За гранью - Питер Робинсон

— В том, что произошло в тот вечер, — твердо сказал Бэнкс, — ты не виновата.

— А кто же виноват?

— Никто. Ким оказалась не в том месте и не в то время. Это могло случиться и… — Бэнкс осекся. Не очень умная мысль. Он понадеялся, что Клэр не сразу поймет, что он имел в виду, но она поняла.

— И со мной? Да, я знаю. Жаль, что я не оказалась на ее месте.

— Да ты все не так поняла, Клэр, — старалась вразумить ее Мэгги.

— Нет, я все поняла правильно. Как я смогу с этим жить? Ким погибла из-за меня, потому что не захотела быть третьим лишним. — Клэр в очередной раз расплакалась.

Бэнкс размышлял, что было бы, окажись на месте Кимберли Клэр. Она принадлежит к тому же, что и Ким, «северному» типу: худенькая длинноногая блондинка. Был ли это случайный выбор? Или Пэйн уже давно положил глаз на Кимберли Майерс? У Дженни, наверно, уже появились какие-нибудь теории на этот счет.

Он попытался мысленно представить, как все произошло. Пэйн припарковал машину рядом со школой, зная, по всей вероятности, что там идет дискотека и что та, кого он приметил, непременно там будет. Он не мог рассчитывать на то, что домой она пойдет одна, но волков бояться — в лес не ходить. Шанс есть всегда. И риск, разумеется, тоже, но для Пэйна этот риск был оправдан. Клэр была та, кого жаждало его сердце. Все остальные казались ему обычными, но она… В школе она постоянно бывала у него на глазах, причиняя день за днем адские муки. Теренс Пэйн, должно быть, знал и то, что Кимберли живет дальше по Хилл-стрит, чем ее подруга Клэр Тос, потому по дороге домой она должна одна пройти под мостом, где темно и пустынно, по одну сторону тянется пустошь, а по другую возвышается методистский храм, погруженный в этот час в темноту, — методистам несвойственно устраивать развеселые поздние вечеринки. Когда Бэнкс в субботу, на следующий день после исчезновения Кимберли, прошел по пути, которым она должна была возвращаться домой с дискотеки, он подумал, что для похищения это просто идеальное место.

Пэйн, вероятно, остановил машину чуть впереди Кимберли и либо сразу набросился на нее, либо сначала поздоровался — ведь он мистер Пэйн, учитель из ее школы, знакомый и безопасный, — потом, ловко обойдя девочку сзади, прижал к ее лицу тампон с хлороформом и, обездвиженную, затащил через гараж в подвал.

Да Пэйн, надо думать, не поверил своему счастью, когда Кимберли отправилась домой одна! Он-то ожидал, что она пойдет со своей подругой Клэр или даже с целой компанией, и надеялся лишь на то, что дома ее спутников расположены ближе дома Кимберли и на этом коротком пустынном участке улицы она останется в одиночестве. Увидев, как она одна выходит с дискотеки, он мог даже предложить ее подвезти. Она ведь доверяла ему. Возможно, ему доводилось и раньше подвозить ее, как всякому хорошему и доброму соседу.

— Садись в машину, Кимберли, ты же знаешь, как небезопасно девушке твоего возраста ходить одной по улицам в такой час. Я подвезу тебя до дому.

— Да, мистер Пэйн. Спасибо вам большое, мистер Пэйн.

— Тебе повезло, что я проезжал мимо.

— Да, сэр.

— Ну вот, пристегивайся.

— Сэр?..

— О, простите, — спохватился Бэнкс, неожиданно для себя погрузившийся в воображаемое действо.

— Вы не станете возражать, если Клэр пойдет домой? Ее мать, наверное, уже вернулась.

Бэнкс посмотрел на девочку. Мир, в котором она жила, исчез — раскололся на мелкие кусочки. Все выходные она, вероятно, не находила себе места от ужаса в предчувствии надвигающейся беды и трепетала от страха, что вот-вот наступит момент, когда видимая пока лишь ей тень ее вины станет очевидной для всех, когда преследующие ее ночные кошмары станут реальностью. У него не было причин задерживать девочку. Пусть возвращается домой. Если возникнет необходимость спросить ее о чем-то, адрес известен.

— Последний вопрос, Клэр. — Бэнкс спрашивал наудачу, ни на что не надеясь. — Ты видела мистера Пэйна в тот вечер, когда ходила на дискотеку?

— Нет.

— На танцах его не было?

— Нет.

— И свою машину возле школы он не парковал?

— Я этого не видела.

— А возле школы никто не болтался?

— Нет. Но я, честно говоря, и не приглядывалась.

— А миссис Пэйн ты случайно не видела?

— Миссис Пэйн? Нет. А что?

— Это все, Клэр. Можешь идти домой.

— Что слышно о Люси? — спросила Мэгги после ухода Клэр.

— Она в хороших условиях. И в полном порядке.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Да, — ответил Бэнкс. — Нужно уточнить кое-какие детали, только и всего.

— Ну что ж… — Мэгги провела пальцем по шее, оттягивая воротничок футболки. — Спрашивайте.

— У одного из офицеров, беседовавших с вами, сложилось впечатление, что вы не все рассказали о своих взаимоотношениях с Люси Пэйн.

Мэгги удивленно подняла брови:

— Вот как.

— Могли бы вы назвать себя и миссис Пэйн близкими подругами?

— Приятельницами — да, но более близких отношений между нами не было. Я не так уж давно с ней познакомилась.

— А когда вы видели ее в последний раз?

— Вчера. Она заглянула ко мне во второй половине дня.

— И о чем вы говорили?

Мэгги, опустив глаза, принялась внимательно рассматривать свои руки, лежащие на коленях.

— Да в общем-то ни о чем. О погоде, о работе и прочих подобных вещах.

Кимберли Майерс, связанная и нагая, мучилась в подвале дома Пэйнов, а Люси заскочила к соседке поболтать о погоде. Либо она и вправду ничего не знала, либо гнездящееся в ее душе зло превосходило все мыслимые пределы.

— За время вашего знакомства с миссис Пэйн вы ни разу не заподозрили, что в их доме что-то неладно? — спросил он.

Мэгги ответила не сразу:

— В том смысле, который вы в это вкладываете, нет.

— А какой смысл я вкладываю?..

— Вы подразумеваете, что Люси могла участвовать в убийстве? В убийстве Кимберли?

Бэнкс откинулся в кресле и вздохнул: это был долгий день и конца ему еще не видно. Мэгги не производила впечатления завзятой вруньи.

— Мисс Форрест, — начал он, — сейчас любая мелочь, касающаяся жизни в доме тридцать пять по Хилл-стрит, может оказаться для нас полезной. Я подчеркиваю, любая. У меня такое же впечатление, как и у моего коллеги: вы чего-то недоговариваете.

— Ничего важного я сообщить не могу.

— Да откуда вам знать, что важно, а что нет! — сорвался Бэнкс и сам испугался при виде ее испуга.

Услышав его новый тон, она вздрогнула всем телом; от него не укрылось выражение страха и покорности, исказившее ее лицо, и то, как крепко она обхватила себя руками.

— Мисс Форрест… Мэгги, — сказал он, смягчая голос. — Извините, ради бога, но у меня был очень тяжелый день, и наша беседа меня очень расстроила. Если бы я получал по одному пенни каждый раз, когда люди заявляли мне, будто их информация не важна для моего расследования, я стал бы богачом. Конечно, у каждого есть секреты. Есть вещи, о которых не стоит говорить никому, тем более полицейскому. Но сейчас идет расследование нескольких убийств. Кимберли Майерс убита. Констебль Деннис Морриси убит. Одному Богу известно, сколько еще тел мы обнаружим под землей в доме Пэйнов, а я должен сидеть здесь и выслушивать ваши россказни о Люси Пэйн, которая делилась с вами своими женскими секретами и переживаниями, абсолютно неинтересными этому толстокожему копу. Вот что, Мэгги, хватит. Хватит вешать мне лапшу на уши.

Наступившее молчание длилось столетия, однако слабый голос Мэгги наконец прервал его.

— Она подвергалась жестокому обращению. Он… ее муж… он бил Люси.

— Теренс Пэйн бил свою жену?

— Да. Что здесь странного? Если он мог убить девочку-подростка, то он определенно был способен избивать свою жену.

— Она говорила вам об этом?

— Да.

— А почему она ничего не предпринимала?

— Это не так просто, как вам кажется.

— Я не говорю, что это просто. И не считайте, будто вам известно, что я об этом думаю. Вы давали Люси какие-либо советы?

— Говорила, что ей необходимо прибегнуть к профессиональной помощи, но она никак не могла на это решиться.

Бэнкс был достаточно хорошо знаком с проблемой домашнего насилия и понимал, что его жертвам подчас очень трудно обратиться за помощью к властям или раскрыть правду о своей жизни. Они испытывают стыд, им кажется, что это их собственная вина, поэтому они часто хранят страшную правду в себе, веря в то, что в конце концов их жизнь изменится к лучшему. Многим просто некуда идти, да и жизнь вне дома их пугает, хотя дома они подвергаются побоям и издевательствам. У Бэнкса, признаться, сложилось впечатление, что Мэгги Форрест предмет их разговора знаком не понаслышке. Вот почему ее так напугал его резкий тон, вот почему она с такой неохотой говорила на эту тему. Он решил вести себя сдержаннее: