Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– А ну-ка, признавайся, – взял инициативу в свои руки Леон, – и давно ты знаешь аконийский?

Шанти тоже не сводил в меня глаз, но чётко ответил Леону:

– Давно. Когда учиться в школе. Я плохо его помнить. Отец говорил, мне этот язык не надо.

– Ага, – кивнул Леон, приняв его ответ. – Ну, а паспорт у тебя откуда? Да ещё тромский. Тоже отец постарался выправить, пока не сбежал?

– Паспорт есть всегда.

– Может, и нам позволишь взглянуть?

И Леон вытянул руку. А Шанти, немного подумав, вручил ему паспорт. Я затаила дыхание и ждала. Сама не знаю, чего именно. Но никак не того, что произошло в следующий миг. Леон рассмеялся. Глядя на раскрытый паспорт, он смеялся задорно и от души.

– А я ведь так и знал, – утерев выступившую слезу, сказал он Шанти, – я тебя сразу раскусил, а Эми не верила. Говорил же ей, собака точно живёт с тромцами. А она ни в какую. Нет, говорит, не верю, Гро и Шанти точно коренные старосарпальцы. Ага, с тромскими паспортами и именами. Ну ты, приятель даёшь, – тут он добродушно похлопал Шанти по плечу. – Такой конспирации любой шпион позавидует. Вот эта вся крестьянская одежда, вот эта твоя простодушная манера общения. Ты где всему этому научился? В каких институтах и академиях? Ну, теперь я понял, как ты своё звание получил. Или степень, так это у вас называется? А ведь Эми мне про тебя все уши прожужжала. Книги твои читала, представляешь? Правда, говорила мне, что ты, наверное, старый тромец, который ездил по Сарпалю ещё во времена тромской колонии. Ну да, портрета твоего на книгах ведь не печатают, откуда ей знать, как ты выглядишь на самом деле. Ну вот, хоть теперь узнает. Здорово ведь. Заодно и заново познакомитесь.

Так и продолжая посмеиваться, Леон направился в сторону рубки, а мы с Шанти всё стояли друг напротив друга, и не сводили глаз. Не знаю, что он видел в моём взгляде, а в его читалась тревога и какая-то невыносимая тоска.

– Кто ты? – только и смогла я выдавить из себя.

Шанти не ответил. Он просто протянул мне свой паспорт, а я... Я взяла его и с минуту собиралась с мыслями, чтобы открыть. А когда открыла, то свет начал меркнуть перед глазами.

Стиан Вистинг. Фотография постриженного и приглаженного Шанти в рубашке и костюме, а с боку имя – Стиан Вистинг.

Так вот ты какой, доктор философии и автор "Духовной жизни Восточного Сарпаля". Так-то ты добываешь материалы для своих книг – прикидываешься старосарпальским крестьянином, дуришь головы наивным фотографам и под видом паломника странствуешь по всему южному континенту, собирая материала для своих книг и научных работ. А ещё обманываешь, всегда и во всём обманываешь.

– Эмеран, пожалуйста, не молчи, – снова услышала я сарпальскую речь. – Скажи мне хоть что-нибудь. Что угодно.

Что угодно? Ну пожалуйста:

– Вы пишите очень познавательные книги, доктор Вистинг. Интересно, в них столько же правды, как и в ваших речах, что я слышу весь последний месяц?

– Эмеран, прости, – примирительно начал он и даже сделал шаг навстречу мне, но я отступила и предупреждающе выставила руку вперёд.

– Что простить? Что утаил маленький, прямо-таки незначительный факт в своей биографии, или что вся твоя биография оказалась ложью?

– Эмеран, но ведь я не лгал тебе. Просто не всё говорил. Но ты и не спрашивала.

– О, так это я сама, оказывается, виновата? – поразилась я такой наглости. – Наверное, надо было прямо спросить – а не ученый ли ты случайно.

– Эмеран, я понимаю, как все это выглядит со стороны. Но, прошу, пойми и ты меня. Здесь, в Сарпале к чужакам относятся с подозрением, а и иногда и с враждебностью. Ты и сама должна была это ощутить на себе. Поэтому я просто вынужден изображать обыкновенного паломника, старосарпальского крестьянина, чтобы просто вернуться домой живым. Это к тебе сам визирь может приставить стражу, чтобы никто и пальцем тебя не тронул, а я здесь путешествую всегда один. Только Гро – моя компания.

– В Жатжае твоей компанией была и я, – пришлось напомнить мне, – или что, я тебе тоже показалась опасной, раз ты решил не раскрывать своё настоящее имя?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Шанти... Ах нет, доктор Вистинг смущенно улыбнулся и сказал:

– Ты права, я виноват. Шутка слишком затянулась.

– О, так это у тебя шутки такие? Обводить вокруг пальца доверчивых дур – такие у тебя развлечения?

– Нет, Эмеран, всё не так. Всё совсем не так.

– А как? Ну же, давай, расскажи мне. Интересно послушать.

– В Жатжае я не собирался обводить тебя вокруг пальца. Когда я заметил, что ты преследуешь меня в горах, я подумал о джандерских разбойниках, поэтому был настороже. А когда утром я пришёл познакомиться с тобой, ты спала. Я первым делом осмотрел твои вещи и увидел камеру. Она тромской марки, вот я и подумал, вдруг ты моя землячка. Поэтому я сначала заговорил с тобой по-тромски. Я, конечно, знаю, что в соседнем Чахучане есть хаконайские концессии, поэтому думал обратиться к тебе и на твоём языке, но ты первой заговорила по-сарпальски. Лучше, чем я по-хаконайски. И я решил оставить всё как есть, чтобы нам было удобно общаться.

– Удобно, значит? А выдумывать своё сиротское детство в Фариязе тоже было удобно? Чтобы разжалобить меня и усыпить бдительность? Придумал, будто отец тебя бросил, будто ты потомственный садовод. Даже торговца курагой подговорил назваться твоим дядей.

– Но дядя Биджу и вправду мой дядя. И я никогда не говорил, что отец бросал меня.

– Бросил тебя, твою мать, – пришлось мне напомнить ему его же ложь, – сбежал из Старого Сарпаля, как только там начались волнения, а ты остался в Фариязе с матерью и деревенской родней.

– Нет, Эмеран, всё не так. Ты неправильно меня поняла. Позволь я объясню.

– Уж будь добр. И желательно, с самого начала. Кто твои родители?

– Мама – беженка, но с малых лет росла в приёмной тромской семье. Отец – отставной военный. Лет двадцать назад он подписал контракт с железной дорогой и получил в Фариязе должность полицмейстера. В то время родители уже были в разводе. Мне было лет семь. Отец решил, что мне необходимо мужское воспитание, поэтому забрал меня с собой в Сарпаль, а сестрёнка осталась с мамой. В Фариязе я учился в школе для детей служащих, что тромских, что сарпальских. Отец на новом месте был очень сильно загружен делами, я его видел только по вечерам. Он и сам понимал, что не очень-то справляется с долгом родителя, поэтому решил найти для меня моих сарпальских родственников. Он написал кучу писем во Флесмер, разузнал, когда, на каком судне и откуда много лет назад моя мама прибыла в империю. Оказалось, что это место не так далеко от Фарияза. Тогда отец решил наведаться в несколько соседних деревень и наобум поискать мамину семью. Он просто ходил по улицам и рассматривал деревенских женщин, пока не увидел ту, что внешне очень похожа на маму, разве что выглядит старше. Это была тётя Джия. Отец долго расспрашивал её о семье, и тётя вспомнила, что в детстве у неё действительно была младшая сестра, но с ней что-то случилось, старшие родственники толком не говорили ей, что именно. Тётя Джия считала, что маму разорвали в лесу дикие звери, но отец показал ей фотоснимок мамы, сказал, что она жива, счастливо живёт за морем и у неё есть сын. А потом он привёл в деревню меня. Тётя Джия очень привязалась ко мне. Дело в том, что у неё всегда рождались только девочки. Она от этого много страдала, но когда увидела меня, то приняла как родного сына, о котором всегда мечтала. А ещё придумала это имя – Шанти. Стиан – это слишком сложное имя для сарпальского уха, поэтому тётя переиначила его на свой лад, попереставляла слоги, поменяла звуки и стала называть меня Шанти. И другие мои родственники тоже. Так и вышло, что я обрёл вторую семью. С тех пор половину дня я проводил в школе с сыновьями инженеров и разнорабочих, а другую половину – в деревне в сельской ребятнёй. Это в выходные отец брал меня на охоту, в походы, на объезд железной дороги, а в остальное время я жил почти вольной, беззаботной жизнью сарпальского мальчишки. Все те истории про линзу проектора из кинотеатра, про упавший биплан я не придумывал – всё это на самом деле было в моём сарпальском детстве. Но прошло четыре года, я закончил начальную школу, и родители решили, что дальше полноценное образование в Фариязе не получить, поэтому мне нужно возвращаться во Флесмер. И я покинул Фарияз и моих дядей, тётю и двоюродных братьев с сёстрами. А отец остался в Старом Сарпале дорабатывать контракт. На каникулах я просил маму, чтобы она разрешала мне съездить вместе с сопровождающим в Сарпаль к отцу и родственникам. И она разрешала. Как-то раз даже сама решилась вернуться на родину и познакомиться с родными. А через несколько лет в Старом Сарпале случилось восстание. Отец одним из последних успел сесть на пароход. Он действительно бежал из Фарияза в империю. Но не оставлял меня. В это время я учился во Флесмере, а он просто вернулся домой к семье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})