История православия - Леонид Кукушкин

Через неполных четыре года после учреждения Синода, Петра не стало. Над гробом императора Феофан Прокопович произнес известный панегирик: «Что се есть? До чего дожили мы, о россияне! Что видим? Что делаем? Петра Великого погребаем!» Проповедь длилась около часа, т. к. прерывалась плачем и воплями слушателей. В утешение Феофан сказал: «Не весьма же, россияне! изнемогаем от печали и жалости: не весьма бо и оставил нас сей великий монарх и отец наш. Оставил нас, но не нищих и убогих, безмерное богатство силы и славы его, которое его делами окончилось, при нас есть. Оставляя нас разрушением тела своего, дух свой оставил нам». Несомненна также правда, выраженная староверами в рассуждениях о Петре как царе-антихристе. О садистских, а значит антихристианских, наклонностях императора свидетельствует небольшой эпизод 1724 г., т. е. произошедший незадолго до смерти Петра. Безосновательно приревновав Екатерину I к своему другу Вильямсу Монсу, брату его бывшей любовницы Анны Моне, Петр приказал его казнить. Обвинив Монса в казнокрадстве, суд приговорил его к смерти. Монса обезглавили, а его голову Петр воткнул на кол, который поставил у окон императрицы. В связи с этими чертами характера императора современный поэт Чичибабин написал пронзительное стихотворение «Проклятие Петру»: «Будь проклят, император Петр,/ Стеливший душу, как солому!/ За боль текущего былому/ Пора устроить пересмотр…/ Сам брады стриг? Сам главы сек!/ Будь проклят, царь-христоубийца,/ За то, что кровию упиться/ Ни разу досыта не смог!../ Будь проклят, ратник сатаны,/ Смотритель каменной мертвецкой,/ Кто от нелепицы стрелецкой/ Натряс в немецкие штаны…/ Будь проклят тот, кто проклял Русь —/ Сию морозную Элладу!/ Руби мне голову в награду/ За то, что с ней не покорюсь!» По мнению автора, лучшим памятником Петру Великому мог бы стать памятник, созданный скульптором Эрнстом Неизвестным по другому поводу, – одна половина памятника белая, другая – черная, и – никаких полутонов.

Глава IV. От начала синодального периода до возобновления патриаршества и октябрьского переворота 1917 г

От учреждения святейшего синода до начала царствования императора александра I

1. Первые полтора десятилетия существования Святейшего Синода его деятельность теснейшим образом была связана с именем одного из главных его создателей Феофана Прокоповича. Еще при жизни Петра Великого, в 1724 г., Феофан составил указ об устроении монашества в Российском государстве, согласно которому иноческое житье не должно быть бесполезным для общества, а приносить пользу подобно служащим других государственных учреждений. Когда Петр скончался и встал вопрос о престолонаследии, Феофан способствовал введению на престол Екатерины I, утверждая, что хотя император не оставил письменного завещания, он говорил во время коронования Екатерины о своем желании видеть ее во главе государства после его смерти. По предложению Феофана акт провозглашения Екатерины императрицей решили назвать не избранием, а объявлением, т. к. еще при жизни Петра она его волей была избрана править Россией. После смерти Петра Феофан значительную часть своего времени и энергии посвящал борьбе со своими недоброжелателями, имя которым был легион. Таким, например, было дело с архимандритом Маркеллом Родышевским, в прошлом другом Феофана. Маркелл сообщил Феофану, что готовится народный мятеж с целью убийства духовных лиц, изменивших Православию и поруганию святых икон. Во время расследования этого доноса Маркелла поместили в Преображенский приказ, где он сразу же стал обвинять Феофана в том, что тот дурно отзывался об императрице и говорил, что христианин может спастись только верою, что было принято в протестантизме, а не делами с верою; Феофан-де не признает творений святых Отцов, не почитает святые иконы, называет суеверием христианские таинства, держит у себя в доме светскую музыку, говоря, что хорошо было бы ее ввести в церквах. С падением Меньшикова, поддерживавшего Маркелла, Феофан стал резко опровергать утверждения Родышевского, который к тому времени жил в Невском монастыре. В 1728 г. Маркелл был по распоряжению Феофана доставлен в Синод, а оттуда снова был взят под караул и препровожден в Преображенский приказ. К этому времени двор переехал в Москву, где совершилась коронация Петра II Алексеевича, малолетнего и тяжело больного сына царевича Алексея, казненного Петром за измену. В 1730 г. пятнадцатилетний царь Петр II скончался, и на русский престол была призвана Анна Ивановна, которой Феофан пришелся по душе.

Здесь надо вернуться на несколько лет назад, ко времени правления Екатерины I, чтобы рассказать о новом учреждении, возникшем в России в 1726 г. Названо оно было Верховным Тайным Советом, а необходимость его учреждения Сенат мотивировал таким образом: «Старейшие и заслуженнейшие сенаторы и первые министры часто имеют тайные советы о политических и других важных государственных делах, поэтому за благо мы почитаем при Дворе нашем, как для внешних, так и для внутренних государственных дел, учредить Верховный Тайный Совет». Из сенаторов в этот совет вошли: князь Меньшиков, граф Апраксин, граф Толстой, граф Головнин, князь Голицын и барон Остерман. В документе об учреждении говорится, что созданный совет не является особой коллегией, а призван «служить только к облегчению Ее Величества в тяжком бремени правления». Синод сразу понял, что новый совет будет неизбежно посягать на его права, и потому протестовал против его учреждения. Однако в Тайном совете была большая группа противников церковных реформ Петра, поэтому его создание способствовало «одуховлению и оцерковлению» жизни Русской Церкви. Однако сделать что-нибудь существенное для русского Православия члены Тайного совета не смогли, хотя старались. Так, они отменили указ, по которому члены Синода должны были уйти из своих епархий, отменили унизительные титулы, присвоенные во время реформы епископам, – асессоры, президенты, советники, оставили в Синоде шесть членов: Феофана Прокоповича, псковского архиепископа Феодосия, новгородского митрополита Феофилакта, рязанского митрополита Георгия Дашкова, коломенского митрополита Игнатия и ростовского митрополита Феодосия.

С воцарением Анны петровские реформы продолжились, что воспел в высокопарной оде Феофан: «Прочь, уступай прочь, печальная ночь! Солнце восходит, свет возводит. Прочь, уступай прочь, печальная ночь. Коликий у нас мрак был и ужас! Солнце – Анна воссияла, светлый день нам даровала». В 1780 г. особым манифестом императрицы Верховный Тайный Совет был упразднен. Роль Синода и возглавлявшего его Феофана Прокоповича при Анне возросли. В 1732 г. Феофан заточил Маркелла Родышевского без объяснения причин в Кирилло-Белозерский монастырь, в том же году низложил своего злейшего врага митрополита Дашкова, активного защитника в Синоде православной старины, сослал в Свияжский монастырь другого члена Синода и противника церковных реформ коломенского митрополита Игнатия – после решительного отказа от своих взглядов Игнатий был отправлен в Никольский карельский монастырь под крепкую стражу. Вновь избранные члены Синода, не подчинявшиеся воле Феофана, беспощадно карались. Но доносы не прекращались – в одном из писем Феофан обвинялся в склонности к папизму, но автора письма найти не удалось.

В 1736 г. Феофан скончался. Последними его словами были «О главо, главо, разуму упившись, куда себе преклонишь». Тело Прокоповича было погребено в новгородском Софийском соборе. Большого богатства Феофан не накопил: после его смерти остались дома в Петербурге и Москве, богатая библиотека и много ценных антикварных вещей и картин. Из мирного ученого и советника времен Петра Феофан в последние годы жизни превратился в жестокого тирана, не выбиравшего средств для расправы над своими врагами.

Богоматерь Одигитрия. Дионисий. 1482 г.

Здесь можно коротко рассказать о положении в государстве старообрядцев. Как говорилось выше, еще Петр позволил членам выгорецкой общины молиться так, как они хотят, но при этом требовал от них добросовестной работы на пользу империи. Льготы, которые Петр предоставил общине, позволили ей в короткий срок добиться значительных хозяйственных успехов. Эта поморская община старообрядцев-беспоповцев стала притягивающим центром для определенной части раскольников. Было организовано обширное женское отделение на реке Лексе. В 1723 г. в выгорецкой общине числилось 300 лиц мужского пола, а в 1729 г. – 12 ООО. Экспедиция православной Церкви к выгорецким раскольникам, отправленная Феофаном в 1722 г., устроила дискуссию, во время которой на вопросы иеромонаха Неофита, руководителя экспедиции, отвечали братья Денисовы, основатели общины. Эти ответы составили обширное сочинение, названное «Поморскими ответами» и долгое время признававшееся в среде беспоповцев догматическим. Там, в частности, говорилось: «Новостей от никоновых лет опасаемся, но судом облагать ваше учительство мы, последние скитяне, не дерзаем». Царь Петр не только не объявлен там антихристом, как в старых старообрядческих книгах, но считается «богопоставленным самодержавцем». При этом выгоречцы полностью одобряют гражданскую и военную деятельность Петра. На основе отношения к властям, светским и церковным, произошло разделение старообрядцев на различные толки. Наиболее отчетливо этот раскол внутри раскола обнаруживался во время «выгонок» – вооруженных нападений на старообрядцев со стороны правительства и официальной Церкви. Во время карательной экспедиции 1738 г. многие обитатели выгорецкой общины были арестованы, но выражали полную покорность властям. Другие группы вели себя иначе – они или давали вооруженный отпор пришельцам, или устраивали массовые самосожжения в знак протеста. Выгорецкая община и многие общины раскольников поморского севера были беспоповцами. Серьезные проблемы возникли у поповцев – можно ли брать в общины священников, посвященных в сан «никонианской» Церковью. «Древлеправославных архиереев» было недостаточно, в то время как община поповцев не могла оставаться без пастыря. Восточная церковь делила еретиков на три разряда – над первыми перед их приходом в православную общину надлежало повторять обряд крещения, над еретиками второго разряда следовало повторять только миропомазание, от еретиков третьего разряда требовалось лишь словесное проклятие ереси. В XVII в. никоновская «ересь» относилась старообрядцами к первому разряду, и тут возникал серьезный вопрос – не пропадает ли при перекрещивании благодать священства. Чтобы избежать этих трудностей, прибегали к нехитрым уловкам – священников либо крестили в полном облачении, либо вовсе не погружали в воду. Каноничности в подобных уловках не было, но ситуация требовала какого-либо разрешения, пусть даже не слишком законного. В XVIII в. раскольники перевели официальную Русскую Церковь в число ересей второго разряда, что для поповцев упростило привлечение священников-никониан в общины. Чтобы избежать недоразумений, связанных со вторичным миропомазанием, наиболее умеренные общины поповцев произвели «никонских» в третий чин, требуя от них лишь проклятий на нововведения. Для «перемазывания» нужно было иметь правильно освещенное миро, используемый рецепт которого признавался далеко не всеми старообрядцами – для обсуждения этого вопроса ими в 1779 г. был собран специальный собор. На соборе был утвержден рецепт мироварения и отклонено предложение перевести «никоновскую» ересь в третий разряд – она осталась во втором. На соборе говорилось о необходимости примирительного диалога с господствующей церковью, но холодное, хотя и терпимое отношение Екатерины II к старообрядцам затянуло это разумное предложение до самого конца XVIII в. Так, в старообрядческой Церкви поповцев восстанавливались иерархические принципы, хотя требуемого ими у господствующей Церкви епископа они не получили. К этому времени многие старообрядцы бежали за границу и основали там свои колонии. Они договорились с константинопольским патриархатом о выделении им епископа из числа тех, кто не имел места. Поставленный Константинополем епископ обосновался на юго-западе России в Белой Кринице, завершив построение полной иерархии для поповской старообрядческой Церкви. Следующий этап жизни старообрядцев приходится на XIX в., и поэтому разговор о нем будет в следующем параграфе.