эпоха волей-неволей изменяет их. И реакции мужа, малореальные в XXI веке, могли тут закончиться сломанным лицом или еще какими неприятными последствиями.

Да и не разумно это. Слишком сильно выводить супруга из равновесия. Ведь работы много. Важной работы. И кто ее делать станет, если он сорвется? Особенно это касалось полка, с которым не то, что Андрей, но и сама Марфа связывала свое будущее. Во всяком случае, ближайшее.

Полк в начале весны уже был не такой, как в конце минувшего лета. И не имел даже отдаленного сходства с тем, что в Туле стояло несколько лет назад.

Но главное не это. Главное, что сей полк, в лучших традициях канонической римской армии, обзавелся довольно широким спектром вспомогательных подразделений.

Прежде всего, конечно, это тыловая служба. Она не была новинкой. Андрей уже пару лет использовал более-менее организованный обоз. Сейчас, конечно, планировался судовой поход. Но это ничего не меняло. Он продолжал работать над развитием и совершенствованием службы тыла. Ибо от нее зависело ОЧЕНЬ много.

В этом году он смог ее немного расширить и качественно улучить, введя в состав несколько узких специалистов, таких как кузнец и сапожник. Ну и остальные компоненты «причесав» да отладив. В том числе в плане оснащения и подготовки.

Новой и очень важной службой стала медицинская. Ее возглавил полковой лекарь, имея под своей рукой дюжину медбратьев.

Иноземного специалиста на роль лекаря Андрей и не хотел брать, и не мог. Их на Руси было всего наперечет. И все под Царем ходили или самыми именитыми князьями-боярами. Посему граф отловил через свои связи подходящего знахаря и «немного» его «отшлифовал». Достаточно молодого, но уже довольно опытного с определенным жизненным опытом и личным кладбищем.

«Шлифовка» шла сразу с двух сторон.

С одной стороны, ему давал наставления старичок, проработавший больше двадцати лет палачом в Москве. А в те годы эти люди обладали самыми обширными познаниями в практической анатомии и, нередко, кроме мрачных дел, еще и оказывали медицинские услуги. Например, проводили операции.

Опыта же будущий лекарь набирался на татях. Силами полка было проведено несколько рейдов. Отловлено какое-то количество матерых душегубов и отдано на растерзание палачу. Дабы дознанием занялся. Во всяком случае, официально. Фактически же это позволило будущему лекарю получить опыт лечения разного рода травм. Как открытых, так и закрытых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С другой стороны, старался уже Андрей, который давал лекарю некий теоретический базис. Тот самый, который парень в своей время сам осваивал. Например, будущий лекарь знакомился с такими понятиями как инфекция, дезинфекция, стерильность, цикл кровообращения и так далее. Воевода своими достаточно куцыми с точки зрения XXI века знаниями очень удачно дополнял практику палача. И полностью перекрывал ее в тех аспектах, где он ничего не понимал и не знал.

Например, используя татей как «подопытных крыс» будущий лекарь учился зашивать открытые раны, накладывать шины да гипсовые повязки. Ну и другими вещами упражнялся, с которыми никто в эти годы не баловался.

Сурово.

Жестоко.

Но Андрея совесть не мучала…

— Не боишься? — как-то его спросила Марфа.

— Чего?

— Что благодарные потомки запишут тебя в садисты. Ты ведь вон что с татями вытворяешь.

— Ну запишут и запишут, — пожал плечами граф.

— Тебе все равно?

— Радость моя, я устал. И, если честно, сейчас я меньше всего хочу думать о гуманизме, правах человека и толерантности. Мне плевать. Просто плевать. Или ты знаешь, как можно подготовить адекватного лекаря?

— А в Европе врачей хороших нет?

— Врачей и у нас хватает. Мне бы лекаря. Кто знает, как там все под Азовом повернется. Может быть я встряну в тяжелые бои. И потери от ранений в наши дни легко переплюнут все остальные. Посему, мне надо, что лекарь лечил, а не врач… ну ты, понимаешь[9]…

— Не понимаю… — поморщилась Марфа. — Почему ты противопоставляешь врача и лекаря?

— Потому что, если бы врач лечил, то его бы называли лекарем. А то вечно голову морочит. Помнишь, как там было? В наши дни. Нет? Придешь в бесплатную поликлинику. Так там лишь создают видимость бурной деятельности и стараются как можно скорее тебя отфутболить в любом направлении. Придешь в платную — не сильно лучше. Им важно, обследовать тебя, как можно тщательнее, и лечить, как можно дольше, и дороже… Понимаешь? Хотя все они давали клятву Гиппократа, что, конечно же, полная бутафория.

— Я лично встречала хороший врачей. Врачей, которые лечили. И спасали жизни. — вскинулась Марфа.

— Я тоже, — охотно согласился Андрей. — Но это системы не меняет. Здесь же, — он неопределенно махнул головой, — все тоже самое. Только накинь для веса еще чудовищно низкий уровень образования и отсутствие понимания того, что они делают. Не веришь? А как тебе утверждение, будто бы мозг — это железа для выделения соплей?

— Бред какой-то…

— Бред. Именно что бред. Но для начала Нового времени — вполне имеющие научную силу. Это — самый вопиющий пример. Но хватало и других. Из-за чего, признаться, я скорее пристрелю местного врача, чем позволю ему меня лечить. И из Европы врач в этом плане не лучше. Он будет просто обладать апломбом и просить больше денег, ведь приехал облагодетельствовать дикарей…

— И поэтому ты решил устроить все эти ужасы, достойные концлагерей Третьего рейха?

— Японцы творили вещи куда хуже. И эти врачи, после войны уехавшие в США, смогли продвинуть их медицину очень далеко вперед. Это мерзко. Это отвратительно. Но это — нужно.

— Нужно? Кому?

— Нам. Потому что нет времени ждать, когда он наберется опыта обычным путем.

— А эти люди? Ты о них подумал? Ты представляешь, через что им приходится пройти перед смертью?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот именно. Ты о них подумала? Ты представляешь, сколько они убили людей и изнасиловали женщин? Или ты полагаешь, что тати — сплошь благородные Робин-гуды из Шервуда? В процессе дознаний они в ТАКОМ сознаются, что у меня волосы дыбом встают. Они ведь убивают не всегда быстро. Нередко мучают и потешаются. Там каждый из них достоит того, чтобы умереть ТАКОЙ смертью. А некоторых еще недурно бы было воскресить и по новой.