Писания про Юного мага - SoNew

— Ну что вы, правда! — испуганно заныл курсант. — Я только с утра куст нашел, ни с кем я еще не делился… Вон там, в чаще торчит, — он махнул рукой.

— И не поделишься! — вредным голосом сказала Каона. В глазах курсанта блеснуло неприятное алчное выражение. Лайонель и пара начинающих магов протиснулись в чащу, где в полумраке рос будто вырезанный из куска черной жести низкий разлапистый куст. Ученый достал один из пузырьков, звякающих в его торбе, и старательно полил растение тягучей прозрачной жидкостью. Куст на глазах начал скукоживаться и засыхать. Курсант обиженно шмыгнул носом.

— Не надейся, он тут больше не вырастет, — «успокоила» его Каона. — Да тебе больше и нельзя листики-то… если в выморок не хочется каждый раз… Хочешь проверить?

Непрошенно спасенный помотал головой. Старший курсант, Миран, рывком поставил его на ноги и потянул к просвету между стволами.

Выбравшись из чащобы, все долго вытаскивали из одежды сухие колючки и липкие семена. Спасенному наперебой сурово объяснили, где утром будет выдаваться отвар и посоветовали отправиться в казарму и лечь спать. Тот мрачно побрел в направлении Зала Тренировок, потирая лоб.

— Давайте к холмам! — коротко скомандовал Лайонель. — Время!

Ребята двинулись трусцой, огибая равнодушных монстров на широкой болотистой луговине. Клайду пришлось на ходу пристукнуть одного паука, увязавшегося было за Каоной.

На холмистом гребне, недалеко от любимого водопада Клайда, где он провел столько спокойных часов, за каменными плитами лежали трое. Те же вялые раскинутые руки, те же запрокинутые к небу лица, невидящие глаза, как и у только что приведенного в чувство курсанта. Но эти выглядели настолько неживыми, черты их лиц настолько заострились, что магу понадобилось наклониться к ближайшему из них, парнишке в темной робе, чтобы убедиться, что это не выморок. Темно-фиолетовая пена покрывала губы лежащих, словно те по глупости напились чернил.

— Опаздываем! — как-то надтреснуто вскрикнул Лайонель. — Давайте всех разом!

Ребята бросились на лежащих, как сноровистые муравьи на полудохлых гусениц. Клайд, следуя за Каоной, начал помогать приподнимать одного из найденных на холме. Только ухватившись за руку сраженного непонятной напастью курсанта, он по форме панциря понял, что это девушка.

— Снимите кто-нибудь с этой дуры шлем! — прохрипела высокая волшебница с кружкой в руке. Шлем расстегнули и стянули довольно безжалостно, рванув защемленные прядки волос.

Рыжие косички, помятые, как кусочки вытертого меха, упали на поникшие плечи девушки. Чьи-то пальцы размыкали ее стиснутые зубы. Чьи-то ладони крепко фиксировали голову, когда она попыталась увернуться от льющейся в горло жидкости. Клайд сам продолжал крепко держать маленькую, вялую руку, зная уже, что за пробуждением последует безудержная ярость. Но весь мир померк вокруг него. Потому что это запрокинутое, бессмысленное, отвратительно слюнявое лицо принадлежало… Эмми.

— Тьмушка… — прошептал кто-то за спиной мага. — Страж охрани, она-то зачем связалась с этой пакостью?

— Как и все прочие — решила попробовать! — пожал плечами Радор. — Что, ты разве собиралась сходить с ума, становиться убийцей и летать в выморок ежечасно, когда в первый раз положила чернолист в рот?

— Ну… конечно. В первый раз всем интересно. Просто все думают, что второго раза не будет, — вздохнул голос.

— Ага, — поддержала Каона сердито. — А потом у тебя случается неудачный день, ты никак не можешь выполнить разголемское задание или какая-нибудь дылда в очередной раз подбирает у тебя под носом твою добычу, и гоблины как нарочно высказываются в твой адрес на редкость мерзко. А потом в чаще или за скалой ты видишь этот проклятый кустик, и рвешь целую горсть, вспоминая легкий и радостный сон, который ты видела в первый раз…

— И приходишь в себя на редкие минуты над свежим трупом или, хуже того, в неизвестно чьей кровати… — оскалилась высокая магичка.

— Со свежим трупом, — мрачно закончил за нее Радор.

В эту минуту Эмми и остальные начали приходить в себя и отчаянная ругань разнеслась над холмами.

— Вот, — прошептала Клайду Каона, державшая другую руку Эмми. — Каждый спасенный становится частью нашей команды. У тех, кто пил отвар, больше не будет ни сна, ни видений. Только жуткая головная боль и выморок при попытке взяться за чернолист еще хоть раз. Мы все через это прошли. Никто не верил Лайонелю на слово. Через два-три дня приползаешь… пьешь новую порцию. И начинаешь искать прочих идиотов вместе с доктором.

— А откуда взялась эта пакость? — спросил Клайд, уже не боясь показывать неосведомленность.

— Доктор говорит, что раньше эти кусты росли только в пустынных землях, там, где наш мир был искажен противостоянием богов. Листья считались редким лекарством, стоили больших денег. Мало кто знал, где их искать… А в последнее время они начали прорастать повсюду. Словно кто-то сеет их нарочно.

— Нарочно? Для чего? — магу трудно было вообразить такое.

— Ну как для чего? Каждый потерявший разум рано или поздно либо попадает в руки к темным жрецам и становится исполнителем их воли, либо теряет волю к жизни и умирает насовсем. Равновесие Света и Тьмы нарушается, — Каона рассуждала с интонациями старика-ученого, явно повторяя его слова. — Ведь кто-то разводит костры… — сказала она, понизив голос.

Руки Эмми перестали дергаться. Клайд покосился на сестру и ощутил облегчение — она все еще не осознавала, где она и что с ней, но уже не казалась полутрупом. Фиолетовая пена с губ исчезла, девушка морщилась и пыталась, слабо мотая головой, отбросить непослушную прядь с глаз. Клайд с жалостью и нежностью поправил сестре волосы. Та пока что не узнавала его, тяжело дыша.

— Что еще за костры? — осведомился Клайд у Каоны.

— Да роют ямки в траве, кладут туда угли — гномские или обычные. А как стемнеет, сыпят туда сушеный чернолист.

— Зачем? — не понял маг.

— А дым от него действует почти как листья, только послабее. Если костер не найти, ребята в Школе или люди в деревне могут надышаться. У нас тут некоторые так и попали — погреться сели вечерком. Ну, мало ли чем там пахнет, ну травка упала на угли, или там веточка… А потом приходит кто-то и предлагает листик пожевать.

— Кто — кто-то? — нахмурился Клайд.

— Да по-разному, — крутнула головой девочка. — И гномы попадались, и люди. И темные эльфы. Одни нормальные, другие сами невменяемые. С такими не потолкуешь.

— Ну и дела! — Клайд снова присмотрелся к Эмми. Та рассматривала его с сонным недоумением.