Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения

И только на лепестке каменной лилии, зажатой в тонких мраморных пальцах прямо над моей головой, явственно пропечаталась свежая влажная дорожка.

— Что ты хочешь? — меж тем сквозь зубы выдохнула Шаэриэнн. — Говори и убирайся!

Тонкие губы змееголосого короля внезапно тронула печальная улыбка.

— А ты ничуть не изменилась, Шаэрри-наи, — неожиданно мягко заметил он. — Ни капли…  Всё та же страстная, яркая бунтарка, что десять лет назад покорила моё сердце. Как будто и не было этих лет. Как будто мы расстались только вчера…

Я с трудом подавил желание в изумлении протереть уши. Тарабарщина, в виде которой представлялся мне их разговор на эльфийском, внезапно обрела смысл — так, словно собеседники мне в угоду разом перешли на имперскую речь!…

Но ведь этого точно не могло случиться!

Тогда…  что же произошло?!

— Твоё сердце?! — Шаэ задохнулась от возмущения. — Ты смеешь говорить об этом…  Ты?! Убийца, клятвопреступник и лжец, для которого нет и никогда не было ничего святого?!

— Эти слова ранят больнее кинжалов…  — тяжкий вздох Ллиреадана призван был изобразить, какую тот на самом деле испытывает боль. — Мои враги проделали большую работу. Но слышать их из твоих уст мучительнее стократ. Ведь на самом деле я сделал всё, что мог, чтобы спасти тебя.

— Да что ты говоришь!…  — не удержалась эльфийка.

— Правду, Шаэрри-наи…

— Не смей называть меня так!

— Прости, — мерзавец покаянно потупил взор и будто бы через силу «выдавил» признание: — Меня предали…  Предали те, кому я доверил самое дорогое, что у меня было. Твою жизнь…  И вместо того, чтобы вывести вас со Стражами в безопасное место, вероломно отдали в руки Чёрных Плащей, рассчитывая, что известие о твоей гибели убьёт меня. Но они просчитались, — заявил он, вскидывая голову; сверкнули фиолетовые глаза, перехватывая эльфийкин взгляд. — Я выстоял именно потому, что знал: ты жива. Всегда знал это…

Определённо, будь Ллиреадан актёром странствующего театра, так популярного среди имперского простонародья, он имел бы все шансы прославиться. Однако Шаэриэнн ни капли не впечатлила его игра.

— Знал, не сомневаюсь, — подтвердила она. — Живая я для тебя намного опаснее мёртвой…  Совсем не удивлюсь, если даже разыскивал, чтобы добить — да вот незадача, не вышло. Орден не выпускает из рук то, что уже считает своим. Но ты не был бы собой, если бы не подстраховался на случай «непредвиденных обстоятельств». И не извлёк из этого всю возможную для себя выгоду…  Уж не потому ли отец, бросив всё, отправился на границу, и Учитель сложил с себя обязанности Старейшего? Такова была цена за то, чтобы всплыли крупицы правды, позволяющие не считать меня государственной преступницей?

— Шаэриэнн, — Ллиреадан в очередной раз устало вздохнул. — Всё не так…

— Разумеется!…  — выразительно кивнула Шаэ. — «Предатели», конечно, уже получили по заслугам?

— Получили, — кротко склонил голову он. — Я всё-таки Владыка, моя дорогая…  Первое, что я сделал, едва Венец опустился на моё чело — бросил все силы на то, чтобы разобраться в случившемся. Виновные были найдены и понесли наказание. Да только это не вернуло мне тебя…

— А в ходе следствия оказалось, что они же виновны и в смерти Каиденна, — нет, Шаэриэнн не купилась на это…  — И в заговоре среди знати. И в разжигании войны…  Что ещё из своих грехов ты повесил на этих несчастных, прежде чем избавиться от них и зажить припеваючи в Резиденции Ночи с молодой супругой?

— Вот оно что…  — медленно протянул Ллиреадан, и в тени улыбки на его губах мне на миг увиделся блеск хищного оскала. — Шаэриэнн…  Наш брак с Эленидалль — сделка, не более. Я вынужден был жениться на ней. На тот момент я только взошёл на престол, и без поддержки Огненных мне пришлось бы туго…  Я не люблю и никогда не любил её. Моё сердце все эти годы принадлежало и принадлежит только тебе одной…

— Лжец и лицемер!

— Твоими устами говорят пережитые боль и невзгоды…  — Ллиреадан покачал головой со всепонимающим видом. — Но я знаю, как всё исправить. Знаю, как сделать так, чтобы мы снова были счастливы.

— Что?!

Шаэриэнн явно отказывалась верить собственным ушам. Но беловолосый, очевидно, счёл это проявлением интереса, потому что торопливо заговорил, слишком явно стремясь не упустить момент:

— Выходи за меня! Стань моей королевой!…  Достаточно одного моего слова, и брак с Эленидалль будет расторгнут…  Она не способна родить наследника…  А у нас с тобой будут дети!…  Будет крепкий, счастливый союз двух сердец, самою Судьбой предназначенных друг другу!…  Ведь такое чувство, как наше, неспособно погаснуть — я знаю, ты по-прежнему любишь меня, несмотря на все испытания!

Я уже успел узнать Шаэриэнн достаточно хорошо, чтобы представить, что грозит негодяю, с уверенным видом вещающему эти безумства.

Что он делает?…  Провоцирует её?

Ведь не может же он всерьёз верить в то, что несёт…

Я сжал кулаки, готовясь к любой неожиданности.

Однако по мере того, как Ллиреадан говорил, Шаэриэнн не двинулась с места. Лишь лицо её каменело с каждым мгновением, превращаясь в застывшую маску.

— Ты кое о чём забыл, — холодно обронила она, когда он на мгновение замолк, переводя дух. — Послезавтра перед рассветом мы должны скрестить мечи в Поединке Истины. Совет не может его отменить.

— Так было раньше, — эльф презрительно поморщился: показная кротость напрочь слетела с его лица. — Шаэрри-наи…  Милая моя…  Ты даже не представляешь, насколько сильна сейчас моя власть!…  Совет отступится, не сомневайся! Мы не оставим ему выбора — создадим прецедент, отказавшись от всех претензий в адрес друг друга…  И вместо смертного боя перед лицом Теарра впервые в истории будет заключён мирный брачный союз! Союз сильнейших и величайших Владыки и Владычицы из всех, какие когда-либо восходили на престол Аэльты…

— Сильнейших и величайших…  — глухим эхом повторила Шаэ, словно не слыша изменившихся интонаций, не замечая лихорадочного блеска его глаз. — Ты всё так же нескромен, Ллиреадан.

— Я всего лишь откровенен с тобой, моя родная…  Я говорю тебе правду! — страстно заверил он.

И — видимо, решив, что настала пора подкрепить слова действиями — резко шагнул вперёд, сгребая Шаэриэнн в объятия.

— Отпусти меня!

Она попыталась его оттолкнуть, но неожиданность сыграла на руку негодяю, в одно мгновение притянувшему её к груди.

— Шаэрри-наи!…  — глухо выдохнул он, стискивая её пальцы и делая попытку поднести их к губам, игнорируя отчаянное сопротивление. Замешкался, останавливая на них взгляд — но успел лишь изумлённо пробормотать:

— Что…  это?

В следующий миг его белоснежная куртка затрещала по всем швам — я, стрелой вылетевший из своего укрытия, за шиворот отшвырнул мерзавца в сторону, точно нашкодившего котёнка.

Его поганое величество отлетело на несколько шагов и, от души проехавшись задом по скользкой траве, грохнулось навзничь.

Я сделал шаг к нему, чувствуя непреодолимое желание раздавить подонка как таракана. Ллиреадан забарахтался в безуспешной попытке встать, судорожно попятился назад, выкатив глаза от испуга…  Но Шаэриэнн, справившись с шоком, крепко вцепилась мне в локоть.

— Альтар! Не смей!!! Не трогай его, слышишь?!…  Он под защитой магии — иначе бы не пришёл сюда!

Её голос подействовал отрезвляюще. Я остановился, тяжело дыша, чувствуя, как понемногу рассеивается красная пелена, застящая взгляд.

Ллиреадан, наконец, сумел справиться с собой и, пошатываясь, поднялся с земли. От величия, с которым он явился сюда, не осталось и следа. Туманный Венец сполз на одно ухо. Белый костюм был перепачкан в грязи и едком травяном соке. Однако панический страх в прищурившихся глазах быстро вытесняла ненависть и плохо скрываемое бешенство.

— Офицер Ар Кэррайн…  — протянул он изменившимся голосом. — Вот значит как…  Недооценил я малютку Эвангерреила, Шаэриэнн. Недооценил…  Надо же!…  Умудриться затеять всю эту кутерьму с прибытием имперской принцессы — и всё только для того, чтобы потихоньку протащить в Долину тебя!…