Тотальная угроза - Дино Динаев

— Гуляй, сказано! Не подслушивай! А то знаешь, как со свидетелями поступают?

Мошонкин шуганулся прочь. Полковника нельзя было воспринимать не серьезно. Василий был уверен, что он шутить не умеет. Как говаривал деревенский кузнец: "Думаешь, я шутю тут с тобой. Нет у меня такого органа, чтобы шутковать"!

Со словами "Вот дура!" Картазаев вскрыл конверт. Внутри оказался кулек в твердом целлофане и короткая записка.

"Здравствуй, Вова. Я ведь предвещала тебе, что еще пригожусь… Вышло по-моему. Эбен тебе я растерла. Пион и орешник тоже растертые, осталось их смешать в равной пропорции. Лучшее время для окуривания с 15 до 16 часов. Змею я коптила сама. Оценишь мою кулинарию. От себя положил перья орла, но это на крайний случай. Еще посылаю майоран, душистую руту и шалфей. Золототысячник положил в карман над сердцем и носи всегда с собой. Вова, во что ты ввязался? Лучше бы ты своих террористов-смертников ловил, не так бы было опасно. А так я за тебя откровенно боюсь. Подпись: Твоя Ники. P.S. И почему ты не оставил мне своих ногтей, я бы тебе сделала "Лунное очищение"? Придется обойтись халатом, в котором ты был. Когда ты получишь мое письмо, положи золототысячник в карман, как я сказала, и закрой глаза. В этот момент я буду ворожить тебе на удачу. Ты почувствуешь. Жалко, мне не положено верить в Бога, а ты верь".

Чертова баба! Картазаев опять ругался. Но трахается божественно. Полковник побывал более чем в ста странах, но никто ему минет так качественно не сделал. Даже в Антарктиде. Или они слишком много выпили тогда? Помнится, он тоже куролесил как молодой.

Он поискал глазами помойное ведро, но, представив недоумение Мошонкина, когда он естественно все переворошит, чертыхаясь, сунул бандерольку в разгрузку.

Невзрачная колкая травинка выпала на пол, он спрятал ее, сунув в задний карман галифе. Господи, стыд то какой!

Ну, вроде все прибрал!

На Сергеева первым обратил внимание Бивиа Папаш. У него оказалось больше данных, и он их правильно проанализировал.

Сэр Геев ненавидел свою бабушку. Как он ее только не называл! Старуха, Карга, Ведьма.

Картазаев велел добыть все, что передавалось с этого компьютера и ему принесли километры распечаток.

Толстогузова, долгие годы страдая эссенциальной артериальной гипертензией (в простонародье, гипертонией), в конце жизни впала в полный маразм, за что Сэр Геев ее искренне и самозабвенно ненавидел.

Два человека делили крохотную комнатушку и ненавидели друг друга так, как могут ненавидеть только близкие родственники.

Толстогузова панически боялась умереть.

"В силу общего затмения сознания Карга уверилась, что умирают только по ночам", — писал Сэр Геев. — " Долгими ночами она жжет свет на кухне и ходит по коридору, шаркая тапками. Зато днем храпит на всю катушку, тварь. Когда же она издохнет?"

У Толстогузовой оказалось множество грехов, стоически подмеченных любящим внуком. Она забывала выключать свет и воду. Она не умела пользоваться унитазом и часто забивала его. Она не готовила и не стирала и пыталась заставить делать это внука. Впрочем, безрезультатно.

Она рассорилась со всеми старухами во дворе, потому что была уверена, что они хотят убить ее во сне.

" Когда Карга орет, у нее вылазят глаза!" — восхищался внук.

И еще:

"Последнее время я стал болеть. Карга сглазила меня. У нее дурной глаз. Ночью она смотрит на меня своими выпуклыми глазами и зомбирует".

Картазаев ничего не понял и так об этом и сказал эксперту.

— У бабушки крыша поехала, и внук считал ее ведьмой. Что здесь такого?

Вместо ответа Бивиа показал ему карту города, усыпанной словно корью красными пятнами.

— Расположение найденных "кротов", — пояснил он. — В эпицентре квартира Сэра!

— Совпадение!

— Слишком много совпадений! "Кротов" будто кто-то созывал со всего города. И эта единственная живая бестия тоже была тут.

— Ты что же думаешь, Вольд это козни Карги. Как это называется? Порча? Ты серьезно?

В ответ Бивиа показал ему еще одно место из распечаток, он держал целый рулон, испещренный пометами.

Сэр Геев жаловался на ухудшение здоровья, слабость, сонливость.

" Она заставляет меня спать за себя!" — жаловался он.

— Нет, вот ты человек с высшим образованием. Ты что на самом деле считаешь Вольд проделкой немощной выжившей из ума старухи?

— Мы не должны исключать и такой возможности.

— Это не возможность. Это бред.

— Старуха исчезла.

— Не факт. Ты видел могильники? Туда тысячами закапывают. И старушка твоя там.

— Сэр Геев мертв.

— А тут вообще много мертвых. Ты не заметил? И вообще Вольд — мужское имя. Попомни мои слова. Это сильный безжалостный ублюдок, и он, в конце концов, обнаружит себя. И не надо искать ведьм там, где их нет, и тащить их на костры!

— Ведьмы! Ты сам сказал! — Бивиа поднял кверху палец. — Все началось с того, что ты нашел здесь голую девицу.

— Этим не началось, этим закончилось, — пробормотал Картазаев, не любящий напоминаний о проколе.

— Но это был не обычный "крот". Она притворялась "кротом", а потом, когда они подпустили ее, убила Назарова и его людей. Это была Карга!

— Она напилась чужой крови и помолодела? Еще немного и я буду вынужден положить тебя на твой же лабораторный стол.

— Не крови она пила, а чужые жизни! Она и сейчас их пьет! — Бивиа указал на палатку, откуда не переставали доноситься жуткие звуки.

— Это не доказуемо.

— Не факт.

Внезапно Картазаева озарило.

— На все, что ты тут нес о Карге, наплевать и забыть. Кроме одной вещи! Ты говорил об эпицентре. Что если его ликвидировать?

— Не понимаю, как?

— Самым тривиальным образом. Бомбу взорвать.

— Иди, взрывай, да! Тут и так одни мертвяки.

— Не тут, а там.

— Где там?

— Ты сам говорил, что кроты существуют в своем мире. Что если действовать на их территории? И бомбу переправить в их эпицентр, действующий? Где-то они все живут в своих снах. Перенестись туда и бомбу перенести!

— Но ведь для этого надо инфицироваться вирусом ЭМЛ.

Папаш тяжело посмотрел ему в лицо.

— Даже не думай. Если подойдешь к лаборатории ближе, чем на двадцать шагов, а тебя арестую. Мне за тебя перед Дымом отвечать!

— Так найди препарат, чтобы пробудиться.

— А я что делаю? Это не так просто! Годы могут уйти!

Он оказался не прав. Серегин подключил около двухсот институтов, и уже спустя восемь месяцев был синтезирован витазин.

Небо с утра хмурилось тучами, но дождя не было. Все вокруг было блекло серое.

Бронемашины вырулили на обводную дорогу, соединяющую две части мертвого города, и направились в сторону промышленно более развитого района, носившего название Портовый.