Нажать крючок - Сергей Майоров

Вадим уже ждал его. Они закурили, и Марголин подробно обрисовал ситуацию. Вадим хмыкнул:

- Шеф, а ты уверен? Если он по своим делал ехал, а потом, когда ты догонять стал, крутой тачки испугался и решил, от греха подальше, деру дать?

- Может, и так. Только, извини, не верю. Нет, они конкретно меня вели. И как мне сейчас кажется, взяли от "Оцепления". Бля буду, от дома я чистым ехал!

- Ленчик пошаливает?

- Может быть...

- Ленчик-вагончик,- пробормотал Вадим и оглянулся по сторонам, как будто все спешащие мимо них прохожие были осведомителями Кацмана. - Совсем, сволочь жадная, распоясался.

- И не говори. Только вот не нравится мне, что они действовали как-то топорно.

- Да? Я бы этого не сказал!

Марголин вздохнул:

- Ты прав. Обидно ощущать себя идиотом.

- Ничего, шеф. Со мной это постоянно случается. Постепенно привыкаешь. И даже замечать перестаешь, как будто так и надо.

- Надеюсь. Мысли гениальные есть?

- Есть. Надо съе...ывать. Как можно быстрее.

- Пока потерпим. С Кристиной,- хотя подслушивать их явно не могли, он привычно назвал Ветрову псевдонимом, - повременим. Не нравится мне эта ситуация.

- Я всегда говорил, что свои трусы ближе...

- Попробуй пробить тачку. Не по номерам, а так... Было ощущение, что это какие-то частники. Одной машиной вели. Все может просто объясниться. Наняла их баба за муженьком своим пропасти, а они сдуру или с перепоя машину перепутали. Марголин помолчал.- Только, если честно, не верю я в это. Предчувствие такое. И ночью чего-то приснилось. Убегал от кого-то, что ли...

- Лучше во сне, чем так. По конторам я поспрашиваю, может, где объявится.

- Все, тогда до вечера. Если за собой что заметишь - звони. Второй раз упустить нельзя. Да, чуть не забыл! - Марголин описал приметы пассажиров "Волги".- Насчет усов - у второго могут быть и фальшивыми. Но возраст, комплекция...

Поздно вечером Вадим перезвонил Марголину домой и сообщил, что проверка всевозможных легальных, и не очень, контор, а также частных лиц, оказывающих разного рода детективные услуги, результатов не принесла. Правда, подходящих под описание бежевых "Волг" оказалось пятнадцать штук... Марголин поблагодарил помощника. - С Кристиной тормозим. Завтра проверишь... Открыв бутылку пива, он присел на кухне к столу и долго смотрел в окно. Он всегда четко чувствовал момент, когда надо бросать игру и уходить со сцены. Похоже, такой момент стремительно приближался, и в глубине души Марголин ощущал грусть, понимая, что на этот раз придется оставить привычную работу, которую он любил и ненавидел, навсегда. Даже не работу, а образ жизни. Единственный, который он знал и следовать которому умел и хотел.

Следующий день начался для Марголина рано и прошел в бесконечных разъездах и разговорах по телефону. Поздно ночью он поговорил с Москвой и, хотя ничего настораживающего от собеседника не услышал, оставался задумчивым и угрюмым. В течение дня он неоднократно проверялся, но признаков наружного наблюдения не зафиксировал. Это не успокаивало: чтобы знать о перемещениях интересующего объекта, не обязательно безотрывно висеть у него на хвосте. Можно расставить посты наблюдения в ключевых точках, и обнаружить их, при сколько-нибудь приличном уровне подготовки, практически нельзя. Можно заполучить источник информации из ближайшего окружения объекта. Люди есть люди, и нет таких, к которым нельзя было бы найти ключик. В одном случае вопрос решают деньги, в другом - страх смерти. Третьего пугает угроза расправы над близкими. Четвертый дорожит репутацией. И так до бесконечности. Люди есть люди, и договориться можно с каждым, надо лишь обладать определенными материально-техническими возможностями и здравым смыслом.

Прежде чем начать совместную работу, Марголин кропотливо проверял Вадима и других помощников. Кандидатов было семеро, но в результате остались трое. Повода усомниться они не давали, но проверять это на собственной шкуре Марголин не хотел.

Он не спеша ехал по ночному городу, с грустью посматривая на мокрые фасады домов и сверкающие огни реклам. Время уходить пришло. Он представил себя бездельничающим среди пляжей и пальм тропического острова, и картина получилась безрадостной.

Марголин проснулся, когда стрелки будильника приближались к восьми. Остатки сна сняло как рукой. Сбросив одеяло, он прошелся по квартире, не ощущая босыми ногами холодного пола и напрягая слух так, что различал шум от падающих на крышу дома капель дождя.

Противник находился где-то рядом. Настоящий противник, опасный, не то что те идиоты в такси. Хотя все это звенья одной цепочки, теперь он в этом не сомневался.

Натянув спортивный костюм, он привычно проверил пистолет и, положив его на тумбочку, присел на кровать. Три сигареты незаметно сгорели одна за другой. Он смотрел в пол и размышлял.

Марголин знал: где-то находится снайпер, для которого он является мишенью. Их встреча неминуемо состоится, и состоится в ближайшее время.

Снайпер где-то рядом, возможно - у чердачного окна пятиэтажки, которая так не понравилась Марголину, когда он присматривал квартиру.

Почему именно снайпер? Он и сам не мог объяснить. Его не станут подрывать или расстреливать машину, не станут караулить у любовницы. Его попытаются застрелить утром, когда он выйдет из дома.

Снайпер где-то рядом, но время прицельного выстрела еще не пришло. Вызывать своих помощников Марголин не хотел; кто знает, не оказался ли один из них тем, к кому сумели подобрать ключ. Можно было провернуть простейшую комбинацию и покинуть дом под вполне надежным прикрытием посторонних людей, не подозревающих о своей незавидной роли. Если все пройдет гладко и снайпер не догадается об истинной цели происходящего, то отложит ликвидацию. Можно было выдумать предлог и выдернуть к дому наряд милиции или скорую помощь. Марголин делать этого не стал. Он чувствовал, что этим утром выстрел не прозвучит.

Он спокойно вышел из подъезда и остановился, прикуривая сигарету. Он представлял собой отличную мишень. Порыв ветра взметнул полы плаща, демонстрируя отсутствие бронежилета, и погасил огонек зажигалки. Марголин, поворачиваясь к ветру спиной, чиркал ребристым колесиком. В таких условиях с задачей мог справиться любой непрофессионал.

За сорок три года нервы изрядно поизносились. Когда-то его готовили так, что он мог прыгнуть с парашютом в латиноамериканские джунгли, без всякого снаряжения, самостоятельно раздобыть документы и деньги и пересечь страну из конца в конец, выдерживая стычки с полицией. Пять лет он работал на спокойном месте в Германии и стал свидетелем разрушения Берлинской стены и объединения двух стран. К такому его уж точно никто не готовил - в семидесятые годы, в бытность его курсантом, это и в кошмарном сне не могло привидеться.

Дымя сигаретой, Марголин двинулся прочь от дома. и предательская теплая струйка пота все-таки сползла между лопаток. Он передернул плечами и поднял воротник плаща.

Он вышел к пятиэтажке со стороны подъездов, постоял под окнами, выбрал крайний и стал подниматься. Чердачная дверь оказалась полуоткрыта. Марголин осторожно переступил порог, готовый к любым неожиданностям, хотя и знал, что их не будет.

Помещение делилось на несколько секций, превышавших число подъездов. Бомжи тут почему-то не обитали, и лишь в угловой комнате, видимо, баловались подростки. Вдоль стен тут валялись одноразовые шприцы, использованные презервативы, а стены украшали мастерски выполненные изображения поганок, портрет загадочного существа с гипертрофированной грудью и гигантским половым членом и объяснения в любви Сташевскому и "нанайцам". Какой-то юный диссидент синим маркером каллиграфически вывел: "Президент - лох!", не поясняя, правда, кого конкретно он имеет в виду, а ниже, уже красным цветом, был выполнен ответ: "Сам ты лох!", из чего можно было заключить, что начинающий правозащитник критиковал фигуру дворового масштаба.

Марголин прошел в комнату, где вдоль стены вытянулся полосатый, цветов американского флага матрас и в изголовье стояла ржавая банка с окурками. Створки окна были закрыты неплотно, и в щель толщиной в палец со свистом врывался ветер.

Марголин заметил на полу крохотный комочек довольно свежего пепла. Определять сорт табака по пеплу он не умел, но все-таки это был не "беломор", закаменевшие окурки которого на три четверти заполняли банку из-под тушенки. Приподняв матрас, Марголин обнаружил окурок от сигареты с белым фильтром, густо испачканный малиновой губной помадой. От рывка ткань треснула, и под ноги Марголину высыпались разноцветные бумажки. Носком сверкающего ботинка он их рассортировал и только потом, присев на корточки, внимательно осмотрел. Старая сберегательная книжка со вкладом в один рубль восемьдесят копеек и полдюжины ветхих купюр образца тридцатых годов.

- Запишем в загадки, - пробормотал Марголин, вкладывая все это богатство обратно и поправляя матрас...