Империя тысячи солнц. Том 1 - Шервуд Смит

«Опять эти рифтеры», – брезгливо подумал он и наклонился поближе. Там, на деревянной раме виднелась маленькая медная табличка.

«Камень, отвергнутый строителями, лег в основание фундамента», – гласила она.

Он фыркнул, но обнаружил, что не в силах отвести взгляда от картины, и Откровение поглотило его.

Роже не видела, как уходили остальные, но вдруг до нее дошло, что она осталась в соборе одна. Тревога охватила ее: о чем она только думала?

Она бросилась обратно – туда, где их приветствовала Верховный Фанист. Потом замедлила шаг, увидев у южной стены двоих дулу, гностора и его сына. Свернув к ним, она услышала за спиной шаги, оглянулась и увидела приближающегося к ней рифтера-сераписта. За ним, в северном трансепте, виднелась знакомая фигура Ванна. Она перевела дух.

Оба дулу не заметили ее приближения. Младший протянул руку и взял отца за локоть; лицо старшего казалось изможденным. Она остановилась в нескольких шагах от них, не желая мешать им, но любопытство заставило ее включить усилители.

– Что они с тобой сделали? – спрашивал Осри. Гностор зажмурился и поднял руки закрыть их.

– Что сделал я, – пробормотал он охрипшим от эмоций голосом. Потом он отнял руки от лица и с трудом изобразил некое подобие улыбки. – Точнее, чего я не сделал. – Слеза скатилась по его лицу и упала на рукав.

– Мне снился сон, – сказал Осри. – Я понимал, что это сон, но не мог проснуться, пока он не отпустил меня.

– Расскажи.

Но Осри молчал: мимо них прошел Жаим, высокий серапист. Тот не обратил внимания ни на Роже, ни на двоих дулу.

– Обычный вздор, какой бывает во сне, – буркнул Осри, оглядываясь на рифтера.

В голове у Роже зазвучал принятый голос.

(Роже! Я потерял Эренарха!)

Даже лишенный эмоций сигнал босуэлла не мог скрыть близкого к панике состояния Ванна. Забыв про остальных, Роже вихрем развернулась и бросилась к северному трансепту.

Резкое движение женщины-морпеха, которую он сначала не заметил, застало Осри врасплох. Он посмотрел, как она бежит, потом покосился на Жаима – тот тоже смотрел ей вслед. Интересно, подумал он вдруг, часто ли этот человек видит перед глазами тело Рет в машинном отделении «Солнечного Огня»?

Жаим кого-то ищет, понял Осри. Лицо рифтера было печально, глаза покраснели.

В первый раз увидев в нем не одного из врагов-рифтеров, но человека, Осри ощутил потребность сказать что-то, но его опередил отец.

– Вы кого-то ищете?

Жаим остановился и повернулся к ним.

– Верховного Фаниста, – ответил он. – Я хотел вернуться на «Телварну», а они, – он качнул головой в сторону северного трансепта, – не отпускают без ее разрешения.

– В последний раз мы видели ее, когда она поднималась на балкон к органу, – сказал Омилов. Жаим кивнул и пошел дальше.

– Мне кажется, – сказал Осри, когда он скрылся из виду, – основное, что отличает рифтеров от нашей культуры, – это их упорное нежелание жить по нашим законам, их упрямая уверенность в том, что, скажем так, верность и преданность службе ничего не значат.

Омилов устало потер пальцами веки.

– Тебе бы стоило уже понять, – произнес он наконец, – что, говоря о них всех, ты совершаешь опасную ошибку. Впрочем, одну истину я могу сказать: я считаю, что некоторые из них способны проявить верность не в меньшей степени, нежели любой другой, в случае, если речь идет о чем-то, заслуживающем такой верности.

«Им нужен предводитель, – эхом отозвались в памяти слова из его сна. Осри нащупал в кармане монету и ленту. – Им есть что отдать».

Он шагнул от стены, ища взглядом Жаима. Высокий рифтер стоял прямо перед алтарем, запрокинув голову. Казалось, он поглощен беседой с языком пламени свечи, что горела в свисавшем с потолка золотом плафоне.

– Дай-ка мне руку, мой мальчик, – устало произнес Омилов. – Надеюсь, наши провожатые позволят нам вернуться на корабль. Боюсь, мне очень нужен отдых.

Жаим увидел этот огонь, едва ступив в это святое место, но держался от него подальше.

Некоторое время он держался у стены, наблюдая. Он видел, как вошла маленькая женщина, в которой безошибочно узнавался главный здесь. Он видел, как эйя реагировали на нее так, как не реагировали ни на одного другого человека, он видел, как Ивард вышел ненадолго из своего транса, когда женщина дотронулась до него в своем ритуальном благословении. Он видел, как Вийя ответила на ее приветствие вызовом и вышла; он видел, как женщина отослала Брендона в другую часть здания, словно малого ребенка.

Он видел, как скользнула в сторону Марим – вне всякого сомнения, в поисках чего-нибудь, не прибитого гвоздями, чтобы это можно было сунуть в карман. Он видел, как Локри, ненависть, которого к панархистам за копание в его прошлом только выросла, нашел выход и исчез.

Он видел, как ноги сами несут Монтроза к органу, и очень скоро услышал его знакомую игру. И еще он видел Осри, шатавшегося по залу словно загнанный зверь, пока его отец хранил на лице дипломатическую мину: ни тот, ни другой не доверяли этому месту ни на грош.

Жаим мог понять их: он тоже не доверял ему. Это как то, темное отражение Пути – ритуалы прекрасны, но насквозь фальшивы.

Он видел, как одна из конвоиров заняла позицию невдалеке от него. Повинуясь импульсу, он пошел к ней; лучики красного света били в глаза. Он повернул голову и посмотрел наверх: ему всегда нравились витражи. Красные лучи били из фрагментов мозаичных изображений. Некоторое время он смотрел на них, потом в памяти его всплыли слова:

Красные врата, чей аспект – настоящее.

Откуда это? Воспоминание исчезло почти сразу же. Он тряхнул головой и подошел к женщине-морпеху.

– Мне хотелось бы вернуться на корабль, – сказал он. Она покачала головой.

– Нам приказано держать вас вместе, по крайней мере до новых распоряжений.

– Но Вийя вернулась.

– За нее просила Верховный Фанист, – последовал ответ.

Что ж, в таком случае вполне естественным шагом было бы найти Верховного Фаниста, чтобы она замолвила слово и за него. Впрочем, ему не слишком хотелось встречаться с этой женщиной. У него не было желания спорить об истине или отсутствии таковой с шаманом; что бы ему ни говорили, он знал правду: Рет мертва. Их душам не соединиться, несмотря на годы ритуалов, несмотря на всю их любовь друг к другу...

Он зажмурился, отгоняя образы. Если кому из них двоих и суждено пересечь по мосту ущелье Тайн, то только Рет. Он не знал никого другого столь спокойного, столь преданного Огню.

Он посмотрел вдоль нефа и уперся взглядом в мерцающую свечу. Вот тебе и настоящее: огонь есть и здесь, а Там – ничего. А здесь он сжигает тебя.

Он увидел, что Омилов с Осри разглядывают картины, и решил, что это не худший способ убить время. Отвернувшись от огня, он пошел к западной стене, останавливаясь, чтобы посмотреть на витрины, знакомясь со священным искусством этой незнакомой ему ветви Пути. Изображения Святой Троицы или людей, предаваемых мучительной смерти, казались ему странными. Поначалу он решил, что такой могла бы быть должарианская религия, но за исключением одного изображения распятого на кресте человека остальные вызывали у него совсем другие чувства.

Разумеется, тройная символика перекрывалась более привычным равновесием четырех частей. Даже само здание собора имело в плане прямоугольную форму.

Он поднял взгляд на свет, струившийся из окон в западной стене, и снова в памяти всплыли слова:

Врата Феникса, чей аспект – необратимость.

Что ж, это вполне подходит, с улыбкой подумал он, сворачивая вдоль северной стены. Феникс: та птица, которая сгорала в огне и возрождалась вновь. Еще одна красивая сказка. Жаим тряхнул головой. Необратимость: ее нет, и ее уже не вернуть.

«Разве что я пошлю Хрима за ней следом – клянусь в этом».

Путь Уланшу тоже обещал необратимость. Огонь гнева, горящий ради мести. Вот это не сказки.

Он задержался и посмотрел в сторону алтаря. Закатный свет из окон оставлял восточную часть интерьера в тени, и огонь свечи был не больше точки. Гнев горит ярче, чем дух.

Разминая руки, он пошел дальше.

Ещё несколько картин – и он снова увидел Омиловых. Старику, похоже, было дурно, а глаза Осри не горели обычной ненавистью. Может, это Откровение поразило их своими стрелами?

«Все к лучшему – успокойтесь немного», – хотелось ему сказать им, но, разумеется, он промолчал. За исключением Брендона, никто из чистюль не пытался разглядеть в рифтере человека. Его мнение им безразлично, так что не стоит тратить сил и времени, чтобы пытаться донести его до них.

Он спросил их только, где он может найти Верховного Фаниста, и они ответили ему достаточно вежливо, и он пошел дальше. Манеры чистюль... дулу. Слоновая ко...