Порт-Артур. Том 2 - Александр Степанов

– Папочка, да ведь это горит «Баян»! – испуганно проговорила Варя.

– Очевидно, решили его уничтожить, – ответил генерал.

Слева, в конце Западного бассейна, над Минным городком полыхало зарево. Оттуда доносились громоподобные раскаты, взрывов. Темные воды залива рдели багрянцем пожаров.

– Не правда ли, Сережа, жутко? Кажется, что вся гавань наполнена человеческой кровью, – содрогаясь, проговорила; Варя.

Белый сердито фыркнул и вернулся в кабинет.

Вскоре Звонарев заторопился на Утес. Варя осталась помогать матери. Мария Фоминична решила, что раз Артур сдается – следовательно, предстоит длительная дорога в Россию и принялась заблаговременно за сборы.

Около Утеса пролетку Звонарева остановила группа офицеров.

– Будьте добры, скажите, пожалуйста, где тут находится миноносец «Статный»?

– Понятия не имею.

– Нам сказали, что он будет ждать у Электрического Утеса. Мы везем с собой полковые знамена, георгиевкие трубы и секретные документы штаба.

– Значит, сдача решена окончательно?

– На занимаемых нашими частями позициях защищаться невозможно.

Около батареи чуть проступал силуэт небольшого миноносца, приткнувшегося к берегу. По сходням, проложенным прямо на прибрежные скалы, сновали темные фигуры матросов. С мостика доносились приказания.

– Возможно, что это и есть «Статный», – указал на него Звонарев.

– Эй, на «Статном»! – крикнул один из спрашивающих.

– Есть на «Статном»[*3]? – тотчас отозвались с миноносца.

Офицеры двинулись по направлению к берегу, а за ними последовали две тяжело нагруженные телеги.

На Утесе уже знали о капитуляции, и прапорщика забросали вопросами. Артиллеристы хотели сразу же взорвать орудия, снаряды и порох, но Звонарев запретил делать это.

– Неизвестно, примет ли японец наше предложение о сдаче. Быть может, он отклонит его и бросится на штурм. Тогда пушки и снаряды нам еще очень пригодятся, – пояснил он солдатам.

– Мы, Сергей Владимирович, только подготовим все для взрыва и, когда узнаем, что японец согласился на мир, взорвем, – предложил Родионов.

На атом и порешили. Блохин, как признанный всеми знаток подрывного дела, руководил подготовкой.

Звонарев с Родионовым и Блохиным обошли напоследок весь Утес. В дуле каждого орудия помещались заложенные пироксилиновые, шашки. Около сотни десятидюймовых снарядов, сложенных вместе, также должны были взлететь на воздух от электрического запала. Стены бетонных казематов батареи также были минированы.

– Где же мы будем помещаться, если батарея будет взорвана? – спрашивали матросы и артиллеристы, жившие в этих казематах.

– Моряки отправятся к себе в экипаж, а мы разместимся с дохляками в нашей казарме, – ответил Блохин, кивнув головой на команду слабосильных.

На электрической станции Лебедкин рассовал около десятка пироксилиновых шашек.

– Кажется, ничего не забыли, – проговорил Звонарев, когда обход был закончен. – Можно и отдохнуть до утра.

Но спать в эту ночь не пришлось. Еще было совсем темно, когда из Управления артиллерии передали, что японцы согласились начать переговоры о капитуляции.

«Категорически запрещается, под страхов личной ответственности командиров батарей, что-либо портить или жечь», – заканчивалась телефонограмма за подписью Белого.

«Статный» и еще пять других миноносцев в эту ночь благополучно добрались до Чифу, где и разоружились.

Звонарева разбудил грохот на батарее. Наскоро одевшись, он вышел на двор. В предутренних сумерках беспрерывно вспыхивали зарницы взрывов. Искалеченные пушки падали на землю, в воздухе летали осколки снарядов, к небу взметалось огромное пламя. Гремел Утес, гремела Золотая гора, батареи на Тигровке, на Крестовой горе. С сухопутного фронта доносился несмолкаемый грохот. Казалось, что Артур вновь переживает штурмовые дни.

– Самоубийство русского Артура, – вздохнув, проговорил Звонарев, прислушиваясь к перекатному грохоту взрывов.

Около девяти часов утра со стороны Белого Волка вышли на буксире «Севастополь» и «Отважный». Затем на них раздалось несколько взрывов. Появились облачка дыма, и два последних корабля артурской эскадры медленно погрузились в морскую пучину.

Покончив с Электрическим Утесом, солдаты разошлись по соседним батареям и в город. Звонарев направился в Управление артиллерии. Еще издали, подходя к городу, он увидел, что там идет погром. Солдаты разбивали магазины, лавки, частные квартиры, поджигали еще уцелевшие дома, – «чтобы япошке не досталось», как объясняли они. Стрелки и матросы бросались на проходивших мимо офицеров.

– Теперь все равны – генералы, офицеры и солдаты. Все пленные! – кричали солдаты.

– Продали нас генералы вместе с Артуром! Проходите, ваше благородие, а то и по шеям получить можете, – подлетели к остановившемуся Звонареву два пьяных стрелка.

– За что же? – спокойно спросил прапорщик.

– На нашей теперь улице праздник! Раньше нас били, а теперь мы, – объяснил один из них.

– Брось, не видишь, их благородие раненые, да и видали мы их не раз на втором форту, – остановил другой стрелок. – Идите, ваше благородие, к себе домой, да лучше там и сидите, – посоветовал он.

Добравшись до квартиры Белых, Звонарев рассказал об этом приключении Варе.

– Никуда я тебя больше не пущу, пока в городе не наведут порядок, – решительно проговорила девушка.

Второй день в доме Стесселя шла кутерьма. Беспрестанно приходили и уходили офицеры, штатские, полиция и даже китайцы, чтобы получить подтверждение о предстоящей капитуляции. Вера Алексеевна поспешно укладывалась. Человек десять солдат сколачивали ящики, наполняли их доверху различным скарбом и забивали. Гора их росла с каждым часом. Генеральша не собиралась что-либо бросать в Артуре.

В закрытом кабинете у Стесселя собрались его ближайшие друзья и помощники: Никитин, Фок, полковники Савицкий, Гайдурин и другие приверженцы генерала.

Начавшиеся в городе беспорядки сильно напугали Стесселя и его компанию. Полковник Савицкий, который вздумал увещевать солдат, едва не был избит и спасся тем, что спрятался в частной квартире. Фок также пытался восстановить порядок, и только седина спасла его от побоев. В доме генерал-адъютанта нашли убежище еще несколько офицеров, особенно ненавистных солдатам.

Проведав об этом, стрелки и артиллеристы двинулись к дому генерал-адъютанта. По телефону была поспешно вызвана единственная в Артуре кавалерийская часть – сотня забайкальских казаков под командованием есаула Концевича. Она поспела как раз вовремя, чтобы преградить путь толпе. Началась перебранка между солдатами и казаками, грозившая перейти в потасовку. Концевич осторожно доложил генералу, что и его люди не вполне надежны.