Фараон - Дмитрий Викторович Распопов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Присаживайтесь госпожа, — я показал ей на место рядом с собой, — чем я могу помочь?
Она осторожно, словно к ядовитой змее подсела и на глазах снова показались слёзы.
— Царь вызвала меня из храма письмом, сказав, что я теперь воссоединюсь со своим любимым сыном в его поместье, — ответила она, — если бы я знала, что его нет, я бы осталась просить богов вернуть мне его.
— Ну Амон вряд ли бы тебя послушал, — задумчиво сказал я, — парнишка ему понравился, так что наверняка сидят сейчас, играют вместе в сенет и думать не думают, о материнских чувствах.
Если таким образом я думал её успокоить, то ошибся, она наоборот расплакалась и извинившись, вышла вместе со служанками прочь. Я услышал лишь тяжёлый вздох Бенермерута, снова слившегося со стеной. К сожалению, это была не последняя встреча за сегодня, ко мне вскоре прибыл Усерамон, с парнем примерно моих лет, но с живым взглядом, радостной улыбкой и целой кипой листов папируса в руках.
— Долгих лет царствования Твоё величество, — поздоровался он, поклонившись, его спутник сделал ровно тоже.
— И тебе не хворать, — ответил я, не понимая, чего эти то припёрлись.
— Рехмир, мой племянник, — показал он на парня рукой, — подающий огромные надежды юноша.
— И как это касается меня? — лениво поинтересовался я.
— Царь Хатшепсут отозвала его с поста градоначальника и верховного жреца в Гелиополе, — объяснил он, — и назначила управляющим твоего поместья царь.
— Какой-то странный карьерный рост, — не понял я, — или он был предан тебе больше, чем ей?
Визирь косо посмотрел на меня, что стало понятно и без слов, что царица решила сделать ход конём и вместе со мной отправляла в ссылку всех, кто ей сильно мешал или отвлекал внимание.
— А-а-а, — понятливо протянул я, — хитрая баба хочет всех собрать в одном месте, чтобы было их легче контролировать. А кто нас охранять тогда будет?
— Отборная гвардия, — спокойно ответил визирь, — как было сказано в указе, «чтобы защитить возлюбленного брата своего царя от всяческих внешних угроз».
— Выезжать-то мне хоть будет можно из поместья? — хмуро поинтересовался я, поскольку такого пункта в договоре с ней я не помнил.
Тот саркастически поклонился мне и сказал, обращаясь к племяннику.
— Рехмир?
Парень тут же достал один из документов и зачитал.
— «А захочет наш возлюбленный брат поохотиться или заняться другими славными делами, дальше, чем один дневной переход от своего поместья, на то нужно будет сначала спросить дозволения у моей царствующей особы».
— Вот же суч…а, — натурально возмутился я, всё поняв, — да она меня кинула! Договор был не о личной тюрьме! А о свободном проживании!
— Можете пойти, передоговориться с ней, царь, — со всем возможным сарказмом произнёс Усерамон, а у стены, где стоял воспитатель, послышался довольный смешок.
— «Угу, что я ей скажу? — в голове пролетели мысли, — она ответит, что это только ради обеспечения моей безопасности, ещё и дураком себя выставлю».
— Сам знаешь, что никуда я не пойду, — огрызнулся я, — поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились.
Конечно последнюю фразу не понял никто, сказана она была на частично русском, но обычно они знали, что я так ругаюсь, поэтому на лице визиря расцвела улыбка.
— Может передумаешь Твоё величество? — ласково спросил он, — пока не стало слишком поздно и поместье, где будет собранно так много людей неприятных царю Хатшепсут, случайно не сгорело?
— Я не хочу влезать в ваши местные разборки! — отчеканил я, — лучше скажи, кого ещё она ко мне запихала.
— Мою дочь — Амонемхеб, с которой ты так не вовремя расстался, — спокойно стал перечислять он, — госпожу Исиду, Рехмира и ещё парочку-другую весьма достойных военачальников, имена которых тебе ничего не скажут, но их знал Менхеперра.
— Тебя я так понял она пока сковырнуть не может? — уточнил я.
— Слово «пока», звучит очень точно мой царь, — спокойно согласился он, — другой вопрос, не станет меня, что будет с вашим договором, если уже сейчас она его нарушает?
— Убить она меня вряд ли сможет, знает, чем чревато, — задумался я, — но вот сгубить других…
Договориться с Хатшепсут, начало казаться уже не такой хорошей идей, как раньше, но всё равно желание ничего не делать и течь по течению превысило настроение отомстить ей за обман.
— Ладно, поживём, увидим, — ответил я и Усерамон скривившись, простился и увёл за собой племянника.
Глава 8
28-й год; 14-й год, 21-й день второго месяца сезона перет
Переезд начался на следующий день в составе огромного каравана из выделенных мне слуг и рабов, большая часть которых была пожилыми людьми. При виде сгорбленных, усталых от длительного тяжёлого труда женщин и мужчин, я стиснул зубы. Хатшепсут похоже избавилась не только от тех, кто ей не нравился, но заодно и от всех старых слуг и рабов, которые не сегодня завтра помрут.
— Довольны царь? — стоявший рядом со мной в колеснице Меримаат, смотрел на обоз из огромного количества повозок, а также перегоняемых стад быков, коров, овец и коз. Всё это охраняли пятьдесят колесниц, а также около тысячи пеших солдат царя Хатшепсут.
— Счастлив, — подтвердил я, осматриваясь и смотря как Рехмир, тоже на колеснице, управляемой Бенермерутом, управлял всем этим хаосом.
Так мы длинными переходами, останавливаясь отдыхать только в жаркий дневной зной на отдых, шли неделю то, что можно было на колеснице проехать за два дня, пока наконец не подошли в выделенному нам месту под поместье. Встречал нас управляющий и человек сто крестьян из общины, которые здесь трудились. Когда я проезжал мимо, все до единого сидели на коленях и кланялись мне, пока я не проехал не небольшому количеству домов, где они и жили. Дом владельца, который сейчас временно занимал управляющий был похож на собачью конуру, о чём я и сказал, когда он попытался освободить её для меня.
— Дом освободишь для моих женщин, — распорядился я, — позже его вернут тебе, я не собираюсь жить в такой халупе.
— Да царь, — он низко поклонился и затем бросился к Рехмиру.
Племянник визиря, отдав ему приказы, подъехал ближе.
— Я объехал всё, что закреплено за тобой царь. Поля обширны, территория большая, но у нас слишком мало людей, чтобы всё это обрабатывать. К тому же Твоё величество само видело большинство слуг, таких в поле не выгнать, умрут от работы.
— Что нам дали из ценностей? — я повернулся к нему, поскольку настроение падало с каждым часом, как
