Колдун и кристалл - Стивен Кинг

«Голос» червоточины проникал в мозг Роланда и через бандану, заставляя глаза слезиться. За спиной все громче звучали топот копыт и голоса преследователей. Его это радовало. Люди Латиго прежде всего хотели взять числом: две дюжины против троих, да и сзади спешит подмога. Они уже предвкушали победу.

Роланд направил Быстрого к тропе, разделяющей надвое груду нарубленных ветвей: тропе, ведущей в каньон.

Хендрикс догнал Латиго, тяжело дыша, с раскрасневшимися щеками.

— Сэр! Готов доложить!

— Докладывай.

— Со мной двадцать человек, и нас догоняют еще не меньше шестидесяти.

Латиго не ответил. Его глаза сверкали, как две льдинки на солнце. Рот под усами изогнулся в улыбке.

— Родни. — Имя Хендрикса он произнес чуть ли не с нежностью любовницы.

— Сэр?

— Я думаю, они направляются в каньон, Родни. Да… посмотри. Я в этом уверен. Еще две минуты, и свернуть они не смогут. — Он вытащил из кобуры револьвер, положил ствол на сгиб локтя, выстрелил по тройке скачущих вперед всадников, не с тем чтобы попасть — от избытка чувств.

— Да, сэр, очень хорошо, сэр. — Хендрикс обернулся и, привстав на стременах, энергично замахал рукой, требуя от своих прибавить скорости.

— Спешиваемся! — крикнул Роланд, когда они добрались до нарубленных веток.

На них пахнуло сухой листвой, которая словно ждала, когда же ее подпалят. Он не знал, как отреагирует Латиго на их маневр: придержит коня или, наоборот, пришпорит, но его это не волновало. У них были хорошие лошади, добрая гилеадская порода, и за прошедшие месяцы Быстрый стал ему близким другом. Он не хотел загонять его, Оленью Шкуру и Банного Листа в каньон, где они оказались бы в западне, между червоточиной и огнем.

Ален и Катберт в мгновение ока оказались на земле, Ален сдернул с рога передней луки седла мешок с магическим кристаллом, перекинул через плечо. Оленья Шкура и Банный Лист сразу побежали дальше, вдоль наваленных веток, но Быстрый застыл на месте, глядя на Роланда.

— За ними, — хлопнул его по крупу Роланд. — Беги.

Быстрый побежал, взметнув хвост. Катберт и Ален пошли по тропе первыми. Роланд последовал за ними, то и дело наклоняясь, чтобы убедиться, что канавки, засыпанные порохом, целехоньки. Никуда они, естественно, не делись, и порох остался сухим: с того времени как они здесь побывали, на землю не упало ни капли дождя.

— Катберт! — крикнул он. — Спички.

Катберт протянул ему несколько спичек. При этом улыбаясь так широко, что оставалось лишь удивляться, что остальные не посыпались на землю.

— Мы устроили им неплохую разминку, не так ли, Роланд?

— Это точно. — Он не смог сдержать улыбки. — Теперь идите. К расселине.

— Дай я сделаю, — попросил Катберт. — Пожалуйста, Роланд, ты иди с Аденом, а я останусь. Поджоги — это моя слабость.

— Нет. — отрезал Роланд. — Предоставь это мне. И не спорь. Идите. И скажи Алену, чтобы он берег магический кристалл.

Катберт еще несколько мгновений смотрел на него, потом кивнул:

— Не тяни слишком долго.

— Не буду.

— Пусть тебе благоволит удача, Роланд.

— Пусть она благоволит и вам.

Катберт поспешил за Аленом, догнал. Тот поднял руку, махнул Роланду. Роланд кивнул в ответ и тут же пригнулся: у самого виска просвистела пуля.

Сидя на корточках, он посмотрел на равнину. Люди Латиго быстро приближались. Слишком быстро. Ветер дул Роланду в лицо. Если спичка погаснет до того, как…

Не надо, о если… Держись, Роланд… держись… жди их…

Он ждал, зажав в пальцах каждой руки по незажженной спичке, вглядываясь сквозь переплетение веток. В нос бил запах мескитового дерева, перемешанный с другим, не менее сильным запахом — горящей нефти. От воя червоточины голова шла кругом. Роланд думал о том, как летел в розовом вихре… о том, как быстро исчез образ Сюзан. Спасибо богам, что есть Шими, мелькнуло у него в голове. Он проследит за тем, чтобы день для нее закончился в укромном месте. Но воющая червоточина словно насмехалась над ним, спрашивая, а может, он увидел далеко не все.

Теперь Латиго и его люди на полном скаку преодолевали последние триста ярдов, отделяющие их от устья каньона, скачущие сзади быстро к ним приближались. Первая группа, пожалуй, уже не могла остановиться: догоняющие просто растоптали бы их.

Пора. Роланд сунул первую спичку между зубами, рванул вперед. Она тут же зажглась, обдав жаром язык. Прежде чем сгорела серная головка, Роланд поднес спичку к пороху одной из канавок. Он вспыхнул сразу же, и дорожка огня побежала под ветками справа от тропы. Роланд перебежал тропу, по ней могли проехать бок о бок два всадника, подпалил вторую пороховую канавку и со всех ног помчался в каньон.

Мать и отец, неожиданно вспыхнуло в мозгу. Из какой глубины выплыло это воспоминание. Мать и отец. На озере Сарони.

Когда они поехали туда, на прекрасное озеро Сарони в северной части феода Гилеад? Этого Роланд припомнить не мог. Знал только, что был тогда очень маленьким, а перед ним открылась широкая полоса прибрежного песка, идеального места для строительства замков. Этим он и занимался в тот день (может, они поехали отдохнуть? Хоть раз мои родители отдыхали от насущных дел?), когда что-то, возможно, крики кружащих над озером птиц, заставило его вскинуть голову. И он увидел их, Стивена и Габриэль Дискейн, у кромки берега, спиной к нему. Они стояли, обняв друг друга за талию, глядя на синюю воду под синим летним небом. Какой же любовью к ним наполнилось в тот миг его сердце! Безграничной любовью, которая, переплетаясь с надеждой и памятью, образует Яркую Башню в жизни и душе каждого человека.

Теперь же он испытывал не любовь, но ужас. Ибо видел перед собой (а бежал он к расселине, начинающейся у самой границы червоточины) не Стивена из Гилеада и Габриэль из Артена, но своих лучших друзей, Катберта и Алена. Они не обнимали друг друга за талию, но держались за руки, как дети из сказки, заблудившиеся в сказочном лесу. Птицы кружили над ними, но стервятники, а не чайки. А поблескивала перед ними, дымясь туманом, отнюдь не вода.

То была червоточина, к ней и шагнули под взглядом Роланда Катберт и Ален.

— Остановитесь! — не своим голосом закричал он. — Остановитесь, ради ваших отцов!

Они не остановились. Так и шагали, взявшись за руки, к дымящейся, зеленоватой поверхности червоточины. Она же визжала от удовольствия, манила к себе, обещая неземные наслаждения. Она подчиняла разум и нейтрализовала нервную систему.

Роланд явно не успевал их догнать, однако нашел, наверное, единственный способ их остановить: выхватил револьвер и выстрелил поверх их голов. В замкнутом пространстве каньона выстрел прогремел громовым раскатом, на мгновение полностью заглушив вой червоточины. Юноши остановились в нескольких дюймах от зеленоватой мерзости. Роланд уже испугался, что сейчас она выкинет щупальца и ухватит Катберта и Алена, как ухватила низко летящую птицу в ночь, когда они приезжали сюда под Мешочной Луной.